Он уже распахнул тяжелую дверь, сумасшедшим взглядом напоследок оглядывая меня.

– Три…

– Сука! – дверь захлопнулась вслед за его восклицанием, а нож отскочил ровно от того места на поверхности, где секундой ранее была голова несостоявшегося насильника.

Я медленно опустилась на колени, игнорируя боль и спустившиеся брюки, и вновь зашлась в демоническом смехе, не узнавая себя. Со временем эти звуки перешли в душащие рыдания. Хватала ртом воздух, чувствуя себя настолько грязной и растоптанной, что уже сейчас готова была получить дозу смертельной сыворотки. Горло свело в тошнотворном спазме, и я, ни о чём не думая, позволила желудку опустошиться и вывести съеденное часом ранее прямо на пол.

Несмотря на одержанную победу, несмотря на то, что я не позволила случиться самому страшному, я чётко понимала лишь одно: меня всё равно окончательно уничтожили.

Вечер перед днём суда и трибунала

Норд

– Здесь и здесь… – Крис указал пальцем в две точки на импровизированной схеме коридоров Штаба, наскоро набросанной на бумаге: – …точно есть камеры, но выключить их через диспетчерскую не составит труда. Сейчас там бывает один дежурный, которого можно заболтать, и всё сделать.

Уиллсон склонился над картой, внимательно слушая его, а я стоял чуть поодаль, выкуривая очередную сигарету.

Крис прибыл два дня назад: они с капитаном провели пару аттестаций снайперов, как и было оговорено. Для отвода глаз. Ему выделили квартиру в корпусе командного состава, но за мозговые штурмы по вечерам мы садились всё в тех же комнатах неиспользуемого здания радиосвязи. Куда Уиллсон с особой осторожностью приносил всё, что мне необходимо.

Я всё ещё был затворником в целях безопасности, но уже пиздец как хотел на свежий воздух… Наша встреча с Крисом прошла довольно странно. Увидев меня, он облегчённо вздохнул, крепко пожав руку, но долго молчал, не решаясь о чём-либо со мной заговорить. И отчасти я понимал его состояние. Новости об арестах дошли до него не сразу.

Томми прилагал немало усилий, чтобы военные узнали его версию правды или, по крайней мере, лишь частицы той, что была на самом деле. Так что, это объясняло отсутствие каких-либо активных действий со стороны Криса, который, даже при большом желании спасти Грейс, всё равно не сделал бы этого в одиночку.

Неведение – один из главных врагов человека.

– Сколько у нас будет времени, чтобы вывести их? – задал вопрос Уиллсон, нарушая ход моих мыслей.

Крис сосредоточенно осмотрел карту, затем возвёл глаза к потолку и, сощурившись, ответил:

– Думаю, около семи-десяти минут.

– Только не забывайте, что одна из дверей ведёт на улицы прямо рядом с главным входом в Штаб, – хмуро вставил я, памятуя о том, как когда-то тащил туда чужого, привезённого для допроса.

В воспоминаниях всплывали обрывки фраз из того самого провокационного и напряжённого разговора с Грейс, но я старательно отпихивал их в сторону – при каждом упоминании её имени рациональный настрой сбивался к чертям. А сейчас мне нужна холодная голова.

– Я припаркую машину так, чтобы обзор для охраны главного входа был максимально закрыт. До тех пор, пока мы не переправим наших в кузов, – предложил дельную идею Уиллсон, и я сухо кивнул, пока Крис что-то записывал.

Подойдя к ним, уселся на свободное место, зажимая ладонями глаза. Который день мучала чертова бессонница, и, если так будет продолжаться и дальше, в назначенный час я буду сам не свой. Уиллсон ободряюще потрепал меня по плечу и взглянул на свои наручные часы.

– Тебе стоит отдохнуть, Норд, – озвучил очевидное он. – Завтра можем обсудить остальное.

Я вскинул голову с тяжёлым вздохом, признавая его правоту, но в этот момент случилось то, что дало понять, – завтра уже некогда будет что-либо обсуждать.

Раздался громкий, настойчивый стук в дверь, заставивший всех насторожиться. Я резко встал с места, чтобы привычно спрятаться в соседней комнате. Кого это занесло? В зданиях в лесу никто особо не должен объявляться…

Уиллсон тихим шагом подошёл ко входу, а Крис, чертыхаясь, быстрыми движениями сгреб бумагу со стола и засунул за пазуху. Стук повторился, но теперь уже сопровождаемый негромким шипением:

– Сэр! Откройте, это Рэнделл!

Капитан вздрогнул, явно не ожидая прихода своего помощника, который поставлял крупицы ценной информации. Тот, как правило, ловил его где-то на полигоне. Уиллсон, на всякий случай, осторожно заглянул в глазок. Убедившись, что это действительно его боец, и в коридоре больше никого нет, он открыл дверь, впуская гостя.

Я так и застыл каменной статуей у проёма, переводя взгляд с озадаченного Криса на капитана. Рэнделл буквально ввалился в комнату, тяжело дыша – очевидно, бежал к нам, чтобы сообщить что-то важное. Уиллсон ещё раз осмотрел коридор и после закрыл дверь на замок, оборачиваясь к бойцу.

– Что случилось? – тут же спросил он, увидев состояние нашего информатора.

Ни я, ни Крис не сдвинулись с места, внимательно наблюдая за разворачивающейся картиной.

– Трибунал… И суд… – сквозь сбитое дыхание еле проговорил Рэнделл, держась за бок: – Они назначены на завтрашнее утро… Раннее утро… Это решилось буквально тридцать минут назад…

Я словно со стороны услышал, как с моих губ сорвался отрывистый выдох.

Блять.

С учётом того, что сейчас было около одиннадцати вечера…

У нас совсем не осталось времени.

– Крайне херово, – наконец, выдал молчавший до этого Крис и послал мне многозначительный взгляд.

Я лишь обречённо прикрыл веки, чувствуя засасывающую тревогу в области груди. Уиллсон, в задумчивости опустив плечи, подошёл к Рэнделлу и серьёзно спросил:

– Они что-нибудь поменяли? Локации, например? Или количество людей в охране?

– Нет, сэр…

– Хоть это радует, – капитан почесал висок и кивнул своему бойцу: – Спасибо, Рэнделл. Свободен.

Он напоследок обозначил конкретное время, вытянулся по струнке, отсалютовал и поспешил покинуть квартиру, восстановив дыхание.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Минуту-другую каждый из нас пребывал в собственных мыслях, но затем, как по единой негласной команде, мы вновь сели за стол.

Ни о каком отдыхе и речи быть не могло. Предстояла долгая и тяжёлая ночь.

Последняя ночь перед сложнейшим процессом освобождения близких, который мог обернуться одной из самых невыполнимых операций в моей жизни.

***

Утро дня суда и трибунала

Я скептически оглядел своё отражение в зеркале, подтягивая выше воротник формы с шевронами патрулирующего, которую добыл Уиллсон. Шеврон командора прицепил на футболке, спрятав под курткой. Не знаю, откуда Крис умудрился найти и достать на полигоне женскую косметику, но она пригодилась – шрамы на брови могли меня выдать. Поэтому пришлось замазать их каким-то бежевым кремом.

Как и подрезать волосы и немного выбрить виски, чтобы форменная кепка, которую обычно надевал солдат патруля Дивизиона Лэндона, не выдала лишнего.

Наверное, впервые за это время, я улыбнулся мыслям о Грейс, представив её реакцию и недоумение, когда она, увидев меня, нащупает на лице нехилый слой косметики. Воображал, как через пару лет мы будем смеяться над моей ролью в сценарии полусырого плана спасения.

Он должен сработать.

После всех нехитрых манипуляций, я натянул тёмную кепку. Солнцезащитные очки Криса спрятали серые круги под глазами, как бы странно не смотрелось их ношение в пасмурном царстве Острова Бурь. Не выспавшиеся Уиллсон и Крис выглядели сегодня не лучше.

Еще раз оглядел себя, пытаясь представить со стороны, насколько узнаваем, как человек, которого уже не должно быть в живых. То, что скрыто под одеждой, вызывало неприязнь к самому себе. Незапланированное долгое плавание, пребывание в лесу, стресс, усталость и ранение сказались на мышцах и состоянии здоровья – я исхудал. Ослабел.