Я ожидала такого поворота, но все равно напряглась. Внимательно слушала, а взгляд то и дело прыгал от одного драконорожденного к другим. Они часто перебивали друг друга – только успевай следить, кто говорит.

— Тиа – избрана Солнцеликой! Мы не можем ее прогнать.

— Онабылаизбрана ей. Причем это не случайность. Тиа сама призналась, что переносила на кожу кусочки заклинания заточения, чтобы укрепить связь с Солнцеликой. К тому же сейчас богини с отродьем нет.

— Это неправильно! Она – наша соплеменница, пусть и наполовину!

— А я согласен, что ее нельзя укрывать. Тот вампир, который обратил девчонку, — где он и что будет делать дальше? Вдруг он будет преследовать ее и явится сюда? Вместе с Полуночником, с которым пока что делит тело.

И тут я не выдержала:

— И тогда мы дадим ему бой. Я поклялась, что остановлю Рафаэля! Просто… Мне нужно время, чтобы понять, как это сделать, не освободив Воя Ночи, — я осеклась. Драконорожденные дали божествам другие имена. – То есть Полуночника.

— Т-ц, — щелкнула раздвоенным языком старейшина с изумрудной чешуей. – Твоя клятва останется неисполненной. Поверь, ты не сможешь навредить своему двуликому другу. Он обрел большую силу и с каждым днем станет понимать ее все лучше. А ты хочешь не просто убить его, но и… Что? Чего ты хочешь добиться?

— Я хочу найти способ изгнать Полуночника обратно в заточение, чтобы смерть Рафаэля не освободила бога окончательно. Рафаэль глуп, но он хоть как-то сдерживает темное божество. Без него, как бы сложно мне не было это говорить, всему точно придет конец.

— То есть ты хочешь спасти этого Р-рафаэля, — золотые глаза другого советника пугающе сверкнули. – Ради этого все затеяла?

В этих словах явно таилось осуждение. Несмотря на заклинание, не позволяющее лгать, мне все равно не верили.

— Прекрати, Дортас, — Лорклар вознаградила соплеменника холодным взглядом и таким же ледяным тоном. – Тиа уже сказала, что хочет отомстить. Ты плохо слушаешь или забыл, что она не может врать?

— Лучше бы она собиралась его спасти, — Дортас клацнул зубами и продолжил. – Наивная девчонка собирается противостоять чудовищу, от которого мы бежим на другой материк! Мы были готовы сражаться, чтобы остановить возрождение Полуночника, но теперь… Можно только дрожать и ждать, когда вечная ночь проглотит солнце и мир охватит темный пир.

Судя по тому, какое гробовое молчание наступило в огромном зале, Дортас упомянул какое-то пророчество. Вместо того чтобы присоединиться ко всем и безропотно дрожать от страха перед туманным, но печальным будущим, я шагнула вперед:

— Разве можно так слепо верить предсказаниям? Они – подсказка, но не закон. Я не хочу думать, будто выхода нет, и Рафаэль погубит весь мир! Я обещала остановить его, и я сделаю это.

— И как же? – с насмешкой спросила зеленая драконорожденная. – Солнцеликая покинула тебя. Свет – больше не твое оружие, а враг. Твое владение магией, как и у всех людей, – ничтожно. Ты не можешь даже выйти из тени, но собираешься остановить двух чудовищ сразу – своего хозяина и грязь, что поселилась в нем. Ты забыла, что именно Полуночник осквернил Солнцеликую? Из-за него она обезумела и породила самую отвратительную расу живых мертвецов, жаждущих крови! Так как, скажи, ты собираешься противостоять злу?

Я тяжело сглотнула и набрала полные легкие воздуха, в котором витало напряжение.

Я рассказала драконорожденным все. Почти все… Не упомянула лишь о нашем никчемном романе с Рафаэлем продолжительностью в одну страстную ночь и о том, что после обращения я пыталась вновь призвать Яснару. Наносила знакомые знаки заклинания, вырезала их на своей коже. Бесполезно. Она будто не слышала меня, но я уверена, что это можно как-то исправить.

— Без Солнцеликой мне не справиться, — честно признала я. – Поэтому я попытаюсь вернуть ее.

Неожиданно по залу прокатилась волна недовольства. Некоторые старейшины вскочили со своих мест.

— Непозволительно!

— Взывать к богине ради собственных целей!

— Она уже отвернулась от тебя однажды! Чего ты добиваешься теперь?

И снова всех на место поставила Лорклар. Самая старая участница совета поднялась, лишь этим заставив умолкнуть всех остальных.

— Ты помнишь части заклинания пленения Солнцеликой? – спросила она, глядя на меня блеклыми глазами. Когда я кивнула, она продолжила в тишине: — Тогда ты поможешь призвать богиню, но не в свое тело. У тебя был шанс предотвратить беду и остановить зло, но ты проиграла.

И хоть я понимала, что Лорклар права, слова ощущались пощечиной.

За долгие месяцы я научилась уживаться с Яснарой, пользоваться ее силой. Я привыкла, что в голове почти всегда звучит еще чей-то голос. Я жаждала вернуть Яснару и ее мощь, но…

Возможно, Лорклар права. После того, как я не смогла в нужный момент испепелить Рафаэля, решив проблемы настоящего и будущего, Яснара наверняка в бешенстве.

Она не захочет иметь со мной дел. Может, поэтому ничего и не выходило, когда я пыталась призвать Царицу Мечей?

— Нам нужен доброволец, который рискнет стать новым сосудом для богини, — провозгласила Лорклар, оборачиваясь к многочисленным зрителям. – Тиа права. Враг страшен, но мы должны хотя бы попытаться ему противостоять! И Солнцеликая – наша надежда.

Я ожидала сомнений – тихих переговоров, опущенных в пол глаз и нерешительных попыток спрятаться в тени. Но драконорожденные будто ждали именно этого момента. Они вскидывали когтистые руки, толкались, пытаясь выступить вперед, и выкрикивали:

— Я! Я готов!

Безрассудство или отвага?

— Великая честь.

Я повернула голову на знакомый голос и увидела Рорджи. Он тоже выступил вперед. Дружище сидел на его широком плече, будто не кот, а диковинная птица.

Сначала внимательно окинув зал слеповатыми глазами, тростью Лорклар указала на Рорджи. Остальные старейшины кивнули, и Рорджи поднялся на помост, чтобы встать рядом со мной. Дружище зашипел и перелез на другое плечо хозяина. Подальше от меня.

— Великая честь, но и великая ответственность, — сидя на скамье, один из старейшин подался чуть вперед. Будто намеревался внимательнее заглянуть в глаза Рорджи, чтобы разглядеть там тень сомнений.

Но Рорджи держался непоколебимо, с почти королевским достоинством. Мне даже стало неловко, когда я вспомнила, как сама связалась с Царицей Мечей. Я была в ужасе. Думала, что безумна, и готовилась умереть.

Я знаю о магии куда меньше, чем любой драконорожденный, а Яснара – их величайшее божество, пусть и утраченное. То, что я видела трагедией, драконорожденные воспринимают великим даром.

Рорджи едва не дрожал от благоговения, когда старейшины расспрашивали его. Точно ли готов? Осознает ли, что рискует? Понимает ли, что может разгневать божество?

Но Рорджи – эталон решительности и верности своему народу.

— Что ж, — после долгих расспросов сказала Лорклар, — ты действительно готов. Тиа, что тебе требуется для проведения ритуала? Тебе нужно время или…

— Я могу сделать все хоть сейчас. Я помню текст, который наносила на свою кожу.

Пока мне подавали стилет и чернила, я кусала губы. Нервничала, но не потому, что забыла заклинание. Чувство было какое-то липкое, темное… И смутно напоминало ревность.

Я не хотела делить Яснару ни с кем. Во мне царила уверенность, что я и только я должна вновь заполучить силу солнца. Но я уже пыталась, и ничего не вышло.

Старейшины правы. Нужно искать иной выход. И Рорджи может им стать.

Он с каменным выражением морды протянул мне руку, плотно покрытую жесткой чешуей. Вывести на ней знаки древнего заклинания, чтобы чернила не поплыли, было непросто. К тому же руки слегка дрожали от волнения.

Рорджи терпеливо ждал. Старейшины внимательно следили. Зрители беспрестанно шептались.

«И солнца разящий свет…Восстанет вновь», — эти слова я прошептала, закончив надпись, а затем полоснула стилетом руку Рорджи.

Он не шелохнулся. Дружище зашипел, но не решился слезть с плеча хозяина. Так и смотрел на меня злыми сверкающими глазами сверху вниз.