Хороший план. Максимально удачный для подобных обстоятельств. Меня на его исполнение толкают две вещи. Первое, желание добиться справедливости. Максимально уменьшить вред, наносимый чужой жадностью. Второе, почтить имя Ксандера и обрести свободу от чувств к нему. После чего я хочу начать в этом мире всё с чистого листа.

Да, в этом плане очень много дыр. Если Ворон обманет меня, если горцы слукавят, всё может обернуться очень нехорошо. Но у меня нет выбора. Я могла бы уйти прямо сейчас, оставив умирать и этого наглого брюнета, и всех его людей. Я могла бы плюнуть на всё и исчезнуть. Но я не могу. Это не в моих правилах — убегать с поля боя. Работа у меня такая…

***

Генри возвратился через два дня. Он был ужасно раздражен, хлопнул входной дверью, наорал на старика-дворецкого, поругался с отцом, из-за чего тот собрал манатки и укатил прочь. Похоже, на шахтах дела не очень. Я втайне порадовалась этому.

Освобождать Ворона будет непросто. Мне придется отвлечь охрану и вывести его из неплохо охраняемого поместья, хотя… это я, наверное, местной охране польстила.

От Айдана вестей нет. Скорее всего, он передал мою просьбу вождю горцев, но, по сути, это уже не нужно. Если Ворон подтвердит моё предложение, этого будет вполне достаточно. Кстати, я снова заставила его поклясться. Уже успела убедиться, что клятвы для горцев имеют значение. Это хорошо. Хоть какая-то возможность проконтролировать исполнение чужих обязательств…

Наконец наступил день «икс».

С самого утра всё не заладилось. Генри в кои веки вспомнил о моём существовании и, так сказать, вызвал на ковёр. Он был в отвратительном настроении и, похоже, решил сорвать на мне злость. Забыл, идиот, что его жена уже не та груша для битья, что раньше.

— Всё из-за тебя! — орал он во всё горло, подходя ко мне вплотную. — Ты продала меня конкуренту, и мне пришлось делиться с ними золотом. Из-за этого у меня теперь проблемы. Была б моя воля, удушил бы собственными руками!!!

Он протянул ко мне пальцы, словно пытаясь продемонстрировать этот акт удушения. А я невозмутимо осталась стоять на месте, смотря на муженька раздражённым взглядом.

— Своими поступки ты сам кликаешь на тебя беду, — ответила с достоинством. — Думаешь, пролитая тобой кровь не взывает к справедливости? Так что, если сетуешь на проблемы, сетуй на самого себя, придурок!!!

Ответ прозвучал очень дерзко. Генри оторопело замолчал. Ага, вспомнил.

Вспомнил, что в последнее время дорогая жёнушка могла и в глаз дать за оскорбление. Попятился, в глазах промелькнул страх. То-то же!

— Уходи, — бросил он, отворачиваясь и направляясь к своему столу. — Видеть тебя не хочу. И не попадайся мне на глаза, чтобы не случилось чего похуже!

Ну-ну, осталось только угрожать…

Я не заставила себя ждать. Развернулась и с удовольствием покинула его кабинет. Вслед мне прилетело витиеватое ругательство и звон разбитого стекла. Похоже, чья-то ярость не может не выплеснуться хоть куда-то…

Но недолго я бродила по дому в относительном покое: вскоре послышался истошный женский крик. Рванула на первый этаж и, как и догадывалась, обнаружила возню возле кабинета Генри.

В сторонке стояли служанки и плакали. Несколько солдат выносили из кабинета что-то, завёрнутое в портьеру. И вдруг из этого свертка выпала безжизненная женская рука. Я шокировано уставилась на эту жуткую сцену. Сзади послышался дрожащий шепот двух девушек.

— Господин Генри… он убил Антуанетту! Раньше просто избивал, и теперь убил. Он и нас всех убьет!!! — говорящая начала рыдать.

Другая служанка попыталась утешить её, но девчонка не унималась.

Я была шокирована произошедшим. Неужели такое возможно???

Сердце начало вскипать от ненависти. Я ворвалась в кабинет Генри и увидела посредине помещения лужу крови. Муженёк стоял около окна, сцепив руки за спиной. Выглядел бледным, измученным, но подбородок держал высоко и, как ни в чём не бывало, разглядывал территорию поместья.

— Ах ты ж, ублюдок! — зашипела я, сжимая кулаки.

Даже не раскаялся, совести совсем нет!!! Я бросилась на него, желая вытрясти всю душу из этого подонка. Генри успел развернуться и отскочить. Увидев моё искажённое яростью лицо, он ужаснулся, схватил кочергу у камина и направил на меня дрожащей рукой.

— Не подходи, ведьма, иначе и тебе достанется!

— Это тебе сейчас достанется! — заорала я. — Убийца! Ненавижу! Ты должен гнить в тюрьме!

— Это ты будешь у меня гнить! — вскричал Орсини в ответ. — Я упеку тебя в психушку, ведьма, и натравлю на тебя настоящих священников. Не таких, как этот предатель Ксандер, а настоящих!!! И с удовольствием посмотрю, как огонь лижет твою плоть, а ты орёшь от боли, стерва!

Я бросилась на него, желая свалить ударом кулака. Но Генри очень ловко отскочил в сторону, едва не задев меня кочергой. Кажется, ярость ослепила мне глаза, и я двигалась не слишком умело.

Казалось, как только я дотянусь до него, то разорву в клочья. Хотелось уничтожить это мерзкое, циничное, жестокое создание, которое причиняло окружающим столько боли.

Но в этот момент со стороны улицы послышался истошный вопль.

— Горцы! Нападение! Тревога!

Раздался колокольный звон. Ржание лошадей, крики солдат, вопли женщин. Похоже, нападение было самым настоящим и весьма... нешуточным.

Мне пришлось остановиться. Что происходит? Ворон обманул меня? Вождь не захотел идти со мной на сделку? Нет, Ворон не мог обмануть, он ещё в темнице. Скорее всего я просто… не успела.

Пока я раздумывала, Генри стремительно просочился в коридор и сбежал. Я же решила не преследовать его. Подбежала к окну и увидела, что битва уже в самом разгаре.

Горцев были сотни. Последняя стычка показалась детской забавой по сравнению с тем, что нас ждало здесь и сейчас. И в этот момент я поняла, что поместье не устоит.

Похоже, мой план полностью провалился…

Я сжимала меч в руках и пятилась назад. Позади тоскливо выли служанки, забившись в единственный свободный угол. Я прикрывала их от целого десятка обозленных бородатых горцев, которые наступали на нас с кровожадными улыбками на смуглых лицах.

Слишком поздно! Мне не удалось остановить бойню. Надо было действовать решительнее. Может, каким-то образом Генри озлобил их, пока отправлялся в свои шахты? Не знаю, что он натворил на сей раз, но, в итоге, мы имеем то, что имеем.

Защитники поместья падали один за другим. Горцы не собирались никого щадить — это было очевидно. Они пришли сюда мстить и мстить жестоко.

Я чувствовала взрыв отчаяния, потому что, несмотря на свою силу, победить всех была не в силах. Почти все женщины из поместья спрятались в этой комнате на первом этаже. Кажется, это кухарка грамотно их организовала. Мне удалось войти сюда буквально минуту назад. Я хотела вывести испуганных слуг за пределы здания, но не успела. Вслед за мной в помещение ворвались противники, и теперь они скалились, предвкушая легкую победу.

Меч, который я выхватила у погибшего и лежащего у входа солдата, был довольно удобен, но рукоять казалась широковата для меня. Я медленно подняла подол юбки, прикрепляя его к поясу, чтобы было легче двигаться. Оголенные до колен ноги вызывали у горцев смех и похабный блеск в глазах.

Да, мир везде испорчен до крайности. Недавно этот народ был жертвой. Их соотечественники — женщины, дети — гибли от рук жестокого графа Орсини. А теперь они же, раздувшиеся от жажды мести и власти, стали такими же подонками, готовыми глумиться над несчастными женщинами…

Я очень жалела, что не смогла попасть в темницу. Если бы я заручилась поддержкой Ворона, возможно, он бы остановил это кровопролитие. Но бросить этих женщин здесь на растерзание я не могла, не имела права. Я должна их защитить!

Но в это время гибнут десятки других. Боже, отчего всё так? Впрочем, о чем я говорю? Кровопролитие несет за собой кровопролитие. Это неизбежный факт. Что посеет человек, то и пожнет. Генри сеял боль, страх и ненависть. Теперь он и все, находящиеся под его кровом, пожинают то же самое. Круговорот справедливости и жатвы невозможно отменить ни в одном из миров…