— Но вы могли бы сказать при второй встрече! — не унимался подросток. Похоже, я действительно сильно его обидела.

— Зато мы с тобой тогда славно потренировались, — мягко произнесла я. — Ладно, Айдан, извини. Просто… иногда люди могут скрывать что-либо из некоторой необходимости. Но в конце концов всё тайное становится явным. Давай мириться, а?

Я протянула ему руку, желая примирения, и лицо парня начало смягчаться.

— Ладно — буркнул он, касаясь моих пальцев, но очень мимолетно, — прощаю…

— Я как-нибудь научу тебя нескольким приемам, — поспешила добавить я, отчего Айдан встрепенулся. Посмотрел на меня оценивающе и наконец-то улыбнулся.

— Договорились, леди…

***

Уже вечером Уилтон Железный Коготь праздновал нашу с Ксандером помолвку и пил в нашу честь.

— Келан, мой первенец! — восклицал он горделиво. — Мне нужны внуки и срочно!

Ксандер поднялся на ноги со своим кубком и зна́ком попросил тишину. Я догадалась, о чем именно он собрался сказать.

Речь его была короткой. Он подчеркнул, что любит свой народ и что счастлив принадлежать к нему, но должен объявить кое-что важное… и снял с себя иллюзию. Многие ахнули, зашептались, мужчины и старцы нахмурились.

Ксандер сообщил, что много лет носил иллюзию ради того, чтобы никто не порочил честь его матери даже в мыслях, но сейчас отказывается от нее окончательно и бесповоротно.

Не могу сказать, что всем понравилось его признание. Горцы народ гордый, немного подозрительный, но неожиданно поднялся вождь и своим авторитетом вступился за сына. Он вещал о том, что Келан прошел все испытания, которые подкидывала ему судьба, и остался верен самому себе.

Вскоре лица соплеменников Ксандера смягчились. Наша помолвка ознаменовалась многочисленными поздравлениями и пожеланиями родить с десяток детей, а кое-кто даже пожелал Ксандеру «большой мужской силы, чтобы укротить жену-тиргицу». Это они обо мне. Я смутилась, Ксандер, кстати, тоже, а я впервые задумалась о том, что у него очень давно не было женщины… если вообще была.

Озадачилась.

Вечером, когда мы встретились в моей комнате, я осторожно задала этот вопрос.

— Сколько у тебя было женщин?

Ксандер опешил, пытаясь понять, о чем я вообще, а потом с легким смущением улыбнулся.

— Боишься, что я окажусь неопытным юнцом? — проговорил он беспечно, но я видела, что он напрягся. Изумилась. Боже, неужели…?

Придвинулась ближе.

— Неужели ни одной? — прошептала с любопытством.

И Ксандер покраснел.

— Один раз... — ответил он пристыженно. — Сразу же после этого я покинул деревню и отправился учится в семинарию.

Я опешила. Вот почему он с такой легкостью готов ждать целый год…

Потёрлась щекой об его плечо.

— Ничего — прошептала ласково. — Мы обязательно все наверстаем…

Ксандер повернулся ко мне и, увидев веселье на моем лице, расслабился.

— Ты еще удивишься, как... — проговорил он и лукаво улыбнулся. Я рассмеялась и его обняла…

***

Год спустя…

В поместье царила оживлённая суета: слуги сновали повсюду, завершая последние приготовления к свадьбе. Во дворе шелестела осенняя листва, укрывая землю золотым ковром, по которому торопливо передвигались прислужники в нарядных ливреях. Ароматы выпечки и аппетитного жаркого заполняли воздух, а повара, не покладая рук, колдовали над праздничными блюдами. Сад был украшен гирляндами из ярких осенних листьев и цветов, которые слуги развесили по кустам и деревьям. В зале трудились горничные, раскладывая на столах сверкающие бокалы и тончайшие салфетки. Радостное ожидание витало в воздухе, предвещая счастливое событие.

Я не знала покоя с самого утра. Оказывается, быть невестой — дело крайне хлопотное. Сколько времени и сил пришлось потратить на одну только прическу! К счастью, Маняша справилась со всеми поставленными задачами на ура, несмотря на плохое зрение.

Вчера Ксандер наконец-то привез ей очки. Очки не простые, а типа заговоренные. Девушка надела их и ошеломленно замерла.

— Какая вы красивая! — прошептала она, разглядывая мое лицо. — Я вижу! Боже, это же чудо!

Сегодняшнее торжество обещало быть шумным и экзотическим. А всё потому, что на нём должны были присутствовать не только горцы, но и… священники — товарищи Ксандера по учебе в семинарии.

Уход его из Ордена был скандальным. Еще бы, Ксандер негласно считался заместителем преподобного Ултара, и все считали его следующим претендентом на место преосвященнейшего. Однако… друзья его поняли и приняли его выбор.

Церемонию должен был проводить кто-то из них, но, когда мы с Ксандером под шум ликующей толпы вошли в наш храм, у алтаря нашелся… преподобный Ултар собственной персоной.

Я опешила, жених тоже изумился, но вдруг на его лице появилась улыбка.

— Всё-таки явился, старый упрямец... — пробормотал он весело, а я удивилась.

— Что-то мало в голосе уважения к наставнику, — заметила я.

Ксандер отмахнулся.

— Этот старик — настоящая заноза в заднице. Его святость под большим вопросом, дорогая, но все же… он неплохой человек. Мне не хотелось бы расставаться с ним врагами.

С этими словами Ксандер потянул меня вперед, и вскоре мы остановились перед алтарем.

Преподобный посмотрел на нас с высоты помоста. Два его подбородка задрожали, когда он улыбнулся.

— Ксандер, ты меня разочаровал, — слова не вязались с выражением круглого лица. — Но я прощаю тебя! Что ж, начнем церемонию…

Всё произошло очень быстро, и вот мы уже скрепляем наш союз легким поцелуем…

Я смотрю в яркие глаза своего супруга и улыбаюсь. Свет, льющийся из окон, создает ореол вокруг его золотых волос.

— Я не хочу десять детей, — шепчу приглушенно. — Говорю сразу, если что…

Ксандер улыбается в ответ.

— Если ты еще хотя бы раз отделаешь меня так, как на вчерашней тренировке, боюсь, у нас не будет ни одного…

— Я серьезно, — шепчу с притворным возмущением. — И не так уж сильно я тебя избила.

— Сильно, сильно, — отвечает Ксандер, продолжая посмеиваться. — Но я готов забыть о боли в обмен на поцелуй…

— Вечером, — заговорщически отвечаю я и соблазнительно подмигиваю. — Вечером я зацелую каждый ушиб, обещаю…

Ксандер мило смущается, а мне хочется кричать на весь этот свет, что новая жизнь попаданки Евангелины, несомненно, удалась!

КОНЕЦ