Люкас нахмурился. Посмотрел в компьютер куда тыкал пальцем Эдди, и восторженно говорил ему эту информацию.
— Что это значит?
— Если она ступит на планету. Даже на Муус-Хай, где экология стоит на первом месте, то примеси в кислороде, вирусы в воздухе её убьют. Я думаю, что она способна жить только в космосе. На любой обитаемой планете будут вирусы.
Люкас откинулся на стуле, обдумывая слова врача. На его лице появилась легкая улыбка, когда он окончательно осознал услышанное.
— Орифия не выживет на планетах? — медленно спросил Люкас. Он ударил пальцами по столу. Это же восхитительная новость!
— Да, — говорил Врач. — Я на восемьдесят, восемьдесят пять процентов уверен. У меня не было достаточного количества крови и её образцов для всех тестов. Но пока каждый из тестов имел один исход. Тот, кто вырастил её на чистой станции, подписал ей приговор там жить всегда.
— Как жаль, что ты мне об этом не сообщил до того, как мы вышли в предыдущие окна, — произнес Люкас, слабо ударяя по столу. Эдди поднял к нему глаза, вдруг осознавая, что эта информация лишь порадовала его капитана, а не шокировала, как его самого. Врач приоткрыл рот и растерянно посмотрел на капитана. В его понимании всю жизнь жить на станциях или на кораблях было сомнительным удовольствием.
— Что тебе нужно, чтобы подтвердить эту информацию на сто процентов?
— На сто невозможно, — тут же озвучил Эдди. — Я бы хотел взять у неё больше крови и несколько образцов для тестов.
Люкас приложил руку к под губу, раздумывая над словами Эдди.
— Вот и отлично, — наконец произнес он, — я пришлю к тебе Орифию. Я хочу, чтобы эта информация обошла её стороной. Пока я сам не решу, что хочу, чтобы она об этом знала, ты не скажешь ей и слова. Скажи, что нужно сделать больше исследований, подтвердить вакцины. Не знаю, там сам придумай. И подтверди ей, если спросит, что она здорова.
— Но Люк, — нахмурился Эдди.
— Это приказ, — отрезал капитан, поднимаясь со своего места. — Я так же хочу, чтобы ты занялся исследованиями, как можно поднять её иммунную систему. Без моего разрешения на ней не экспериментируй.
Люкас покинул медицинскую рубку, в хорошем настроении.
Глава 14. Треугольник смерти
Среди ночи Оря сменяла Дориана. Обычно девушка просыпалась заранее и успевала и взбодриться, и умыться. Но в это утро её разбудил компьютер. Она отложила будильник и попыталась ещё поспать. По итогу проспала. Ощущала себя мятой и уставшей. Но беды не закончились на этом. Когда она пришла в столовую за кофе, та оказалась закрытой на плановую уборку. Оря посмотрела на часы. Может Локка её не поняла? И услышала, что часы, которые назвала Оря, были предложением закрыть столовую именно на них.
В ужасном настроении она вошла в рубку управления, где засыпал Дориан. Звук открывающихся дверей вывел его из полудрема. Он вздрогнул, обернул к ней слипающиеся глаза. Посмотрел на часы. Он поставил движение на автоматическое и молча поднялся. У Дориана не было сил даже чтобы поприветствовать Орифию. Он никак не мог привыкнуть к ночному дежурству. В часы своего отдыха днем он спать не мог, поэтому, по сути, спал в день пять часов, а его организму требовалось больше времени на отдых.
Орифия опустилась на сидение пилота. Она ощущала себя заторможенной и отчаянно боролась с тем, чтобы не заснуть прямо в кресле пилота. Оно ей казалось на удивление удобным и мягким. Поэтому она не принимала управление, бессмысленно смотрела перед собой. Девушка откинулась на сидении, и её взгляд упал на пол. Там валялся в открытом виде бумажный блокнот. Оря сразу его узнала. Он принадлежал Еве.
Днем Ева сидела рядом с ней и рисовала там карандашом, смотря на Орифию. Ева отказала Оре показать рисунки, объяснив, что такие зарисовки помогали ей отвлекаться и успокаиваться. Делала она это для себя.
Орифия медленно, опираясь на подлокотники, поднялась со своего места, наклонилась и подхватила блокнот. Посмотрела на экраны. Туннель шел прямо и не требовал от неё контроля, и она могла расслабиться. Девушка начала рассматривать рисунки Евы, медленно переворачивая страницы в альбоме. Там были мелкие зарисовки. Зарисовки деревьев, животных, бокала вина.
Хранительница с интересом рассматривала каждый рисунок. Она знала, что у людей художественное искусство занимало отдельную нишу в жизни. Сама Оря была далека от любого искусства. Но ей нравилось смотреть. В середине блокнота она обнаружила портрет Дориана. Портрет был очень детальным. Дориан сидел на месте Орифии и смотрел в экраны.
Девушка вновь посмотрела на экраны, выровнила движение шаттла. Перевернула страницу в альбоме, усаживаясь удобнее на стуле. На следующей странице она увидела себя. Оря замерла на месте и затаила дыхание. Она могла узнать свои черты лица, свой нос, губы. Но Ева нарисовала её с длинными волосами, свободно опускающимся вниз. Если бы Орифия не стригла их, то, возможно, они бы выглядели именно так. Брови Орифии Ева нарисовала косичками.
Как странно, — задумалась девушка. Она вспомнила разговор с Локкой. Вель та вернулась к Оре после их разговора, стерла с её ногтей лак. Сказала ей отращивать волосы и даже уложила её брови гелем и показала как это нужно было делать. Может они обсуждали её внешность? Но кому какая разница кто как выглядел?
Орифия сидела, глубоко погрузившись в свои мысли. Корабль скрипнул, и его дернуло с такой силой, что она слетела со своего места вперед. Упала на панель управления, больно ударившись локтем, и прикусив при этом свою щеку. Корабль тянуло к стене потока, и раздавался жуткий скрип. Девушка с трудом смогла оттолкнуться от панели, так сильно её тянуло в сторону. Дотянулась до рычага, выпрямляя движения корабля. Опираясь на него же, она опустилась в сидение и нажала на кнопку, чтобы ремни безопасности обмотали её тело.
Прикладывая все силы, она держала рычаг, и он начал трещать. Оря вдруг осознала, что вот-вот отломит его. Ей пришлось его отпустить. Корабль с силой ударился о стену потока. Оря дотянулась до красной кнопки и нажала на неё. По кораблю раздалась сирена, предупреждающая команду об опасности.
Оря вновь потянула за рычаг, и корабль начало крутить в туннеле.
Гравитация окон, к которым они приближались, в разы превосходила внутреннее притяжение корабля.
Загорелись красные огни на панели управления, и на компьютере начали выступать сообщение о внешних неисправностях. Орифия включила микрофон и заговорила:
— Всем членам команды занять кресла безопасности. Мы вынуждены сделать экстренный выход в окна. Повторяю: всем членам команды занять кресла безопасности. Дориан! В Рубку! — Говорила Орифия, сжимая рукоять. Она опустила взгляд. Рычаг погнулся и появилась трещина. Ещё немного и она отломит его.
Ей нужно было лишь немного дотянуть до основных окон. Она сидела, крепко сжав зубы, из последних сил тянула рычаг управления. Раздаля треск, они подошли к окнам, и она выпустила рычаг из рук, позволяя гравитации окон управлять кораблем.
Их выкинуло в огромные разломанные окна, от которых во все стороны шли щели. Они вылетели, продолжая крутиться вокруг своей оси на бешенной скорости. На компьютер одно за одним выходили сообщения о неисправностях на корабле.
Их так сильно крутило, что Орифия даже не могла открыть иллюминаторы, посмотреть куда их несло. Ее взгляд в панике метался по панеле инструментов. Она вывела на экран компьютера показатели двигателей. Топливо сжигалось быстрее обычного в два раза.
По кораблю играла громкая сирена. Она даже не услышала, что двери в рубку открылись, пока не услышала голос Люка.
— Что происходит? — раздался голос Люкаса. Он схватился за спинку кресла, ближайшего к выходу. Отталкиваясь подбежал, врезаясь в место второго пилота. Схватился за него, с трудом залез, нажал на кнопку, и его тело обмотали ремни безопасности.
Орифия обернулась к нему. Она находилась на грани паники. Открыла Микрофон, сделала вдох и как можно спокойнее, стараясь скрыть свой страх, произнесла:
