– Букет из вагин? – задумчиво повторяет Ярослав.

– Яр… – укоризненно мотаю я головой. – Пожалуйста, не надо.

– Не одобряешь?

Он поворачивается ко мне, порочно улыбаясь, а я сверлю его строгим взглядом, изо всех сил игнорируя волнение, томящееся в груди. В воскресенье вечером у меня начались критические дни, а последний раз мы занимались сексом почти неделю назад. Дыхание перехватывает от беспорядочных картинок из перемешавшихся воспоминаний и еще не реализованных фантазий, и я вижу их отражения в зелени глаз напротив. Неужто он тоже уже соскучился по всему этому?

– А вы… – заговаривает Гриня. – Вы вместе, что ли?

Спину пронзает электрической стрелой, правильный ответ застревает где-то между ребрами, не желая слетать с языка. Яр еще несколько мгновений не сводит с меня глаз, а затем отворачивается.

– Нет. Мы просто коллеги и друзья. Яся говорит, что я для нее слишком молод. – Беспечность в его голосе кажется такой натуральной, что становится даже неприятно.

В каком смысле «просто»? Ничего не «просто», хотя… стойте-ка, он ведь не врет. Все ровно так. Мы коллеги, друзья. Подумаешь, спим иногда. Так же многие делают. Ну, наверное. Куда это меня саму качнуло? Чего я вообще так разнервничалась?

– А сколько тебе? – вдруг включается в разговор Наташа, взбодрившись после банки энергетика, которые она хлещет вместо воды.

– Почти двадцать один, – отвечает ей Ярослав.

– Оу, мне тоже. Прикольно! У тебя когда день рождения?

– В августе.

– И у меня!

Вижу, как Яр улыбается администратору, и веко на моем левом глазу начинает подрагивать. Встаю, ошпаренная внезапной вспышкой уродливой злости, прямо как тогда с Ангелиной, и натягиваю на лицо вежливую маску, чтобы не палиться:

– Ладно, поеду я. Еще куча дел. Гринь, рассчитываю на тебя.

– Конечно, Ясь. Не переживай за своего мальчика, – как-то уж очень двусмысленно отвечает он. – Ярослав в надежных руках. И никаких вагин на нем не появится. Обещаю.

Надеюсь, это значит, что и Наташа со своей вагиной тоже близко к нему не подойдет. Она ему не пара. Он вообще здесь не живет, нечего им общаться! Сглотнув яд, прощаюсь с остальными сотрудниками и, бросив короткий взгляд на Ярослава, направляюсь на выход. За спиной чувствуется движение, над плечом вытягивается рука и толкает дверь передо мной, а стоит выйти на улицу, как вокруг локтя оборачиваются теплые пальцы.

– Ясь… – звучит обеспокоенный голос рядом с ухом.

Неторопливо оборачиваюсь и приподнимаю подбородок. Совесть стучит по макушке, а стыд ей помогает. Какого черта я вытворяю? Опять ревновать собралась? Ну не идиотка ли?

– У меня запись на лазер через час. Правда нужно ехать, – спокойно произношу я. – Удачи тебе тут. И если вдруг что, пиши-звони.

Ярослав бегло оглядывается и тянет меня за локоть, закрывая спиной от окон студии. Наклоняется к лицу и касается губ быстрым, но смачным поцелуем. Разлепляю ресницы и горячо выдыхаю, растерявшись и обрадовавшись одновременно.

– Это на удачу, – говорит он и делает шаг назад. – И ты тоже пиши и звони. Ладно?

– Угу, – бросаю я, разворачиваясь, и торопливо шагаю к машине.

Забираюсь в автомобильный салон, закрываю дверь и прижимаю ладонь к груди. Неужели я все-таки… нет, пожалуйста, только не это… Поворачиваю ключ в замке зажигания и крепко обхватываю руль, нажимая на педаль газа. Может, просто показалось? Мы с Ярославом слишком много времени проводим вместе, слишком много целуемся, да и вообще… Отвешиваю себе мысленный подзатыльник и выезжаю на дорогу. Наверное, даже хорошо, что у нас куча несовпадающих планов на ближайшие дни. Отдохнем друг от друга, остынем. На подкорке шевелится одна неутешительная мысль: «А ведь я от него совсем не устала». Встряхиваю волосами, пытаясь вышвырнуть дурные мысли из головы. У меня есть чем заняться помимо того, чтобы мечтать о малолетке, который… Черт! А ведь после того, что у нас было, мне все труднее и труднее воспринимать его так. Фу, Ясмина! Прекрати! Прекрати, я сказала! Ему двадцать. Он влюблен в другую. Он просто развлекается, как и ты!

Следуя намеченному плану, после эпиляции я заезжаю в строительный магазин за коробками и пакетами, а после обедаю в любимом кафе недалеко от нашей с Сережей квартиры. Чувства смешанные и неопределенные. Все вокруг знакомо: улицы, дома, магазины, даже некоторые люди, но ничего из этого уже не кажется таким родным и понятным, как раньше. Похоже, дело в привычке. Как только ты перестаешь делать что-либо на постоянной основе, связь, какой бы крепкой она ни была, истончается, а со временем и вовсе исчезает. Полезная опция, ведь если все так, то получается, в переменах нет ничего страшного. Нужно всего лишь завести себе привычку под кодовым названием – привыкаю отвыкать.

Ближе к трем часам дня я наконец-то добираюсь до главного пункта плана. Медленно шагаю через двор к подъезду девятиэтажного дома, зажав под мышкой упаковку картонных коробок, а в руке – спортивную сумку и пакет с пленкой и крафтовой бумагой. Эмоциональная тяжесть давит на плечи все сильнее, ощущения обостряются. Глаза находят все больше и больше деталей, оживляющих фрагменты прошлого, что были так дороги сердцу. Я любила весной и ранней осенью пить кофе на этой лавочке под деревьями и есть круассаны из пекарни, что находится в торце дома. А каждую зиму на пятачке между детской и баскетбольной площадками управляющая компания устанавливала елку, на фоне которой мы с Сережей фотографировались в Новый год. Опускаю взгляд в землю, замедляя шаг. Медленно вдыхаю и выдыхаю, пытаясь справиться с эмоциями, а затем круто поворачиваю вправо, поддавшись слабости, за которую мигом себя прощаю. Сейчас мне нужна поддержка не от кого-то со стороны, а только от себя. Мне нужно это пережить. Нужно попрощаться. Так пусть следующие пару дней я буду не просто рыдать над коробками, а рыдать над коробками в компании коктейлей и любимых сериалов.

Ноги прекрасно помнят дорогу и ведут меня к небольшому супермаркету, где можно найти товары на любой случай жизни. Девушка продавец приветливо улыбается мне, по всей видимости узнав своего постоянного покупателя, и без проверки документов пробивает бутылку джина, лимонный тоник, виноград и сырную нарезку.

– Намечается приятный вечер? – спрашивает она.

– О-о-о да-а-а… – отвечаю я, уже предвкушая каждую его приятность, и в полной боевой готовности шагаю в свой уже бывший дом.

Цвет обоев, запах парфюма Сережи, крапинки на плитке в ванной рядом с раковиной, которые у меня никогда не получалось очистить. Пыль на полочках на балконе, магниты на холодильнике, мои картины на стенах. Мягкость дивана, шершавость пледа, лежащего поверх кровати. Чувствую себя привязанной к огромному канату, которой тащит назад во времени, и совсем не сопротивляюсь. Принимаю, вспоминаю, проживаю снова каждый момент, к которому тянется душа, и… отпускаю. С горькими слезами, с грустной улыбкой, со звуком рвущейся бумаги и шелестом плотных пакетов, которые вскоре отправятся на помойку вместе со всем, что когда-то казалось нужным.

К концу дня, когда в коридоре практически не остается места для пакетов и коробок, а солнце окрашивает небо в яркие цвета заката, я решаю, что на сегодня хватит. В душе смываю с тела пыль, а с лица слезы. Смешиваю себе очередной коктейль и выхожу на балкон, где на широком подоконнике лежит мой телефон и пачка сигарет, найденная в нижнем ящике комода среди проводов, которые Сережа не разрешал мне выкидывать, потому что – «Пригодятся!».

Едко хмыкнув, вытаскиваю сигарету и закуриваю, глядя во двор. Слезы утраты вновь наворачиваются на глаза, но они уже не о Сереже, не об этой квартире, не об этом городе. Они обо мне. О девочке, которая верила, надеялась и любила. О девочке, которая хотела семью и пыталась ее построить. О той, которая точно знала, где ее место и что ее ждет. Наивно, глупо и опрометчиво. Беру в руки высокий стакан из толстого стекла, делаю пару глотков, а после хватаю телефон, потому что стоит сделать еще кое-что не самое приятное, но необходимое. Быстро нахожу номер в контактах и прижимаю мобильный к уху.