Заглядываю ей в лицо, но она больше на меня не смотрит и ничего не говорит. Ее веки беспокойно дергаются, нос сморщен. Вот и ответ – и хочется и колется. Нам такое не подходит. Этого слишком мало.

– В этом нет ничего стыдного. Слышишь? – ласково продолжаю я. – И я могу чем угодно и на чем угодно поклясться, что сделал бы все, но… у нас с тобой есть одно «но».

Она нерешительно, но все же приподнимает подбородок: все еще немного напуганная, но не отстраненная. Ну хоть доверие мы уже прокачали до приличного уровня.

– Ты молчишь. Хочешь, чтобы я сам это начал. Хочешь избавиться от ответственности, а значит, не уверена в том, что тебе это нужно. Со мной. Сейчас.

Она поджимает губы, слов нет. И если она не опровергает мои слова, то вывод всего один. Раздражающий и неутешительный.

– А завтра ты меня уволишь, – расстроенно подвожу итог я. – Скажешь, что я все не так понял, что это была ошибка, и, скорее всего, оборвешь любое общение. А это последнее, чего мне хотелось бы. Понимаешь? Я не хочу от тебя отдаляться, даже если перед этим смогу немного побыть так близко, как только возможно.

Легонько поглаживаю хрупкие плечи, игнорируя першение в горле из-за нескольких глотков яда, который пришлось отхлебнуть из бутылки правды. Брови и лоб Ясмины расслабляются, голова обессиленно склоняется вбок, но эти глаза… чертовы черные глаза… Они все еще зовут. Манят и искушают, завораживают и заклинают, пытаясь зажечь спичку, чтобы спалить здесь все дотла.

– Но если я не прав, – и вот уже молить приходится мне, – если я ошибаюсь… скажи. Просто скажи.

И впервые мне хочется ошибаться. Впервые я готов принять это, но Яся коротко кивает:

– Ты и правда не тупой.

«И я как никогда жалею об этом».

– Прости, Яр. Меня не туда повело. Я… все это…

– Ерунда, – опустошенно отвечаю я и обнимаю ее, чтобы спрятать злость и на нее, и на себя.

Ясмина кладет ладони мне на спину, и я закрываю глаза. Это наши первые обоюдные объятия, о которых никто не забудет. Первый шаг навстречу, и огонек на заговоренной спичке все-таки вспыхивает. Прижимаюсь щекой к мягким волосам, Ясмина потирается носом о мою шею. Стоим в молчании какое-то время, пока наши демоны дружным хором проклинают нас обоих за трусость и принципиальность. Мне нужно уходить. И скорее. Ведь держусь я до сих пор лишь на хлипком желании ничего не испортить.

Осторожно отступаю, и Ясмина отпускает меня, скользнув губами по шее и руками по бокам. Таких сладких пыток я в своей жизни даже не припомню. Медленно выдыхаю, заставляя себя поступать разумно и правильно. Заставляя поверить, что это действительно необходимо.

– Увидимся на работе, – говорю я, нащупывая дверную ручку.

– Да. Пока, – отвечает Ясмина.

Покидаю квартиру, за спиной хлопает дверь и хрустит замок. Дохожу до лестницы и на онемевших ногах спускаюсь по ступеням. А спичка все горит, пылает. Представляю, как сжимаю пламя пальцами, как шкворчит кожа, покрываясь волдырями, но затушить его не выходит. Огонек лишь разгорается еще сильнее.

Глава 13

POV Ясмина

Делаю вдох, за ним еще один и еще, пока легкие не сводит от боли. Таращусь в пустоту до сухости в глазах и только после медленно выдыхаю и моргаю, утопая в ощущении пустоты и безнадежности. И на что я рассчитывала? На что надеялась? Разворачиваюсь, наступаю носками на пятки, стягивая кеды, а оцепенение все не уходит. Этот вечер, пирог, пазлы… Ярослав… На несколько часов я напрочь забыла обо всем, что меня тяготит, и теперь никак не могу оправиться от груза, упавшего обратно на плечи. Все казалось таким искренним, воздушным. Таким правильным, без примеси обыденности, серьезности и ограничений. И мне было хорошо. Даже слишком. Так сильно, что я потеряла контроль, позволив себе раствориться в желаниях.

Подбородок дрожит, взгляд плывет от ужаса и смятения. Направляюсь в спальню, ноги сами ведут к окну. Выглядываю из-за занавески в темный двор, и в этот же момент Ярослав выходит из подъезда, сжимая в кулаке ветровку. Что я наделала? Что натворила? Все, что он сказал мне перед уходом, каждое слово – точно в цель. Никакой он не пупс. Уровень понимания людей и жизни просто запредельный, и это поражает и восхищает ровно настолько же, насколько и бесит. Ярослав здорово все упрощает, да вот только проще не становится. Сложности во мне, в моей неопределенности и потерянности. Что будет правильным? Нужно ли мне вообще это «правильно»? Свобода ведь предполагает эксперименты и риски, дает право на любое решение, если оно исходит из души, даже из самого темного ее уголка.

Ярослав спускается с низкой бетонной ступени, делает шаг в ночь, и еще один. Может, он просто меня не хочет? С чего я вообще взяла, что нравлюсь ему? Может, он по-настоящему хороший парень и хороший друг? У него ведь действительно отлично это получается: чувствовать тонко, говорить ровно то, что нужно, не переступать черту. Темный силуэт за окном вдруг останавливается, и мне кажется, что Яр сейчас обернется. Сердце замирает, и я на миг теряюсь, но не от страха быть пойманной, а от желания распахнуть окно и позвать его назад. Все ведь было так хорошо, так легко. Крепче стискиваю край занавески в пальцах, подаваясь вперед. Мысли сумбурные, рваные, точно свод правил и целей, написанный когда-то, разлетается на куски. И я уже не помню, о чем думала пару секунд назад. Не знаю, что меня останавливает. Это страсть, ее проделки. Это влечение и неукротимое желание, мутировавшее сегодня во что-то безумно сильное и невыносимо манящее. И это совсем не пугает, разве что чуть-чуть смущает. Совсем капельку. Незначительно. Не настолько, чтобы отказаться или отмахнуться.

Проходит еще пара секунд томительного ожидания. Ярослав достает из кармана спортивных штанов пачку сигарет и прикуривает, стоя под деревом. Запрокидывает голову, выдыхая дым, подносит сигарету к губам, затем убирает. Чего он ждет? Почему не уходит? Чего жду я? Тепло его прощальных объятий все еще ощущается на коже, аромат парфюма стоит в носу, и мне тоже хочется затянуться едким дымом, чтобы отпустило. Чтобы развеять этот чарующий мираж и вспомнить уже наконец, почему все это – плохая идея. Делаю крошечный шаг назад, принимая поражение и глотая огорчение, как вдруг замечаю движение во дворе, вышибающее дух из тела.

Окурок вылетает из длинных татуированных пальцев, попадая точно в железную урну у скамейки рядом с моим подъездом, а Ярослав скрывается внутри. Пошатываюсь, сердце подпрыгивает к горлу. В панике оборачиваюсь и, не отдавая себе никакого отчета в действиях, бросаюсь в прихожую. Хватаюсь за внутреннюю защелку, открываю ее непослушными пальцами и распахиваю дверь ровно в ту секунду, когда Яр влетает в коридор. Его глаза распахнуты, дыхание тяжелое. Он дергает подбородком, глядя на меня не моргая, и уверенно шагает вперед, возвращая мне то ощущение легкости и полета, которое нечаянно забрал с собой несколько минут назад.

Отступаю, вновь впуская Ярослава в квартиру. Он закрывает за собой дверь, и в нашем молчании куда больше смысла, чем в словах, сказанных ранее. Сердце рвется в бой, кожа зудит от нетерпения, бедра звенят от напряжения, а мир вокруг расплывается, будто иллюзорен лишь он, а не все, что я чувствую.

– Ясь, ты…

– Да! – обрываю твердо, и какой бы ни был вопрос, ответ на него правильный, потому что ветровка летит в сторону, а я получаю то, что хочу.

Ярослав обхватывает мою шею, нырнув под волосы, и прижимается своими губами к моим. Кладу ладони на его щеки, страшась возрождения принципов, и отвечаю на поцелуй. Ресницы тяжелеют, хочется ближе и больше, но спешки нет. Касание за касанием. Выдох за вдохом. Рассудок мутнеет, погружаясь в спячку, а вот ощущения обнажаются, выпуская изголодавшиеся тайные желания.

Грудное мычание ударяет по моим губам, давая понять, что я не одна в этом безумии. Яр обнимает меня свободной рукой за талию, притягивая ближе, и я приподнимаюсь на носки, позволяя углубить поцелуй. Плавные движения языков навстречу. Его. Мой. Сталкиваясь, дразня и играя. Голова влево, вправо. Объятия все крепче и смелее. Глажу напряженную шею, цепляюсь пальцами за ворот футболки, а Яр покрывает поцелуями мой подбородок и проходится по линии челюсти, спускаясь ладонью ниже поясницы. Откидываю голову, забывшись в чувственных ласках. Мыслей нет, ни одной. Голова пустая, хотя…