Секс в браке обычно не предполагает такого волнения и подготовки. Для начала процесса достаточно быстрого душа и всего два слова. Давай? Давай. Разумеется, бывают и исключения, романтичное настроение и все такое, но лет через пять это происходит все реже, особенно если есть проблемы вне постели. Женское либидо отличается от мужского. В большинстве случаев мы хотим человека, а не его тело. Нас заводят отношение, общение, легкость в голове рядом с ним, а не мышцы, лицо и прочее. Хотя если все это в порядке, то тоже хорошо, но если нет, мы легко можем дофантазировать, что куда легче, чем придумать симпатичному дегенерату нормальные поступки, шутки и стремления по жизни.

Вытираюсь полотенцем и иду в спальню. Надеваю чистое белье, выбрав белый полупрозрачный комплект, который заказала в приступе отчаяния сразу после окончательного возвращения в родительский дом, а сверху набрасываю золотисто-бежевый шелковый халат, подаренный мамой из ее запасов «когда-нибудь пригодится». Вот, собственно, и пригодился. Возвращаюсь в ванную, уже не закрывая дверь. Расчесываю волосы, поправляю макияж и растираю в пальцах каплю любимых духов, а после легонько похлопываю по точкам, где бьется пульс: шея, запястья, локтевые сгибы. Главное, не переборщить. Не хочу, чтобы Ярослав задохнулся.

Снова проверяю собственное отражение, от волнения легонько сводит живот. Я даже перед первой брачной ночью так не переживала. Да и Сережа, в общем-то, тоже. После банкета мы, обессиленные, пили пиво в гостиничном номере и считали подаренные деньги, в три часа ночи клюнули в губы друг друга и уснули каждый на своей подушке. А если вспомнить наш настоящий первый раз, то… ох, лучше не стоит. Два девственника в постели – это перебор. Позже мы, конечно, нашли подход, в какой-то момент даже осмелели до такой степени, что пробовали и экспериментировали, наслаждаясь процессом. Ноющая боль в груди заставляет поморщиться, ледяной холод оплетает безымянной палец правой руки. Он сейчас так же рьяно ублажает свою Иру? Позволяет ей кончить первой? Называет «моя»? Просит ее… Зажмуриваюсь, стиснув зубы. Нужно остановиться, перестать вспоминать и сравнивать. Сережа больше не мой муж, не мой мужчина. Сегодня он перестанет быть единственным и останется просто первым.

Из прихожей доносится шум, и я рефлекторно оглядываюсь. Ритм сердца учащается, но мышцы живота расслабляются от облегчения. Ярослав вернулся, в очередной раз доказав, что на него можно положиться. Бросаю последний взгляд в зеркало и выхожу из ванной.

Ярослав закрывает защелку и оборачивается, держа в руке черный продолговатый сверток.

– Я удивлен, что ты еще не съехала.

– А я, что ты притащил дилдо, – монотонно отвечаю, рассматривая пакет.

– Это вино, – приглушенно смеется он, опустив голову, а после медленно скользит по мне взглядом снизу вверх. – Ты, я смотрю, здесь тоже времени не теряла.

– Немного освежилась.

– Да-а-а… – хрипло тянет он.

– Хочешь тоже в душ сходить?

– Сначала налью тебе вина.

Ярослав проходит мимо меня на кухню, и я непонимающе хмурюсь. Какое, к черту, вино? Мы здесь не за этим! Круто развернувшись, шагаю следом и останавливаюсь посреди комнаты, наблюдая, как Яр роется в выдвижных ящиках.

– У тебя есть штопор?

– Я просила купить…

– Презервативы тоже взял. – В комнате тихонько побрякивают столовые приборы, а у меня подергивается левый глаз. – А, вот он. Надеюсь, ты не против красного полусладкого. Не знал, какое ты лю…

– Я не хочу пить вино! – Мой голос неожиданно срывается на крик, в носу свербит, и я чувствую панику, которой не было еще пару минут назад. А точно ли? Может, я просто не замечала ее все это время?

Ярослав отставляет бутылку и неторопливо разворачивается. Его усталый и немного печальный вид ощущается увесистым ударом по моей уверенности, вызывая мучительную вспышку чувства вины. Я веду себя как истеричка, а ведь он даже не мой мужик, чтобы это терпеть. Растерянно втягиваю воздух через нос, желая стереть последние пять секунд, но это уже невозможно.

– Ясь, подойди, пожалуйста, – нежно просит Ярослав, вытянув руку.

Ноги тяжелеют, вверх от ступней ползет призрачная каменная корка, но я все-таки делаю шаг вперед и касаюсь пальцами центра большой раскрытой ладони. Ярослав тянет меня к себе и сам подается вперед, закрыв ловушку теплыми, почти невинными объятиями.

– Извини, – стыдливо произношу я, опуская подбородок на его плечо, и Яр поглаживает меня по спине.

– Все хорошо. Моральная девственность – все та же девственность.

– Я веду себя как девственница?! – переспрашиваю с ужасом.

– Немного. Совсем чуть-чуть.

– А ну говори правду! – резво отстраняюсь, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. – Говори как есть.

– Ладно, – вздыхает он. – Яся, ты очевидно нервничаешь и жуть как торопишься. Хочешь, чтобы все это быстрее закончилось, будто мы здесь уколы ставим, а стоит мне… – Ярослав цепляет пальцами ткань халата, тянет вверх и ныряет под подол, опуская ладонь на мою ягодицу. – Ты зажимаешься. Замираешь и отключаешься.

С трудом сглатываю, на самом деле почувствовав неприятную скованность в теле.

– Давно ты заметил?

– С самого начала.

– А я вот только что… – произношу озадаченно.

Он легонько поглаживает меня по бедру и убирает руку. Прохладная ткань скользит по ногам, и я искоса поглядываю на бутылку из темного стекла. Похоже, это и правда неплохая идея.

– Бокалы наверху, – киваю я на подвесной шкафчик.

– Ясь, я…

– Хочешь уйти? – И снова паника сочится в мой голос. – Черт. Я невыносима, да? На твоем месте я уже бежала бы со всех ног. Что ты вообще здесь делаешь?

Ярослав беззвучно ухмыляется, глядя на меня не моргая, и произносит то, в чем я не смогла бы признаться вслух, но это чистая правда:

– Я же тебе нужен.

– Наливай вино, – приглушенно прошу я. – Ты угадал, я люблю красное.

Он одобрительно кивает, приподняв уголок губ, и достает бокалы. Ловко и легко открывает бутылку и поглядывает на меня.

– Иди-ка сюда, – хитро прищуривается он, а в следующий миг я уже оказываюсь на столешнице. – Вот так. Удобно?

– Вполне.

Еще через минуту получаю в руку прохладный бокал, короткий звон стекла вибрирует в груди.

– За доверие, – мягко произносит Ярослав.

– Что может быть важнее, когда лишаешься девственности, пусть и моральной? – сдавленно усмехаюсь и делаю небольшой глоток.

– Как на вкус?

– Неплохо.

– Вроде армянское.

– Ну ты и лис, – хихикаю я.

– Это почему?

– Да потому что! – вскрикиваю с веселым возмущением. – Как ты вообще это делаешь?

– Что делаю? – Он невинно хлопает глазами.

– Вот это! – обвожу пальцем его лицо. – Все замечаешь, подмечаешь. Просчитываешь. Понимаешь с полуслова, говоришь ровно то, что нужно. Нельзя быть таким идеальным!

Он отпивает немного вина и ставит бокал рядом с моим бедром, с силой сжимая тонкую ножку.

– Я не идеален. Никто не идеален.

– Могу спорить с тобой до утра.

– Я думал, у нас другой план.

Да, и в этом плане есть очевидный косяк – Ясмина!

– Яр, мне жаль, что… что все так коряво. Я была уверена, что готова.

– А вот этого не надо, не оправдывайся. Ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь. И ты мне ничего не должна.

В комнату из прихожей сочится свет, разбавляя полумрак мягким сиянием. Рассматриваю Ярослава, взгляд которого все еще тонет в бокале, и нелепая досада оседает на сердце. Мы уже так далеко зашли.

– Я правда хочу тебя, – импульсивное признание слетает с моих губ.

– Меня убеждаешь или себя? – Он в очередной раз умело остужает мой пыл.

Делаю еще пару внушительных глотков. Его проницательность просто бьет все рекорды.

– Думаю, нас обоих.

– Давно у тебя не было секса, Ясь?

– А у тебя?

– Месяца четыре, – с легкостью отвечает он.

– Ого…

– Ты удивляешься тому, что это долго или…

– Конечно, долго. Ты же… ты…