– Это как?

– Что сделано, то сделано, – беспечно бросает он.

– И тебе ни разу не хотелось изменить какое-то из своих решений? – недоверчиво ухмыляюсь. Ох уж этот забавный юношеский максимализм.

– А тебе хотелось? – Голос Ярослава звучит глубже, даже интимнее.

– Ты не ответил.

– Ты тоже. – Он продолжает смотреть на меня не моргая. – Про пирсинг.

Ход времени замедляется, стирая границу между воображением и реальностью. Вот сейчас Ярослав уже не кажется мне мальчишкой. В нем чувствуется сила, уверенность, да и глупым его не назовешь. Ритм моего сердца учащается, и я истерично гоню прочь похабные мыслишки. Кажется, я сегодня явно встала не с той ноги. Мы знакомы несколько часов, он стажер и, вероятнее всего, просто выделывается, как и все двадцатилетние пупсы, возомнившие себя мужиками после того, как увидели больше трех волос на груди. Я не могу на такое вестись. Не должна.

– У меня проколоты уши, – отвечаю сдержанно и перевожу взгляд на монитор ноутбука, правда, ничего там не вижу, кроме размытых букв. – Сама попросила родителей на свой восьмой день рождения.

– Но сережки ты не носишь, – подмечает Ярослав.

– Забыла сегодня.

– Только сегодня?

Искоса поглядываю на него, и Ярослав тут же опускает голову, плохо скрывая улыбку.

– Может, – приглушенно произносит он, – посоветуешь мне, что почитать или посмотреть для работы. Чтобы я времени зря не терял и тебя не отвлекал.

– Хорошо, – отвечаю настороженно, потому что никак не могу понять, что именно его развеселило. – Дай мне свою почту. Я скину пару книг и подборку статей.

Кладу перед Ярославом стопку клейких стикеров для заметок и ручку. Он быстро пишет адрес электронной почты, отрывает квадратный листок и протягивает его мне.

– Ты можешь идти до… – начинаю было я, коснувшись гладкой бумаги.

– Выгоняешь? – перебивает Ярослав, удерживая стикер. – Мне и здесь неплохо. Я хотел бы обвыкнуться, а еще посмотреть, как работает Гарик. Если ты не против, конечно. – Его глаза смеются, а тон… нарочито обходительный и притворно вежливый.

Он что, издевается надо мной? Глубоко вдыхаю, а Ярослав, напустив на лицо немного озадаченной невинности, смиренно ждет ответа. Вот же лис.

– Не против. Оставайся.

– Большое спасибо. Если будут поручения, обращайся.

– Обязательно.

Ярослав разжимает пальцы, оставляя стикер у меня в руке, и возвращается в парикмахерский зал к Гарику. Прикрываю глаза и стискиваю зубы. Со мной сегодня определенно что-то не так. Этот парень… даже не знаю, как сформулировать. Он нравится мне и не нравится одновременно. И я уже сама запуталась, почему именно. Хватаю стикер, вглядываясь в написанное. Почерк так себе, но это не приговор. Тот же Гриня, что набил Ярославу несколько крутых работ, писал не просто как курица лапой, а как петух клювом.

Отправив Ярославу обещанные материалы, возвращаюсь к монотонной работе. Через какое-то время входная дверь снова распахивается, и в этот раз в салон входит мужчина с густыми светлыми волосами, которым срочно требуется стрижка. На его руке блестят часы и перстень из черненого серебра. Он поворачивается ко мне, и я изо всех сил стараюсь удержать вежливую маску, потому что вижу тот самый взгляд, который как бы говорит: «Ну привет, малышка. Посмотри, кто пришел». На вид ему чуть больше тридцати. Староват, но и мне ведь уже не двадцать. Так вот что ждет меня дальше? Это теперь моя категория? Я где-то слышала, что хороших мужиков разбирают еще щенками, и раньше мне нравилось это высказывание, потому что оно как бы возвышало мои отношения, добавляло им лоска. Мы с Сережей вырастили друг друга и живем теперь счастливо. Какая чушь. И какая же я кретинка, раз в любом мимо проходящем мужике вижу потенциального ухажера. Нужно будет на всякий случай погуглить ближайшие женские монастыри, вдруг я правда начну с ума сходить. По городу расклеят листовки с моим фото и надписью: «Голодна и чрезвычайно опасна», друзья будут давать интервью для ТВ с черными прямоугольниками на глазах, а родным придется скрываться несколько лет, пока все не уляжется.

– Здравствуйте! – громко произносит мужчина, приводя меня в чувство.

– Добрый вечер, – произношу я. – Чем могу?..

– Я записан на стрижку. Игнат.

– Прекрасно. Проходите, Игнат, мастер уже вас…

– Можно мне кофе? – вновь перебивает он.

– Конечно.

Выхожу из-за стойки, поясницу прожигает пристальный взгляд, и мои шаги тяжелеют. Он отправил меня за кофе, чтобы на задницу попялиться? Как мило.

– Гар, к тебе пришли, – бросаю через проход и сворачиваю в коридор.

– Только кофе покрепче! – кричит мне Игнат.

Скрываюсь за дверью комнаты отдыха, заправляю кофемашину и выбираю на сенсорной панели «двойной эспрессо». Разбавляю кофе кипятком и ставлю на деревянный поднос наполненный картонный стакан. Затем кладу рядом пару стиков сахара, салфетки, пластиковую палочку, коробочку сливок и маленькую плитку шоколада. Сервис, чтоб его, но это и правда работает. В «Синей Бороде» барберы своим клиентам еще и виски наливали, вдобавок у нас была отдельная зона для игр: «плойка»^[5], настолки, карты, а в тату-кабинете висела огромная плазма под потолком на кронштейне. Разумеется, в такое место хочется возвращаться, потому что оно не только про внешность, оно про отдых и комфорт, про хорошее времяпрепровождение и эмоции. Не знаю, получится ли у меня воссоздать нечто подобное, но я планирую хотя бы попытаться.

Поправив волосы, выбившиеся из косы, шагаю в парикмахерский зал и ставлю поднос на узкую столешницу перед гостем, что уже сидит в кресле:

– Пожалуйста, ваш кофе.

– Спасибо, – отвечает Игнат, хватая шоколадку, и протягивает ее мне. – Это себе оставь.

У меня этих шоколадок целый пакет, но я все же принимаю презент и отступаю. В соседнем кресле сидит Ярослав с телефоном в руках, сосредоточенно глядя на экран. Надо же, правда читает про историю татуировок? Какой прилежный у меня стажер. Когда я пришла устраиваться в «Синюю Бороду», то чуть ли не с порога потребовала «пистолет» и кусок искусственной кожи. Надо бы, кстати, заказать несколько штук для Ярослава, чтобы он мог отрабатывать техники.

Гарик приступает к работе с клиентом, задавая вопросы о пожеланиях, и я делаю еще пару шагов назад, бросая взгляд в зеркало, вытянувшееся на всю ширину стены. Слева от меня мужчина за тридцать, а справа парень едва за двадцать. В голове звучит строчка из песни: «Я сегодня словно между двух огней. Или на краю обрыва, если быть точней». Первый кажется слишком взрослым, второй – слишком молодым. У нас с Сережей никогда не возникало дилеммы возраста. Мы одногодки, взрослели одновременно, и никто не перетягивал на себя роль старшего. А что теперь? Мне снова нужно искать кого-то своего возраста? И как, интересно, я должна это сделать? Окончив учебу, где тебя постоянно окружают сверстники, это почти нереально. В большой жизни ты сталкиваешься с разными людьми, и, несмотря на возраст, вы можете оказаться в очень неожиданных положениях. Гарику, например, почти тридцать пять, а я в свои двадцать шесть – его работодатель. Но, как бы там ни было, я все равно воспринимаю его как взрослого дяденьку. Но ведь я тоже взрослая. Или нет? Возраст же не всегда определяет эту характеристику. Может, я только притворяюсь взрослой? А может, все притворяются? А может, я просто привыкла слепо доверять своему мужу? Привыкла всегда и во всем полагаться на него? Вдруг я, стараясь создать крепкий союз, пропустила какой-то важный этап, который должен был научить меня самостоятельности? Поэтому я уже сейчас начинаю искать того, с кем можно разделить ответственность? Сердце покрывается каменной коркой, которая не защищает от боли, а лишь усиливает ее. Зачем я вообще об этом думаю? Какие мне отношения, если я все еще… я даже не… Ярослав вдруг поднимает голову, встречаясь со мной взглядом через отражение. На мгновение пугаюсь, решив, что он каким-то образом мог услышать мои мысли, но быстро беру себя в руки.