За столиком, куда меня провел Олег, уже сидел Марк, он разговаривал по телефону по-немецки. Я учила немецкий в школе как второй язык, а потом еще и с преподавателем, также родители отправляли меня на летние каникулы в Берлин по обмену два года подряд. Поэтому его перепалку с кем-то про неудовлетворительных поставщиков я прекрасно поняла. Когда я подошла так, чтобы он мог меня видеть, Марк, не заканчивая разговор, встал и подвинул мне стул, как настоящий джентльмен, а потом закрыв телефон ладонью сказал:

— Прости, мне нужно буквально две минуты.

Да пожалуйста, хоть двести. И хотя есть совсем не хотелось, я взяла меню и начала листать страницы до раздела десертов. Почему-то хотелось именно сладкого.

Когда Марк закончил и убрал телефон, к нам подошел официант.

— Мне, пожалуйста капучино и наполеон, — сказала, улыбаясь молодому парню.

Марк нервно закашлялся и уставился на меня как будто я выдала пароль от своего сейфа первому встречному.

— А вам? — молодой человек, ничего не подозревая, поинтересовался у Марка.

— Мне стейк и салат с рукколой, а девушке еще принесите тыквенный крем-суп и овощной салат.

Боже!

Я закатила глаза, но не стала спорить. Он же не станет впихивать в меня эту еду при всех. Марк, сузив глаза, смотрел и наверняка строил коварные планы на меня, пока его взгляд не сместился мне за спину. Выражение его лица моментально изменилось, взгляд ожесточился и на лице появилась маска убийцы, по крайней мере именно так я представляю убийцу: холодный надменный и немного презрительный вид, вперемешку тяжелым взглядом. Стоило мне слегка повернуть голову по направлению его взгляда, как я тут же уловила, что два верзилы из охраны Романовского перегородили путь мужчине лет шестидесяти. Он был одет дорого и элегантно, рядом с ним стоял такой же верзила, готовый в любой момент среагировать.

— Марк Романовский! Какая встреча! До тебя невозможно добраться.

— Виктор Анатольевич, наверно это потому, что у нас с вами не может быть общих дел.

Я заметила, как Марк оскалился, а Виктор Анатольевич только снисходительно улыбнулся в ответ.

— Ошибаешься, сынок. Я присоединюсь? Извини, красавица, что прерываю ваше свидание. — Мужчина обратился ко мне и стал отодвигать для себя стул, но Марк поднялся и кивнул охране.

— Конечно, присаживайтесь раз других мест нет, мы как раз уже уходим.

Марк протянул ко мне руку и до боли сжал пальцы на предплечье, еще и там синяков мне не хватало. Когда мы стали отходить от стола, Виктор Анатольевич хохотнул и бросил нам в спину:

— Тебе все равно придется сотрудничать со мной, Романовский.

Интересно.

Ну что же, хотя бы тыквенный суп не пришлось есть.

Мы сели в его машину и выехали с парковки в окружении автомобилей охраны. Что такого уже успел сделать Романовский, из-за чего ему приходится ездить с охраной?

Я с любопытством разглядывала реакцию Марка, который сидел, стиснув зубы, что-то строчил в телефоне.

— Что это было?

Он мельком взглянул на меня и приложил к уху телефон:

— Да. Слушай, привези еды в офис. Я тебе написал. Спасибо.

Я посмотрела в окно, когда мы сели в машину на улице начался дождь, но сейчас к непогоде добавился еще и сильный ветер, сносящий все зонтики у прохожих.

— Прости. Это был Волошин, старый друг моего отца и по совместительству главный подрядчик.

Хоть он и отвечал спокойно, но было ясно, что его жутко бесил этот Волошин, ведь не зря Марк так резко бросил все и увел меня. Вот если бы у меня был интернет, я бы смогла оценить масштаб его личности.

— Скажи, а твой отец был Глеб Шаталов?

— Угу, — Марк на секунду завис, собираясь добавить что-то к этому, но в итоге резко выдохнул и отвернулся.

К этому моменту мы уже подъехали к офису и заехали на парковку руководства. Миленько. Я тут ни разу не была, а как оказалось она была достаточно большая.

— А как ты решил вопрос с моей работой? Если мой босс узнает, что у меня с тобой отношения, Марк, то меня выгонят в тот же час!

Работу терять не хотелось, вопрос с Романовским я планировала как-то закрыть, а вот искать новую работу на пороге повышения — это больно.

— Хах. Вика, если кто-то тебя и сможет отсюда уволить, так это буду только я.

Мы зашли в лифт и с нами зашли еще два охранника. Я все никак не могла переварить его слова, что это значило? Поэтому, уставившись на него через зеркало, гневно выпалила:

— Ты! Блин, хоть когда-нибудь можешь нормально рассказать? От «А» до «Я».

Двери лифта распахнулись, и мы оказались на этаже руководства. Наш генеральный директор стоял недалеко от входа в конферец зал и, увидев Марка, пошел к нам навстречу.

— Могу, но не здесь. Потерпи, — почти шепотом сказал Марк, наклонившись к моему уху.

— Романовский, удели мне пятнадцать минут, нужно обсудить кандидатов на пост финансового директора.

Марк провел меня до своего кабинета и велел ждать внутри. Получается, что он больше не финансовый директор компании? Тогда кто? Наш медиахолдинг никогда не принадлежал Шаталову. Вроде бы.

Александр Колесников

День с утра уже казался адом: проблемы в бизнесе Ирины заставили меня бросить все дела и мобилизовать всех своих друзей — лучших адвокатов страны, чтобы узнать их мнение и перспективы судебного процесса против ее компании. О том, что на складах с сырьем были серые камни, не знал никто. Уверен, Ира бы не стала так рисковать.

Ситуацию омрачало то, что контракты были подписаны три года назад, когда в компании был другой генеральный директор, и теперь толком ничего не узнать: все следы были тщательно скрыты. Но за три года поставок такие проблемы вскрылись только сейчас, и это было более чем странно.

Моя жена два часа назад вошла в здание Следственного комитета для дачи показаний по этому делу с одним из самых сильных адвокатов столицы, и до сих пор ее телефон был недоступен. Это заставляло мой пульс учащенно биться, а пальцы нервно стучать по столу.

Плюсом ко всему, дочь была недоступна с воскресенья, из-за чего Ира сегодня с утра нервничала даже больше, чем из-за предполагаемого обвинения. Вечером мы собирались навестить дом Вики.

На телефоне высветился входящий звонок от парня дочери, мы обменялись контактами при первой встрече. Сама встреча была крайне странной, но у Вики по-другому и быть не могло бы. Тело сковало чугунными цепями. Может, что-то случилось с дочкой?

— Слушаю.

— Александр, это Марк Романовский, ваш будущий зять.

Повисла пауза, и я не знал, радоваться ли тому, что Вику против воли тащат замуж, потому что иначе она ни за кого не пойдет, или накостылять этому идиоту за то, что портит нервы моей дочери.

— Давай сейчас коротко, Марк. С Викой что-то случилось? Мы до нее дозвониться не можем.

— Не беспокойтесь, я не отниму много вашего времени. С Викой всё хорошо, она со мной. Вы помните дело Глеба Шаталова?

В сознании как молния в ночи ослепили ярким блеском воспоминания о этом человеке. Беспринципный мерзавец, сделавший огромное состояние через хитрые ходы приватизации и выкупа акций заводов у сотрудников в начале девяностых. Но в итоге создал империю в сфере производства минеральных удобрений, подсадив на свою продукцию еще часть соседних стран. Имея всё, он решил поиметь весь мир вокруг, бессовестно и на грани закона. Его жена подала на развод, а он обратился ко мне для представления его интересов в суде. Помню, помню.

— Допустим. Какое это имеет отношение?

Марк выдохнул с усмешкой в трубку и произнес, пожалуй, самую неожиданную фразу в моей жизни:

— Я его родной сын. Это же вы занимались их разводом с Натальей, помните, процесс длился целых три года?

Все, о чем я мог думать, — это перебирать слова ненормативной лексики русского языка, чтобы выбрать наименее плохое и произнести его вслух, но и на этом не получалось сосредоточиться.

Марк Романовский, парень моей дочери — сын Шаталова. Прекрасно. Я думал, у нас проблемы только с бизнесом жены, а оказалось, что у нас проблемы похлеще.