Я вздохнула и, прихватив пахучую травку, поплелась на кухню. Сделав себе живительный отвар из чабреца, душицы и мяты, в котором так нуждалась все это время, проведенное в одиночестве, я сидела на кухне и лихорадочно думала над сложившейся непонятной ситуацией. Снова и снова заставляла себя успокоиться и постараться рассуждать логически. Бежана – ведьма, знахарка. А значит, она могла поспешить на помощь, неожиданно потребовавшуюся от старухи. Да, в гости к нам заходил только Семен, но люди должно быть знали, где она живет и пришли к ней сами. Предупредить она меня просто не успела. Вот и все. Но пролетело уже одиннадцать дней, а Бежана так и не вернулась. И это настораживало.

“И Семен тоже не заявляется, как назло… – сердито проворчала я, повернув голову к окну. – Неужели он имеет представление, куда направилась ведьма? А, может, именно поэтому и не приходит? Может, он с ней поплелся?”

От этой, внезапно появившейся мысли, я скривилась: “Если это так, то грош цена ему как другу! Я же не в курсе, куда они оба подевались! И Бежана тоже хороша! Могла бы, хотя бы записку оставить!”

Да нет, не мог Семен бросить меня. Не похож этот мужчина на бесчувственного чурбана. Думаю, что за это время, не только он мне стал близким человеком, но и я ему тоже. А он не из тех, кто бросает друзей.

“Черт! Ну, где же старуха? – простонала я, нервно теребя руки, откинулась на спинку стула и возвела глаза к потолку.

Так и сидела, задумавшись, перебирая в голове варианты мест, где могла быть ведьма, и не заметила, как отвар в стакане совсем остыл. Холодный пить не хотелось, поэтому я встала и собиралась уже сделать себе новую порцию напитка, как в дверь постучали.

– Годана! Можно мне войти? – обеспокоенно заговорил за дверью Семен.

Услышав его встревоженный голос, обрадовалась так, что совершенно позабыла про отвар. Резко вскочила со стула и чуть не снесла напрочь стол, когда полетела к двери, проверить, не показалось ли мне это. К счастью, на пороге действительно появился мой старый друг.

– Семен! Я так ждала тебя! – почти рыдая, заголосила я.

– Что случилось? Где Бежана? Ее запах почти полностью пропал. Лес стал пахнуть только лесом. То есть… – мужчина вдруг испуганно уставился на меня и замер неподвижно.

– Она пропала! Уже одиннадцать дней я не знаю, куда она подевалась! Мы сушили ясноцвет и внезапно она отправила меня на дальнюю поляну за чабрецом. Дескать, ей срочно понадобился живой. Меня это насторожило, но пререкаться я не осмелилась, ты же ее знаешь. Замучает тогда своим ворчанием. А когда я вернулась, ее… – начала я сбивчиво объяснять, почти заученную тираду, которую столько дней прокручивала в голове, чтобы рассказать Семену все быстро и кратко, и в то же время, старалась ничего не упустить. Но вдруг замолчала, когда суть сказанного собеседником стала до меня доходить, и в шоке уставилась на него. – Погоди… Что ты сказал? Ее запах исчез? В каком это смысле?

– Я… Я… Я имел в виду… Я просто имел в виду, что животные находят друг друга по запаху! Вот! И я хотел сказать, что Бежаны уже так давно нет, что даже звери не найдут. Вот! – скороговоркой залепетал мужчина, нервно хихикая – явно занервничал.

– Но о том, что Бежана пропала, я сказала тебе уже после этого… – я посмотрела на него с подозрением. Семен заозирался по сторонам и хотел что–то ответить, но только пожал плечами и вздохнул. Я решила, что он действительно мог догадаться, что ведьмы нет. Не представляю как, но мог же. – Ладно, забудь. Я просто вся издергалась за это время. Вот, наверное, и придираюсь к словам.

– Да все в порядке! Конечно, ты переживаешь! Это нормально, – мне показалось, что он облегченно выдохнул и успокоился.

– Ты не знаешь, куда она могла запропаститься? Может, в Светобаск ушла? Когда знахарка отправляется туда, то на дорогу обычно уходит чуть больше двух недель. Может, за помощью позвали? Как думаешь, она скоро вернется? – с надеждой в голосе, почти умоляя, предположила я и вопросительно посмотрела на Семена.

– Я не знаю, Дана… Правда… Будем надеяться, что это действительно так, – пожал плечами он.

Но я заметила обеспокоенность на его задумчивом лице, точно он что–то заподозрил. Однако, спрашивать об этом не стала. Возможно, мне и правда показалось.

– Ой! Вот дуреха! Проходи на кухню… Извини, я как–то не сообразила, что мы стоим в дверях, – сказала я, смущенно улыбаясь.

– Да ничего! Не переживай ты так. Я все понимаю. Нелегко тебе было. Да и я, в общем–то, на пару минут. Так, заскочил узнать, как у вас дела? А тут такие дела… – попытался Семен отшутиться, как всегда, но тревога на его лице никак не давала мне покоя. Он, явно, о чем–то догадывался. Но о чем?

– Ты прав. Мне безумно одиноко сейчас… Я устала думать над тем, что случилось. Устала надеяться, что все скоро выяснится. А вдруг нет? Неизвестность пугает и выматывает! Каждый день я отчаянно пытаюсь понять, что вообще происходит? И чего дальше ждать тоже устала! – чуть не плача, пожаловалась я другу. Но предательская слеза все равно скатилась по щеке, как я ни старалась ее сдержать.

– Ну что ты… Потерпи немного. Все, обязательно, наладится, – ласково произнес Семен, погладив меня по голове. И, подмигнув, проворковал. – Красивым девушкам не стоит плакать.

– Да каким еще красивым? Придумаешь тоже… Куда мне, например, до мамы? Вот она – точно красавица! Была. Наверное… – я попыталась проглотить комок в горле, внезапно подступивший от мысли, что мамы уже скорее всего нет. – А я… Ну посмотри – не такая уж высокая, глаза черные как смоль, толстая!

– Ну ты даешь! – засмеялся мужчина. – Ты себя в зеркало–то видела? Какая ты толстая? Ты чего? Ну да, не доска! Так это же прекрасно! Не высокая? Отлично! Кому нужны жердины? Глаза черные? Да таких прекрасных глаз я в жизни не видел! В них же пропасть можно, как в бездне! Ну, может, и неудачное сравнение, но пропасть можно однозначно. А волосы? Как ты могла забыть про свои восхитительные черные блестящие волосы? Длинные и густые. Всегда хотел узнать, тебе коса твоя голову назад не оттягивает? – игриво поинтересовался Семен и весело подмигнул.

– Да ну тебя! – отмахнувшись от него, сделала я вид, что обиделась. Хотя, на самом деле, мне было безумно приятно понимать, что он действительно считает меня красивой. Может, я правда красива? Мне хотелось в это верить, потому что доверяла ему. – Ты зайдешь еще? Когда? – Конечно! Думаю, что смогу вырваться через пару дней, может через три. Ну или четыре, максимум. Может, и Бежана уже возвратится к тому времени… – задумчиво произнес мужчина.

– Ясно… Хорошо. Буду ждать, – вздохнула я и с грустью добавила. – Вас обоих…

Семен снова взглянул на меня с беспокойством, но ничего не ответил. Затем он привычно погладил меня по голове, попрощался и вышел за дверь. А я осталась стоять на пороге.

А потом ступила на крыльцо и долго еще смотрела, как он отдаляется от дома, пока совсем не скрылся за деревьями.

Проводив Семена, я вернулась на кухню и еще долго пребывала там, размышляя над нашим разговором. Просидела, наверное, полночи, пока глаза не начали слипаться, тяжело вздохнула и поплелась ложиться спать.

Снов не видела. Никаких. Но спала тревожно. За ночь просыпалась несколько раз. Мне все чудилось, что я в доме не одна. Будто кто–то незримый наблюдал за мной. От этого ощущения мурашки бежали по коже.

Когда в очередной раз я резко открыла глаза и села в кровати, явно ощутила чужой пристальный взгляд, пронизывающий холодом с головы до ног. Я осторожно встала и зажгла свечу, нащупала на столе нож, что всегда был при мне, сколько помню себя у Бежаны, и, уже выставив перед собой исчерченное защитными знаками лезвие, обошла комнату полностью, тщательно освещая все углы, но, конечно же, ничего подозрительного не обнаружила.

Успокоившись, поставила свечу рядом с кроватью так, чтобы видеть то, что меня окружает и снова улеглась, припрятав заветный ножичек под подушку на всякий случай. Так будет надежнее. Поворочавшись еще немного, окунулась в царство Дарсониса, бога сновидений и грез.