И если Влад казался ей штормом, то Андрей — штилем. Возможно потому, что со вторым она чувствовала себя, как за бронебойной стеной.

Шумов гораздо чаще оставался внимательным в мелочах. Постоянно интересовался работой и жизнью Леры. Всегда был рядом. Помогал, стоило ей только попросить. Он внимательно слушал подругу, вставляя слово только тогда, когда она заканчивала свой рассказ.

Влад постоянно делал жене замечания по поводу лишнего веса и целлюлита, который поселился в определённых местах на ее теле. Непрозрачно намекал на проблемы с питанием и лез к ней с непрошенными советами. Это бесило. А еще унижало её, как девушку.

Но крайней точкой в разговоре Быстровых встал вопрос о детях.

Лера все никак не могла собраться с мыслями. Солёные слезы, которые она так пыталась сдержать, упорно подходили к глазам, давя на пазухи и вызывая саднящую боль.

— Влад сказал, что не хочет детей. Совсем. — слезы все же победили в этой неравной схватке и тонкими дорожкам побежали к подбородку.

— Твою мать…? — резко выдохнул Шумов в ответ на тихую исповедь Леры. — Вы ведь… у вас ведь… — он не знал, как закончить предложение. Попросту был ошарашен в данный момент.

Об остальных гадостях Лера решила умолчать.

— Да… Скорее после того случая и перехотел… — она немного помолчала, утирая слезы длинными пальцами, а затем вновь продолжила. — Тяжело терять своего ребёнка, Андрей. Для нас и наших отношений это стало роковым поворотом. Я думаю, что именно тогда все пошло через жопу.

Почти 2,5 года назад друзья объявили о счастливой новости. Они ждали ребёнка. Лера забеременела достаточно быстро, после того, как Быстровы решились пробовать.

Но с 6-ой недели беременности все пошло не по плану, хотя началось все довольно банально. Токсикоз, потеря веса на 10 кг в первом триместре, сонливость и слабость.

Лера впервые за 5 лет не приехала на день рождения Сан Саныча. Друзья конечно же понимали и ни в коем случае не осуждали свою беременную подругу. Только Шумов усилием воли старался скрыть ту нервозность, что раздирала его из-за переживаний о Лере.

Влад в тот момент сослался на плохое самочувствие жены. Хотя сам приехал, чтобы поздравить Саныча.

Как потом оказалось у Леры открылось кровотечение, и её в срочном порядке положили на сохранение.

Там, по результатам УЗИ врачи вынесли заключение о отслойке плаценты и ретрохориальной гематоме, которая возникает практически в 81 % случаев в первом триместре беременности.

Так Быстровой пришлось пролежать в гинекологии не меньше недели, соблюдая строгий режим и ряд предписания процедур. Затем Леру перевели на целый месяц на дневной стационар с каждодневными капельницами и уколами. В какой-то момент ей и ребёнку стало намного лучше. Девушка даже засияла румянцем, стала больше есть и смогла вернуться к работе.

Счастье Быстровых продлилось недолго…

На 20-ой неделе беременности она с утра почувствовала как по ногам «потекло». Так, без очереди попав к своему гинекологу Лера узнала, что в это самое время теряет ребёнка.

Ожидая в коридоре женской консультации скорую, Быстрова медленно переваривала информацию, обзванивая родителей и мужа. Слез не было. Как и желания верить в происходящее.

«Повезло» же ей забеременеть именно в тот год, когда по Земле бродил неизведанный вирус с высоким процентом смертности. Так с признаками простуды и подозрением на заражение вирусом, со стремительно отходящими водами, она попала в «красную зону» в больнице.

На осмотре врач оставил за дверью свою деликатность, сообщив, что девушка достаточно молода, родит ещё потом хоть 5 детей, а сейчас ей просто не повезло, надо утереть сопли и лишь чуть-чуть потерпеть.

В тот момент Лера окончательно разочаровалась в медиках и в отсутствие такта у них.

Вечером этого же дня Быстровой и их нерожденному ребенку сделали медикаментозный аборт.

Ситуация смерти подобна.

Кажется, в тот день умер не только ее ребенок, но огромная часть ее души.

Лера проклинала весь мир и себя за то, что не уберегла их малыша. Бесилась о несправедливости вселенной, и ненавидела женщин, которые делали аборты направо и налево, просто потому, что не хотели ребёнка.

Всю ночь она проревела в подушку.

Это оказалось ещё цветочками… Ад ждал её впереди, услужливо распахнув ворота.

Через день, когда наступил момент делать УЗИ перед выпиской, выяснилось, что часть «последа» осталась внутри матки. Это было новым ударом по неокрепшей психике скорбящей матери. А именно значило, что ей предстоит вакуумная аспирация.

Сначала врач пытался справиться "вручную", наживо вытаскивая из девушки "остатки" не отторгнутой плоти. Лера поскуливала и молча рыдала на гинекологическом кресле, во время своей экзекуции. Улежать на месте — казалось практически невозможным. Не известно, что болело у неё больше: душа или тело.

Не так она представляла себе эту беременность…

Когда стало понятно, что “этого” недостаточно, гинеколог смиловался и дал ей местный наркоз, оценив разбитое состояние своей пациентки.

Опасность вакуумной аспирация заключалась в том, что в неумелых руках пациентке ничего не мешало навредить. Всегда можно сослаться на врачебную ошибку.

В этом всем дерьме она варилась 5 долгих дней. Хотя Лере показалось, что она провела там целую вечность.

Посещения были запрещены из-за угрозы заражения не изученным вирусом. И по правилам больницы все заражённые или подозреваемые в подобном лежали по одному в палате.

Если на земле существовал ад, то он был именно там, в палате 211.

Затем она на пол года закрылась в себе, никого не замечая. Влад поддерживал жену как мог, несмотря на то, что в тот момент сам горел заживо. Ко всему ее состояние усугубляло постоянное отсутствие Влада, который в скором времени после их потери сорвался в командировку.

Тогда-то они и начали отдаляться.

***

— Я подала на развод, Андрей. — она так тихо это сказала, что Андрею показалось, что он сначала ослышался. Что мозг выдал желаемое за действительное.

— А он? — прижал её чуточку ближе и заглянул в глаза, в которых с избытком плескалась боль…

Позволь мне помочь, моя хорошая. И я обещаю, что ты обо всем забудешь, как о страшном сне.

— Он ещё не в курсе, но не думаю, что особо удивится. — Лера говорила достаточно глухо, подавляя старые воспоминания, которые отравляя, вцепились в самое в сердце, вырывая из нее куски живой плоти.

— Ты уверена, что хочешь с ним развестись? — осторожно уточнил Шумов.

Зверь внутри него недовольно рыкнул и оскалился.

— Абсолютно. — кивнула. — Он сделал свой выбор, а я сделала свой. Думаю, что я переросла наши отношения и готова двигаться вперёд.

— Ты его не любишь? — это был крайний вопрос, который он хотел уточнить для себя.

— Теперь нет. Я поняла, что себя люблю больше.

— Вы что, подслушивали?

— И подглядывали…

(с) Смешарики

***

Проснувшись утром в обнимку с Лерой, Андрей сначала не понял — сон это или явь…

Лерка сладко сопела у него на плече. Ее теплая рука покоилась у него на груди.

Идеально! Пусть так будет всегда!

Тело затекло с непривычки, отзываясь приятной и ноющей болью в мышцах.

Шумов хотел потянуться, но вовремя вспомнил, что может случайно ее разбудить. А она так сладко спала, доверчиво уткнувшись в него носом…

Хотелось продлить этот момент, как можно дольше. Но желание потискать теплую и сонную Лерку победило.

Невесомый поцелуй в висок. Лёгкое касание губами к скуле. Затем поцелуй спустился чуть ниже к ее губам.

Сонно поелозив, она перевернулась на бок, утаскивая руку Шумова за собой, положив себе на живот.

А утро, оказывается, бывает добрым!

Стараясь не разбудить, мягко придвинул ее сонное тело к себе.

Мазнув бедрами по его паху, Лера устроилась поудобнее и вздохнула.