— Давай продолжай!

— Короче, я хотел просто сделать симуляцию понимаешь⁈ Симуляцию, в которой человек будет смотреть иллюзии и испытывать эмоции, которые для него уже кто-то записал! Но что-то пошло не так, и вместо иллюзии сознания я сделал… Это. Заклинание, которое использовал, отказалось проецировать образы и эмоции У МЕНЯ в сознании. Вместо этого оно…

— Вызвало эти образы в реальность, наделило их эмоциями из блокнота — и сделало физически ощутимыми? — догадался я, прекрасно поняв, что в «эмоциональном» блокноте Белецкой Рудный мог найти не только грусти и радость, но и ярость, похоть, или даже… Оргазм?

— Точно…

— Но как? Как ты умудрился сделать образы из головы реальными⁈ Это запредельный уровень колдовства!

— Знаю! Вот только… Энергию это заклинание жрёт как коллайдер! В том артефакте, который ты забрал, объём, который трижды заполняет мою искру Инициатора! И он тает за три минуты!

— И как тебе, трёх минут с Белецкой хватает?

— Я не… Что?

— Да забей. Ты не ответил на мой вопрос.

— Да потому что я не знаю, как это получилось! Уже неделю пытаюсь понять, почему заклинание сработало иначе, но никак не могу…

— Если ты пытаешься, пока образ Елены Анатольевны танцует у тебя на коленях и лезет тебе в штаны — неудивительно, что у тебя нихрена не получилось, — усмехнулся я, — Решил поиграть, пока есть такая возможность? С такой-то красоткой!

— …

— Ладно, не отвечай. Как я понимаю, ты сделал что-то, и не понял, как?

— Нет, не так! Я знаю, что я сделал, только… Не знаю, почему так получилось.

Я рассмеялся.

— Ну я так и сказал. Ладно, если то, что ты говоришь, правда… Скидывай наработки по заклинанию связи и вообще все записи, какие у тебя есть. С этого момента они принадлежат мне, а ты — забудь, что занимался этим, понял?

Перспективы, которые рисовало это «случайное» изобретение, были просто безграничными. Настолько, что у меня аж мысли путались, когда я начинал размышлять, как его можно применить.

Скривившийся Рудный покачал головой.

— Тут сеть не работает.

Проклятье, точно! Сам же думал, как жаль, что для верности нельзя записать эти развлечения некроманта на линзы в качестве доказательства…

— Ладно, значит сделаешь это, как только выйдешь из академии, понял?

— Понял, — насупился Рудный.

— Вот и молодец. А что касается моего второго условия… Хочешь, чтобы я молчал — будешь мне должен.

— Что именно?

— Услугу. Когда мне понадобится что-то от тебя — ты бросишь нахрен все дела и поспешишь выполнить требуемое. Идёт?

Пятикурсник пожевал губами.

— Давай Олежа, не тупи, — подбодрил его я, — Это для тебя единственный шанс остаться в «Аркануме».

— Ладно, я… Я согласен.

— Чудно! — я встал из кресла, — Ты дворянин?

— Из мелкоземельных…

— Тогда дай слово дворянина, что будешь должен мне услугу по первому требованию.

Рудный наморщил свой приплюснутый нос, но всё же произнёс:

— Я, Рудный Олег Геннадьевич, даю слово дворянина, что буду должен Апостолову Марку услугу по первому требованию.

Он пожал протянутую мной руку, и я зафиксировал мысленный образ этой сцены в памяти. В таких случаях, если один из дворян врал, и дело доходило до суда, можно было потребовать проверки менталистом. Иногда её приходилось ждать по полгода, но в конце-концов выяснялось, нарушил ответчик слово, или нет. А закон Империи на

этот счёт был строгим — даже устная договорённость между дворянами имела законную силу, если её могли доказать.

— Ну вот и договорились, — усмехнулся я, взял сумку, и пошёл к лестничному спуску, — Слушай, а ты как вообще получил доступ сюда?

— Припахали провести инвентаризацию и привести тут всё в порядок несколько дней назад…

— Хорошее место. Правда, теперь тебе надо крышу починить и оба замка на дверях поменять… Но думаю, ты справишься.

— Эй, Апостолов!

— Что?

— Я же могу полагаться на твоё… Молчание?

Я тихо рассмеялся.

— Долго думаешь, Олег. Надо было просить у меня слова. Но, на твоё счастье, я добрый. И не привык топить людей просто потому, что они однажды сделали мне подляну. Так что ни ректорат, ни Белецкая не узнают обо всём этом. Но только если ты будешь паинькой, ясно?

— Ясно…

— Ну, значит договорились.

Спускаясь по лестницам, я решал моральную дилемму. Как поступить с блокнотом? Признаюсь честно, разработанный Рудным прототип технологии мне сильно хотелось испробовать самостоятельно. Это была настоящая революция, которую требовалось только довести до ума и как можно скорее запатентовать!

Ну и… Белецкая в нижнем белье, которую я видел в башне… Ух!

Я почувствовал возбуждение и негромко рассмеялся.

Нет, так нельзя.

Во-первых: заниматься любовью с пусть даже и образом другого человека, встречаясь с кем-то — чистая измена. И отчего-то мне претило так поступать. К тому же — у меня и так невероятный секс с Илоной, и прям сегодня мы договорились встретиться в магазине после закрытия. Так что похоть отметаем.

Во-вторых: при всём моём любопытстве, получалось так, что я воспользуюсь блокнотом, загляну в него, загляну в тайны Белецкой. Мало того, что я обещал ей этого не делать — так такой поступок поставит меня в один ряд с рудным, Заварским, Львовым, и прочими придурками.

А быть на них похожими мне совсем не хотелось…

Так что я принял волевое решение — не открывать блокнот и просто вернуть его Белецкой. Но, если подумать…

Елену Анатольевну я нашёл в её постоянной аудитории. Фигуристая брюнетка сидела за столом в белоснежной блузке, которую натягивала упругая грудь, стройные ножки прикрывала юбка-карандаш, а волосы были собраны в пучок.

Ну прям «училка» из фильмов для взрослых…

Перед глазами тут же появился образ, который я видел в башне, и я тряхнул головой, чтобы отогнать его.

Слишком уж заводили меня красивые женщины в нижнем белье…

— Елена Анатольевна, можно? — я стукнул костяшками о приоткрытую дверь, обозначая своё присутствие.

Она оторвала взгляд своих больших карих глаз от тетрадей и посмотрела на меня.

— О, Марк! Здравствуй. Чем обязана?

— Да уж чем-нибудь наверняка будете, — пошутил я, входя в кабинет и доставая из сумки блокнот, — Держите.

Глаза Белецкой распахнулись, она вскочила из-за стола и буквально вырвала у меня блокнот. Открыв его, быстро пролистала, что-то шепча — и тут же покраснела. Я почувствовал, как она коснулась страниц артефакта своей магией.

— Ты…

— Нет, я не заглядывал в него. Как и обещал. Но скажу сразу — тот, у кого я его забрал… Скажем так — просмотрел пару ваших… Записей.

На этот раз Елена Анатольевна залилась румянцем по самые корни волос.

— О боже… Проклятье… Что же… Как же… Марк, кто это был⁈ Кто украл его⁈

— Не важно, Елена Анатольевна. Я провёл воспитательную беседу, и этот человек никогда не упомянет о том, что узнал из вашего блокнота. И… Так получилось, что я дал слово, что не выдам этого идиота. Извините.

— Нет, наверное, это к лучшему… Не знаю, как бы я смогла смотреть в глаза этому ученику после…

— Позвольте совет? Просто передайте группу целителей другому преподавателю, и забудьте. Ничего такого не произошло — просто придурок-студент накосячил. Уверяю, он никому ни о чём не расскажет, даже если узнал что-то личное.

— Я… Спасибо, Марк, — снова залилась краской Белецкая, — Я уже и не думала, что ты отыщешь его! Как тебе удалось?

— Пусть и это останется моим секретом, — улыбнулся я.

— Ох… Эта твоя таинственность…

Белецкая неожиданно подошла ко мне и крепко обняла, прижимаясь всем телом, а затем поцеловала в щёку.

— Спасибо.

— Рад служить, сударыня, — я шутливо щёлкнул каблуками.

— Получается, теперь я твоя должница?

— Получается, что так, — согласился я, — И у меня есть прекрасная мысль, как вы сможете рассчитаться за моё «расследование».

Две недели спустя. Стадион «Арканума».