Львов-старший навис над сыном. Он сцепил зубы, на скулах ходили желваки, а руки сжались в кулаки до белых костяшек.

— Как думаешь, — процедил он, делая несколько глубоких вдохов, — За что я тебя так? Есть предположения?

Сергей отступил на шаг, всё ещё держась за лицо. Его щека горела огнём.

— Я не…

— Хоть раз… — перебил его Леонид Андреевич, — Хоть раз постарайся не изворачиваться, когда накосячил. Хоть раз, сын.

Сергей видел, что отец в ярости. И он догадывался, в чём дело.

— Это из-за… Апостолова.

— Апостолова? — выдохнул Львов-старший, — Того паренька, который возит тебя лицом по грязи, когда захочет? Да нет, сын, нет… Он здесь лишь как побочный эффект… Катализатор, который заставляет съёжиться твой и без того скудный ум!

— Но тогда…

— Полчаса назад я имел неприятный разговор с полковником центрального отделения полиции. Занятную историю он мне рассказал… И мне пришлось приложить все усилия, чтобы он забыл её часть… МНЕ! — рявкнул Леонид Андреевич, — ПРИШЛОСЬ ЛЕБЕЗИТЬ перед каким-то низкоранговым некромантом! Перед человеком, который и пяти поколений предков вспомнить не сможет! И снова — из-за тебя!

— Пап, я…

— Головка от часов «Заря»! Ты что, совсем с катушек слетел? Опять балуешься малахитовой пылью⁈

— Н-нет! — отойдя ещё на шаг, затряс головой Сергей, — Пап, ничего подобного! Просто…

— Просто ты нанял каких-то бакланов поджечь только что открывшийся магазин? В центре города⁈ В двух шагах от Древа⁈

С каждой фразой Львов-старший с грохотом опускал кулак на рабочий стол Сергея, заставляя подпрыгивать графин с соком, хрустальный бокал и дорогой ноутбук.

— Я предпринял меры!

— Меры⁈ Какие⁈ Нашёл какого-то шныря из своих трущобных дружков⁈ Решил, что такая «прослойка» не позволит полиции выйти на тебя⁈ Ты совсем рехнулся⁈

— Прости, пап, я…

— «Я», «я», «я», «я»! — отец зло передразнил сына, — Раз так любишь якать — какого хрена сам не разобрался с этим… Апостоловым⁈ Ты — первокурсник ранга адепта! Ты — которого с детства тренировали боевой магией! Ты — наследник Львовых, человек, который должен занять моё место! У тебя не хватило духу, смелости разобраться самому⁈

— Я просто… Не хотел, чтобы всё выглядело как будто я самоутверждаюсь за счёт какого-то слабосилка!

— А это не так? — притворно изумился Леонид Андреевич, — НЕ ТАК⁈ Ты только и делаешь, что кичишься своим положением! Бездумно, открыто, гадко! Безо всяких заслуг! Да-а-а-а… Это мой просчёт… Я тебя так воспитал… Не сумел донести позицию верно… Как же ты не поймёшь⁈ Этот твой стёб и презрение — не нужно всегда показывать их в открытую!

— Я не…

— Эта лавка даже не ему принадлежит, придурок… Он всего лишь вложился в её ремонт и сделал для них артефакты…

— И опозорил меня перед всеми! По всей сети гуляют ролики где он насмехает…

— ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ! Меня достали твои оправдания! Почему ты не можешь взяться за ум⁈ Быть хладнокровным, расчётливым⁈ Чем тебя этот сраный Апостолов так зацепил⁈

— Да потому что он урод! — выпалил Сергей, — Потому что… Я не знаю, что он делает, но он что-то делает со мной! Когда мы сталкиваемся, я не могу нормально колдовать!

— Последнее, что я ждал — это то, что ты будешь оправдываться, прикрываясь кем-то другим… — разочарованно протянул Львов-старший.

— Пап, да послушай! Он… Он заносчивый, наглый, и не проявляет уважения — но таких я осаживал не раз и не два!

— Какое интересное слово… «Осаживал»… Твои трущобные дружки научили?

— Да я не об этом, пап! Когда мы встретились в первый раз… Он владел магией так, как не владеют только что пробудившиеся! Мне ещё тогда это показалось странным, но потом…

— Что «потом»?

— Во время поступления мы сдавали практику рядом. И я клянусь — он что-то сделал, когда я не смог поднять тот булыжник! Я знаю, что это он! У меня всё получалось, пока я не…

— Пока что?

Сергей прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего.

— Пока я не нарушил его заклинание и он едва не выпустил его из под контроля. И сразу после этого я перестал контролировать свои потоки! Это он! Он отомстил мне! Он что-то сделал! Ты же видел, какие веса я поднимаю магией ветра!

— Какие интересные подробности, — процедил Леонид Андреевич, уперев костяшки кулаков в стол, — Есть ещё что-то, что ты мне не рассказал? Быть может, тот случай с профессором Земельцевым, которому ты заплатил сто тысяч, чтобы он «попытался» выгнать Апостолова из академии? Не смотри так, сын! Я знаю, @#$%, всё, что происходит с моими деньгами! Даже если они уходят с твоего счёта!

— Пап, я просто… Я не знаю, как он это делает, своими артефактами, или даром, но…

— Не хочу даже слушать эти жалкие оправдания! — скривился Львов-старший, — Мне противно знать, что мой сын — развитый маг, красавец, благородный — завидует какому-то низкородному бродяге!

— Я ему не завидую!

— Да что ты? Не завидуешь, что у парня хватило яиц выйти против тебя, защищая девушку, и навалять? Не завидуешь, что такая грязь из-под ногтей с лёгкостью поступила в «Арканум самостоятельно, едва пробудившись — а за тебя мне пришлось отвалить столько денег, сколько можно было потратить на новенький АВИ⁈ Не завидуешь, что преподаватели хвалят его направо и налево, а про тебя могут сказать только то, за что им заплатили⁈ Не завидуешь, что он защищал людей в 'Империи», бросившись сражаться с проклятым⁈ Не завидуешь, что без гроша в кармане парень умудрился открыть магазин, о котором теперь судачит вся Москва⁈

Каждое слово Леонида Андреевича било точно в цель, заставляя Сергея съёживаться — от злости и осознания того, что в чём-то это правда.

— Он что-то делает со мной, — тихо произнёс Львов-младший, — Каждый раз, когда мы сталкиваемся… Я не знаю, что и как… Но он что-то делает… Я теряю контроль над магией… Не могу нормально ей пользоваться! И я не вру! Я просто… Не знаю…

Взгляд, которым Львов посмотрел на сына, был полон презрения.

— Мне надоело всё это, Сергей. Надоело. В следующий раз, если решишь вытворить подобную дичь — я не стану вступаться за тебя. И я не шучу. Если вдруг мне позвонят из полиции и скажут, что тебя сдали твои трущобные дружки — я не стану тебя защищать. Не найму адвокатов, если тебя осудят. И не буду прикрывать от властей. МНЕ. ЭТО. НАДОЕЛО!

— Я… Я понял, пап…

— С завтрашнего дня ты лишаешься всех своих привилегий. Водитель, безлимитный счёт в банке, твои тусовки, ИИ последней модели… Всего этого с завтрашнего утра я тебя лишаю. На учёбу — езди в метро. В неделю будешь получать полторы тысячи рублей на карту — на еду и проезд. А что до остального… — Леонид Андреевич выдохнул, — Единственное место в ближайшие два месяца, куда ты будешь выходить из дома — академия. Всё остальное — в пределах поместья. У нас огромная библиотека — учись. Мастерские, алхимические лаборатории — учись! Полигон, спортзал, гвардейцы — тренируйся, медитируй, развивайся. Доступ к сети я тебе ограничу образовательными порталами. Скажи спасибо — я избавлю тебя от постороннего шума, и будет возможность подумать о жизни и разобраться в себе. И самое главное — никаких тупых выходок. Я тебя предупредил. Вздумаешь что-то учудить — разбирайся сам.

— Но…

Слушая отца, Сергей представлял, какой станет его жизнь в ближайшее время — и ему это сильно не нравилось.

И всё это — из-за Марка Апостолова…

— Что до сегодняшнего дня, — продолжил Львов-старший, — То, к сожалению, я не могу оставить тебя дома. Одевайся, убери нахрен след от пощёчины, и возьми себя в руки! Мне нужно, чтобы в Екатерининском дворце ты выглядел достойным меня наследником, а не побитой псиной! Не хочу, чтобы сделка о помолвке сорвалась! Не хватало ещё, чтобы княжна Долгорукая увидела… — он посмотрел на сына так, словно от того несло дерьмом, — Такое…

Так, как Никольская была пешеходной улицей, пришлось оставить нанятого водителя возле метро «Лубянка», и прогуляться до лавки Адриана. Правда, в этот раз я не стал туда заходить — да и магазин уже был закрыт.