Большую часть времени Фергус наблюдал за происходящим со своей лежанки. Первые дни ему даже запрещали вставать, обвязав целебными бинтами с ног до головы. За это парни прозвали его «мумией». Диковинное слово он впервые услышал из уст тюремщика Палмира. Кочевник утверждал, что мумии Сурана мало отличались от магорских зомби, только были завернуты в бинты и обвешаны золотом.

Мысль о том, что его сравнивают с мертвецом, пусть и богатым, Фергуса не радовала, как и насмешки товарищей. Помимо болтовни с часовыми, скоротать время ему удавалось за игрой с заморской головоломкой. Диковинная коробочка, величиной с кулак, была собрана из десятков дощечек, покрытых костяными пластинами. Проныра Кутберт отобрал ее у местного контрабандиста. За две недели с вещичкой успела повозиться половина парней, включая наемных охотников, но собрать удалось одному только Лихту. По словам смекалистого глашатая, достаточно было соединить половину дощечек с пазами, чтобы те держались между собой, а затем прикрепить к ним другие. Весь последний час Фергус пытался это сделать, но когда за окном в пятый раз началась перекличка, спрятал головоломку под лежанку.

Натянув кожаные штаны и рубаху, Фергус вооружился шестом и проследовал в правое крыло заставы. Миновав длинный коридор со светильниками, он подошел к охранной башенке. За тяжелой дверью располагалась сторожевая камера. Дежуривший там ополченец отложил тарелку и воззрился на него с фальшивым испугом.

– Мумия восстала из гробницы! – закричал бывший кочевник, поднимаясь из-за стола.

– Хватит, Палмир. На мне почти нет бинтов.

Стражник расхохотался. Фергус поглядел на тыквенную кашу и кусок мясного пирога.

– Сегодня Борум потрудился на славу, – как бы невзначай заметил он, удостоив вниманием дверь в подвал.

– Да. Нашему повару редко удаются пироги с крысиным мясом. В этот раз без кишок сумел их состряпать, – согласился Палмир, усаживаясь обратно. – Как, здоровье, громила?

Фергус одобрительно хрюкнул, для пущей убедительности ударив себя кулаком в грудь. Палмир заулыбался, оскалив ряды белоснежных зубов. Для человека, родившегося в Марун Таре, он был чересчур общительным. Обычно возле Золотого пояса жили не самые дружелюбные люди.

– Смотри, что у меня есть. – Кочевник мнительно огляделся, словно боялся, что его кто-то услышит, и достал из мешочка у пояса два кольца с голубыми кристаллами. – Ювелир закончил их сегодня. Чистое серебро. Бирюзовый камень тоже не из простых.

– Почему бирюза, а не аметист?

– Бирюза подстать лазурному пламеню, а мы в равной степени чтим как Ниргала, так и Нигму. – Мужчина в растерянности поглядел на кольца. – Ваши ритуалы слишком сложные. У джелпуров все проще. Достаточно просто обвязать вокруг левого запястья невесты красную ленту.

– Значит, Герунда согласна?

Палмир кивнул и спрятал кольца, но на его смуглом лике не было радости.

– Все согласны, кроме ее папаши. Если он и дальше будет упираться, мы обвенчаемся тайно!

– Проще сразу его зарезать, чтоб не просить дважды или как там у алмеров говорится, – в шутку молвил он, но заметив растущую злобу на смуглом лице, добавил: – Палмир, дружище, в Магории отец не может выдать дочь замуж, если у жениха пустой кошель.

– Плевать! Я люблю ее, Фергус. Мне скоро исполнится тридцать. Это очень много для кочевника. В моем роду в таком возрасте становятся знатными воинами, либо заводят семью.

– Ты воин.

– Я слуга губернатора, – с презрением молвил мужчина. – Днями торчу в этой камере, как пленник.

– Все равно договорись с ее отцом, а не то вы станете изгоями. И про огонь Ниргала не вздумай говорить. Она не алмерка… или как вы там говорите?

– Шелла, – ласково произнес страж, сделав ударение на последнюю букву. – Это значит «молодая женщина» на моем языке.

Фергус проследовал к двери с решеткой и снял со стены масляный светильник.

– Что-то ты зачастил? – заметил алмер, возвращаясь к еде. – Капитан хочет подготовить новое дознание?

– Нет. Хочу сам их допросить.

– Зачем? Эти шакалы выдержали семь пыток. Они ничего тебе не скажут.

Он только усмехнулся и потянул за кольцо на двери. Теперь лицо стража казалось ему уже не таким дружелюбным.

– Тот мерзавец, Браго, назвался хозяином воров, – проворчал Палмир. – Если это правда, то мы лишили кого-то заработка. Нам губернатор не заплатит за его голову.

Затворив дверь, Фергус кое-как преодолел вереницу ступеней. Рана в боку мешала свободно двигаться, зато перестал болеть обрубок в том месте, где было правое ухо. Вдыхая сырой воздух, он проследовал мимо дверей с решетчатыми отверстиями. Справа на стенах висели кандалы. Последний раз Фергус спускался в подвал два дня назад. Сделал это поздним вечером, дабы у товарищей не возникли вопросы. Добряк Палмир не любил сплетничать, но частые визиты к соратникам Кассии могли вызвать подозрения и у него.

Прокравшись к дальней двери, Фергус постучал по ней шестом и поднес к окошку светильник. Из темноты донесся звон цепей. Вскоре за решеткой появилось лицо со продольным шрамом на щеке.

– Ниргал тебя разорви! Чего приперся, выродок? Опять будешь гвозди под ногти загонять?! – взревел головорез, ловко плюнув ему через плечо.

– Ш-ш-ш, Браго. Я пришел один.

Голос вора стал мягче.

– Хвала Нисмассу, Фергус! Я уж думал, ты не вернешься. Что происходит в поддворье? Ты говорил с Армандом?

По бокам всплыли еще два лица. Одно было совсем бледным, почти обескровленным. Губы второго узника дрожали, словно медовое желе.

– У меня мало времени. В следующий раз я приду нескоро, так что слушайте внимательно.

Вор кивнул. В камере зашуршала солома. Чей-то недобрый голос разразился проклятиями. Звон кандалов и ворчание не прекращались, до тех пор, пока Браго не прикрикнул на пленника.

– Вас так и не рассадили? – спросил Фергус, подняв светильник повыше.

– Всех держат вместе, – дрожащим голосом молвил юноша справа, изо всех сил стараясь совладать со своими губами.

Фергус поглядел на карманника Кельвина. Доходяга не отличался смелостью, а когда его повязали, стал чересчур много болтать. Именно его длинного языка боялись Арманд и Кассия.

– Мартир и Брайон висят на цепях. Ормунд едва живой. Стража хочет, чтобы мы видели мучения друг друга. – Губы молодого вора вновь превратились в желе. – Фергус, за что нас так? О, Нисмасс! Я же просто кошельки срезал…

– Закрой рот! – Браго ударом плеча потеснил юношу. – Мы все в одной лодке, и на дно пойдем вместе, если потребуется.

– Нас не топить будут, а вешать! Вот только я не собираюсь здесь подыхать, так и знай. Лучше получить «Второй шанс» и пожить на руднике, чем в петлю залезть.

– Вам не придется никуда лезть. Продержитесь еще чуть-чуть, парни, – громким шепотом заверил Фергус. – Я говорил с Армандом. У нас есть план.

Человек с изможденным лицом насилу разлепил веки. Кельвин тоже оживился и вновь прильнул к окошку.

– В подвале есть секретный проход в малую долину. Я знаю, где он и как его открыть, но у меня нет ключей от вашей камеры.

– О боже, Фергус! Так мы сможем выбраться? – на одном дыхании выпалил Кельвин, схватив Браго за плечо. – Скажи, что сможем! Пожалуйста!

Фергус промолчал.

– Так мы выберемся?

– Нет, – коротко подвел Ормунд, стукнув кулаком по доскам.

– Эти двери хорошо запирают. Для каждой есть отдельный ключ. Если только изготовить дубликат или взломать замок отмычками, вы сможете сбежать.

Он помедлил, почесав затылок.

– Говори уже как есть, громила, – поторопил Браго.

– Я не знаю, как незаметно взять ключ.

Вор со шрамом даже бровью не повел, зато Кельвин стал громко хныкать. Спуск в подвал охранял всего один стражник, но пройти мимо него незаметно Фергус не мог. В помещение, где тот дежурил, вели два коридора. Один по ночам он запирал изнутри и сидел за столом напротив другого. Фергус объяснил, что даже если ему удастся прокрасться туда среди ночи и метнуть в него усыпляющее заклинание, оставался риск, что Палмир его увидит. Попасть в подвал через потайной ход он тоже не мог. Нажимная пластина была встроена в пол и открывала проход только изнутри форта.