2-й месяц лета, 16 день, Тридвор

441 год от основания королевства Магория

В юности время течет медленнее, чем в зрелом возрасте. Достаточно силой мысли вернуться в прошлое и вспомнить какое-то событие, на которое ты, будучи ребенком, возлагал надежды. Не важно, что именно это было: поездка с отцом в город, дозволение самостоятельно пасти овец, новая история бродячего проповедника или подарок на день рождения. Ты ждал этого события, и время как будто замирало.

Грог чувствовал то же самое, когда шел по дороге меж полей. Всю неделю он мечтал о путешествии, но с друзьями, а не с болтливой девчонкой. Гримбальда, Верфа и Фергуса прошлым вечером увели на огороды старого Барда. В жизни так всегда и бывает. Хочешь одно, а получаешь другое, потом уже ничего не хочешь, но все равно что-то получаешь.

Он ухмыльнулся, поправив мешок на плече. Сложные мысли давались ему нелегко. Как и Верф, он привык чаще махать кулаками. В любом случае путешествие состоялось, пусть рядом с ним и вышагивала одна лишь Кассия в своем неизменно грязном коричневом платье.

Хмурая девчонка бубнила себе под нос новый стишок и за дорогой не следила. Староста часто сетовал, мол, ей исполнилось десять, но ведет она себя как малое дитя. Покосившись на подругу, бухтевшую что-то про защиту и любовь, он напомнил:

– Когда думаешь, твои слова должны оставаться в голове, как у взрослых.

– Мне так легче, – отозвалась девочка, вцепившись обеими руками в косу, похожую на тонкую веревку. – Я по-другому не могу.

– Люди не разговаривают сами с собой. Ты похожа на одержимую.

– Ну и ладно. Никто ж не видит.

Вокруг действительно не было ни души. Они сбежали с отцовской фермы перед рассветом. Кассии в этом деле пришлось рисковать вдвойне. Вся ее семья принадлежала барону Роберту, который несколько лет назад подарил их своему лояльному даннику – фермеру Годвину. Отказ от работы в ее случае мог закончиться розгами или даже палками. Он же был сыном арендатора и мог чаще нарушать правила.

Так, болтая ни о чем и слушая шум ветра в пшенице, они достигли западного края долины. Поднявшись на холмы, Грог увидел хвойный лес, а за ним поросшие кустами утесы. Близился полдень, но возле «Упокойки», как всегда, было тихо. Жутковатый постоялый двор возвышался на вершине холма, в нескольких милях от спуска в долину. Среди еловых крон они видели только его треугольные крыши, над которыми поднимался прозрачный дымок. Людей в лощине тоже было немного. Обычно там гостили странники, державшие путь в горы или на земли барона. Этим утром они встретили на дороге двух таких. Оба торговца были верхом, с огромными тюками под седлами и оба мчались галопом, словно боялись куда-то опоздать.

– Давай еще раз, подробно, – послышался за спиной напряженный голос Кассии. – Что ты хочешь там найти?

– Я уже говорил. В стене есть потайной рычаг. Если пойти от входа направо. Мы с Верфом его видели, прям как того зомби.

– До или после того как он спустил шкурку с Робина?

Грог зашагал быстрее. Каждый раз, когда кто-то вспоминал его лучшего друга, на душе становилось гадко. Робин был сыном пастуха с Южных пастбищ. Веселый парень, не боящийся попасть в переделку и получить тумаков. В день смерти ему было всего восемь. Месяц назад они вшестером решили забраться в погребальную пещеру рядом с заброшенным кладбищем. Обычно в таких местах мертвецам оставляли золотые монеты, а иногда даже какое-нибудь оружие. Идея принадлежала Верфу. Сын Юкара в свои одиннадцать был самым крепким парнем на северо-западе долины и всегда заставлял других себя слушаться. Вот они и послушались на свою беду.

– До или после? – повторила она, супив тонкие брови.

– Какая теперь разница.

– Огроменная, как огр! – воскликнула та, выпучив глаза. – Откуда вообще в пещере рычаг? Тебе показалось.

– Нет. Своим глазам я верю, как отцу. Ты что, струсила?

Крестьянка только фыркнула, вскинув острый подбородок. На загорелом личике появилась едкая ухмылка. Грог догадался, о чем та думает. Когда кто-то пытался уличить ее в трусости или нахамить, она колотила от души, не думая о последствиях.

– Не бойся. – Он похлопал по карману жилетки. – У меня есть фосфорные камни. По дороге смастерим факел. Нежить к нам не прилипнет.

– Угу.

– Да брось, Кассия! Того зомби сожгли. Других мертвецов в гроте не было. Вот увидишь, с нас шкурку не спустят.

– Тиссель спустит с меня, – нехотя ответила крестьянка, и нескладно повела тощими плечами. – На мне скоро живого места не останется. Нельзя так часто убегать.

Кассия говорила о побегах, но ему показалось, что она сказала: «Нельзя так часто бить». Все в долине знали, что отец Кассии больше всего на свете любит выпить послаще и тиснуть жену покрепче. Дочь была обузой для него. Мать тоже не питала к ней большой привязанности и всякий раз порола розгами, стоило девчушке провиниться. Единственными защитниками были ее друзья.

Грог остановился, заключив подругу в объятия. Та сперва сопротивлялась, но потом замерла.

– Вот появится у тебя братишка или сестренка. О тебе все забудут, – шепнул он ей на ухо. – Так всегда бывает. Рэйнар сказал, что после того как у него появилась младшая, родители перестали его лупить. Теперь только с ней возятся.

– У нас семья не вырастит. Я как-то раз их подслушала. Отец говорил, они каждую ночь этим занимаются. Давно бы появились.

Они сошли с дороги и направились в еловую рощу. Грог шел впереди, держа в руке самодельную дубинку с гвоздями на конце. За пределами долины шатался всякий сброд, а в лесах обитали кровожадные монстры, лишь отдаленно похожие на зверей. Просто так шастать по острову с палкой стал бы только дурак, но Грог привык рассчитывать на удачу и быстрые ноги.

– А вдруг тот рычаг откроет дверь за которой будут толпы зомби? – предположила подруга, когда они пробирались через рощу к соседней дороге. – Это же могила, а не сокровищница. Что еще там можно прятать, кроме дохляков?