Он окинул взглядом зал, который казался ещё более мрачным с каждым мгновением. Свет луны, отражающийся на потемневших камнях, только усиливал ощущение мертвой тишины, царящей вокруг. Элдрик шагнул вперёд, и его тень растянулась на полу, как гигантская тварь, поглощая всё вокруг. Он прошёл мимо тел, но не заметил их. Не было разницы. Эти тела были такими же, как его собственное существование – бессмысленными и пустыми.

Он опустил меч, который в его руках был уже не просто оружием, а продолжением его проклятия. Лезвие, ещё недавно сверкающее в лунном свете, теперь темнело от крови. Он не чувствовал ни усталости, ни боли от тяжести металла в руках. Только пустота.

Элдрик остановился у края огромного зала, где некогда собирались его подданные. Зал был таким же пустым, как и его душа, и не было ничего, что могло бы вернуть ему то, что он потерял. Он был королём, проклятым и забытым, охотником, который теперь сам стал добычей. Стены замка, которые когда-то звучали эхом воинского духа и славы, теперь молчали, поглощённые тенью, которая, казалось, только усиливалась с каждым его шагом.

Его взгляд затуманился, когда он снова увидел их – тех, кто был ему дорог, тех, кого он потерял. Элис. Он чувствовал её присутствие в воздухе, как запах чёрного дерева, как тень, которая всегда следовала за ним. Но она была далеко. Далеко, как и вся его жизнь. И ни одна из этих смертей не могла вернуть того, что он утратил.

Он поднял голову к луне, её свет снова ударил по его глазам, заставив их болеть. Элдрик закрыл глаза, ощущая, как всё вокруг начинает размываться. Боль, которую он так долго пытался заглушить, возвращалась, но теперь она была лишь эхом в пустоте. Всё, что он когда-то любил, было утеряно. И всё, что оставалось – это пустота, с которой ему предстоит жить вечно.

Тяжелые доспехи рыцарей гулко звенели с каждым шагом, когда отряд выходил за высокие стены Харистейла. Над ними высоко реяли два знамени, выцветшие, но всё ещё грозные символы Годрика, царя-тирана, чья тень уже давно легла на эти земли. Знамёна держали два знаменосца – молодые юноши с суровыми лицами, которым в их возрасте приходилось нести тяжесть жестокой службы. Эндориан, темный рыцарь, шёл во главе, его облик был грозен, как сама смерть. Тёмный шлем скрывал лицо, а длинный чёрный плащ колыхался за спиной, напоминая развевающееся крыло ворона. В составе отряда были рыцари в тяжёлых доспехах, их оруженосцы, десять лучников и знаменосцы. Этот небольшой, но устрашающий отряд двигался на запад, по приказу короля, держа путь в земли, где ещё не коснулась тьма Годрика. Путь был долгий, и с каждым днём мрак окружающих земель всё сильнее сжимал их души. Пять дней пути прошли в молчании.

Поначалу тишину нарушали лишь скрип телег и ржание лошадей. Они миновали множество селений, которые поражали своей разрухой. Земли, опустошённые голодом и войнами, не могли прокормить своих жителей. Поля были заброшены, дома стояли в руинах, а на дорогах едва можно было встретить хоть кого-то живого. Те немногие, кто остался, выглядели истощёнными, с пустыми глазами и впалыми щеками, а при виде отряда рыцарей поспешно прятались, словно боялись не людей, а демонов. Когда отряд остановился в одной из немногих оставшихся таверн, хозяин заведения побледнел при их виде. Люди, которые находились внутри, в страхе выскочили наружу, не сказав ни слова. Никто не хотел рисковать, ведь за стенами Харистейла рыцарям не было закона. Они могли убить любого, не опасаясь наказания, и смерть была единственным спутником тех, кто попадался им на пути.

Эндориан спокойно сел за грубый деревянный стол, его тяжёлые доспехи звенели, когда он снял шлем и поставил его на стол. Его лицо, скрытое шрамами, выражало холодное спокойствие. Один взгляд этого рыцаря был способен заставить кровь застыть в жилах. Он поел молча, как и остальные рыцари. Трактирщик, трясясь от страха, поспешно подал еду, не смея смотреть в глаза ни одному из них.

На пятый день пути отряд, наконец, достиг зажиточного поселения, спрятанного за густыми лесами и холмами. Это место было как из другой эпохи – дома, сложенные из светлого камня и дерева, стояли в строгих рядах, крыши их украшали резные балки. Здесь всё казалось чуждым мрачным землям Годрика. Люди, которых встретил отряд, были полны жизни – их лица светились здоровьем, и смех детей доносился со всех сторон. Они были чисты, одеты в хорошие одежды, и в воздухе витал аромат свежего хлеба и жареного мяса.

– Как это возможно? – пробормотал один из рыцарей, осматривая улицы поселения.

Эндориан не ответил. Его тёмные глаза под густыми бровями внимательно изучали окружающее. Он видел, что здесь не было нищих, не было разрухи или голода, что столь привычно стало для земель Годрика. Это место жило по другим правилам. Никто из местных не подходил к чужакам, но взгляды, которые они кидали на рыцарей, не были взглядами страха. Это были взгляды людей, привыкших жить в покое и достатке, и не боящихся никого.

Феодал поселения, барон Гильдред, был известен своей изоляционистской политикой. Он не принимал никого на работу со стороны, доверяя лишь тем, кто жил в этих землях поколениями. И хотя он был лоялен короне, это место казалось нетронутым жестокой рукой короля. Здесь работали все: от мужчин до женщин, от стариков до детей. И все они были счастливы.

– Они не знают нужды, – тихо сказал один из лучников. – Это какое-то чудо…

– Или проклятие, – мрачно пробормотал его товарищ.

Эндориан повел отряд вглубь поселения. Их встретила высокая арка, ведущая на арену – огромный амфитеатр, построенный из серого камня. Здесь проходили рыцарские турниры, на которых лучшие бойцы демонстрировали свою силу и мастерство. Как оказалось, отряд прибыл в самое время – турнир как раз начинался. Весь город собрался, чтобы увидеть зрелище. На арене возвышались рыцари, облачённые в блестящие доспехи. Они стояли перед толпой, держа в руках длинные деревянные копья. Это не были те бои, где убивали. Копья были затуплены, их цель была показать мастерство, а не убить противника. Здесь ценился каждый воин – каждый был гордостью своей семьи, и смерть на турнире считалась позором. Но не менее зрелищными были удары копий, когда рыцари сталкивались на полной скорости, и копья с грохотом ломались.

Толпа рукоплескала. Звук был оглушительным. Два рыцаря сошлись лицом к лицу. Они приготовились к атаке, выставив перед собой копья. Лошади под их ногами топали, фыркая, их хвосты развевались, как флаги. На каждом рыцаре были гербовые щиты, которые отражали солнечный свет, создавая зрелище не хуже самого боя.

– Вперед! – вскрикнул один из них, и лошади рванули с места.

Всё происходило в мгновение ока. Копья встретились на середине арены с глухим треском, и один из рыцарей слетел с седла, катясь по земле. Толпа взорвалась криками, а победитель, всё ещё сидя на коне, поднял копьё в знак своей победы. Эндориан смотрел на это зрелище с холодным безразличием. Для него эти игры казались бессмысленными. В его мире сила не измерялась умением не убить противника, а напротив, она измерялась количеством трупов, оставленных на поле боя.

Темный рыцарь и его отряд продолжали свой путь по зажиточному поселению. Все вокруг выглядело так, словно сюда не касалась тень мрачного правления Годрика. Эндориан не мог не заметить этот контраст, здесь царила жизнь, смех детей наполнял воздух, как сладкий аромат цветов, и даже взрослые, поглощённые работой, казались довольными. Но ему не давала покоя эта спокойная картина – где-то под поверхностью скрывался другой слой, тёмный, скрытый от чужих глаз.

На широком склоне холма возвышался большой, внушительный дом, который явно принадлежал местному правителю. Барон Гильдред, верный вассал Годрика, ждал их в этом доме, и именно туда Эндориан теперь направлялся. Его цель была ясна – передать послание от Годрика, собрать дань и удостовериться в лояльности местного феодала.