Когда они приблизились к дому, высокие деревянные ворота медленно открылись, пропуская их внутрь. Рыцари, лучники и знаменосцы вступили на внутренний двор, где работники, занятые ежедневными делами, остановились и молча смотрели на прибывших. Их лица были спокойны, но глаза выдавали осторожность. Барон стоял у крыльца своего дома, одетый в добротные доспехи с гербом короля Годрика на груди. Его седые волосы и глубокие морщины свидетельствовали о долгих годах службы. Эндориан подошел к нему, сняв шлем и глядя прямо в глаза барона.

– Барон Гильдред, – произнёс рыцарь холодным, ровным голосом. – Король Годрик шлёт тебе свои наилучшие пожелания и надеется, что его верный соратник соблюдает все обязательства.

Барон кивнул, расправив плечи.

– Королю Годрику не нужно волноваться, – ответил он, сдержанно улыбаясь. – Моя лояльность ему неизменна. Прошу, зайди внутрь. Ты, верно, устал с дороги.

Эндориан жестом указал своим рыцарям оставаться снаружи и последовал за бароном в дом. Внутри всё было сделано со вкусом – темное дерево, изысканная резьба по мебели, дорогие ковры и гобелены, всё говорило о богатстве и статусе. Барон провел его в просторную залу, где уже ждали несколько слуг с бокалами вина и легкой закуской.

– Ты наверняка слышал о наших турнирах, начал Гильдред, когда они сели за длинный стол. – Это одно из немногих развлечений, которые я позволяю своим людям. Они заслужили немного радости после всех тех войн, что мы с тобой прошли.

Эндориан молча отхлебнул вина, его взгляд по-прежнему оставался холодным и отстранённым.

– Я был поражён, увидев твои земли такими процветающими, – произнёс он. – Это редкость в царстве Годрика. Повсюду лишь разруха и голод. Но не здесь.

Гильдред ухмыльнулся, словно предвидел этот вопрос.

– Когда-то и здесь было также, как везде, – сказал он. – Но я смог найти способ удержать порядок. Дисциплина и верность – вот, что я ценю. И мои люди понимают это. Я не позволяю посторонним сюда заходить и не принимаю новых работников. Те, кто здесь живёт, остаются здесь с рождения до смерти. И это держит наш мир крепким.

Эндориан прищурил глаза.

– Это напоминает мне слова Годрика, – сказал он, откинувшись на спинку стула. – Ты всегда был его самым верным союзником. Он говорит, что без тебя многие из его побед не были бы возможны.

Гильдред кивнул, его взгляд стал более серьезным.

– Да, Годрик и я прошли через многое. Мы воевали вместе на равнинах Светлоземья, – начал барон, взгляд его затуманился воспоминаниями. – Это были бесплодные земли, дикие и опасные. Но там были богатые пастбища, и Годрик хотел их для своего скота. Мы шли вперёд, изгоняя коренных жителей, сжигая их деревни, их поля, забирая всё, что было нужно. Это была жестокая война, но мы сделали всё, что было нужно для расширения владений короны.

– Ты гордишься этим? – спросил Эндориан, его голос прозвучал неожиданно остро.

Барон бросил на него острый взгляд.

– Гордость здесь ни при чём, рыцарь, – ответил он. – Это необходимость. Годрик – мудрый правитель, и он понимает, что ради процветания нужно жертвовать многим. Те земли сейчас кормят половину королевства. Они стали домом для новых поселений, и это не было бы возможно без нас. Эндориан молча кивнул, хотя внутри него что-то дрогнуло. Он знал жестокость Годрика не понаслышке, сам был его орудием. Но услышать об этом вот так, словно это не более чем хладнокровный расчет, заставило его вспомнить собственные тёмные поступки. Однако, он не показал сомнений.

После короткого перерыва в разговоре, барон сменил тему:

– Но расскажи мне, рыцарь, с какой вестью ты пришел ко мне от короля?

Эндориан достал из-за пояса свиток с печатью Годрика и протянул его Гильдреду. Барон разломал печать и развернул пергамент, его глаза быстро пробежали по строчкам.

– Король требует увеличения налогов, – тихо произнес барон, его лицо потемнело.

– Да, – коротко подтвердил Эндориан. – Он ожидает от тебя полной лояльности и выполнения своего приказа.

Гильдред встал, его лицо исказилось от гнева.

– Эти люди и так работают на износ! – вскрикнул он. – Я не могу выжать из них больше, чем они уже дают! Если я увеличу налоги, мы потеряем всё, что построили здесь!

Эндориан, не теряя самообладания, медленно поднялся.

– Короля не волнуют твои оправдания, – произнёс он ледяным тоном. – Его интересует результат. Ты служишь ему или предаёшь его. Выбор за тобой.

Барон опустил голову, сдерживая ярость. Он знал, что у него не было выбора.

– Хорошо, – наконец произнёс он, голос его охрип. – Я сделаю то, что требуется.

Эндориан вновь сел, довольный исходом. Он знал, что Годрик всегда получит своё, и никто не осмелится пойти против его воли. Но как только этот вопрос был решён, гул голосов и стук мечей на арене отвлекли их внимание. Туры рыцарского турнира продолжались пока солнце не скрылось за горизонтом.

Ночь опустилась на поселение, но в отличие от тягостной тьмы, что окутывала Харистейл, здесь царило веселье и шум праздника. Барон Гильдред, выполнивший приказ короля, предоставил всему отряду Эндориана место для ночлега. Самому тёмному рыцарю барон предложил расположиться в своем доме, как почётному гостю и посланнику короля. Но Эндориан отказался, предпочитая не выделяться из своей группы. Ему не нравилось покидать отряд, тем более что настроение здесь казалось слишком легкомысленным. Он привык быть в постоянной готовности, всегда на стороже, особенно когда дело касалось столь серьёзных тем, как налоги и защита.

За ночь поселение наполнилось звуками музыки и смехом. Турнир был лишь началом, и теперь, когда официальная часть праздника завершилась, наступило время настоящего веселья. Вокруг пылали костры, воздух был наполнен ароматами жареного мяса и пряностей. Люди собирались на площади, под звуки музыкальных инструментов. Играли барабаны, задавая ритм, звонкие флейты добавляли лёгкие, игривые мелодии, а странный инструмент, похожий на рожок, издавал низкие, гулкие звуки, которые будто пронзали воздух. Песни и пляски не стихали до самого рассвета.

Девушки, одетые в простые, но яркие одежды, закружились в танце. Их волосы развевались на ветру, а ноги легко касались земли в ритме музыки. Даже мужчины, после изрядного количества выпитого вина, пытались присоединиться к танцам. Смеясь и спотыкаясь, они плелись за девушками, создавая всеобщую атмосферу беззаботности. Весь этот хаос лишь подчёркивал контраст между этим местом и тем, что Эндориан оставил позади – за стенами Харистейла царила голодная тьма, а здесь – свет и радость. Но Эндориан не разделял общего настроения. Он стоял в стороне, наблюдая за отрядом, в глубине души зная, что это веселье – временно. Годрик не прощает слабости. Повышение налогов – это лишь первый шаг. Барон мог на время откупиться, но когда-нибудь и этот клочок процветающей земли будет захвачен тенями королевского влияния. И в тот день, как зловещее эхо, сюда придут его люди, чтобы забрать всё, что здесь было.

Утро пришло быстро. Светлый рассвет встретил спокойную деревню, которая медленно просыпалась после ночного веселья. Эндориан был среди первых, кто покинул шатёр. Он не мог позволить себе расслабиться, его мысли были уже далеко. Приказ Годрика был ясен – следовать на побережье, к старому замку на утёсе, который давно покинут и почти разрушен. Годрик видел в нём потенциал. Тот, кто контролировал побережье, контролировал морские пути, а замок, расположенный на высоком утёсе, был идеальным местом для создания гарнизона.

Барон, видимо, предвкушая конец визита, уже собрал сундук с данью, который, по словам Эндориана, был «достаточным». На рассвете отряд был готов к отправке. Сундук был нагружен в повозку, которую барон великодушно предоставил вместе с парой лошадей. Прощание было кратким. Барон проводил отряд с лёгким кивком, пожелав безопасного пути и, конечно, успеха в дальнейших поручениях короля.

Эндориан и его отряд двинулись к побережью. Земли менялись по мере их продвижения на запад – плодородные поля уступали место холмам, покрытым густыми лесами, а затем их взору открылось морское побережье, суровое и неприступное. Грохот волн о скалистые утёсы сопровождал их шаги, словно предупреждая о предстоящих трудностях. И вот, наконец, замок, о котором так много говорили, появился перед ними. Он был огромен и мрачен, как сама ночь. Его стены, покрытые мхом и потрескавшиеся от времени, тянулись вверх, будто пытаясь достичь серого неба. Узкие окна напоминали глаза, следящие за каждым движением. Море билось о скалы внизу, и холодный ветер пронизывал насквозь, наполняя воздух вкусом соли и тайной.