И первое что вижу — раненный медведь ломится по склону вниз, оставляя кровавые следы. А принц летит перед ним, кувыркаясь через голову, там очень крутой склон и он, видимо, не удержался. А внизу камни и река. Если скатится так, можно всю голову разбить о камни.

Да чтоб…

Сейчас.

Это из арбалета я стрелять не умею, а огнем могу хорошо.

Две огненные стрелы, одна за одной, в медведя. В голову. Там и одной хватит, чтобы остановить, стрела прошибает любую шкуру, а огнем припечатывает окончательно и наверняка. Вторая — для верности. И тут же ловчей сетью кидаю вперед, подхватываю Дженгиза. Оп! И он словно налетает на преграду, останавливается, сначала лежит, инстинктивно закрыв голову руками, потом дергается, пытаясь понять, что произошло. И снова, почти в панике, дергается, бьется, стараясь освободиться. Не получится. Из моей сети так не выпутаться.

Подпаленная туша медведя мимо него скатывается вниз.

Я бегу к Дженгизу со всех ног. Самой бы не сорваться, не поскользнуться, здесь — раз плюнуть. И сеть не упустить, чтобы он не сполз ниже.

— Не дергайся! — кричу Дженгизу, спускаясь ближе. — Лучше держись за что-нибудь. Я сейчас сниму сеть, освобожу. Только не свались снова. Держись.

Он весь в грязищи, пыли, ссадина на лбу и сочится кровь, на руках кровь. Хорош принц. Вот же… И я еще буду виновата.

Ладно, главное, что живой остался. Сейчас — главное это. Сейчас вытащу его, а там буду думать.

— Живой? — спрашиваю я.

— Ага, — хрипло говорит он. Хватается за какой-то корень, держится.

И я убираю сеть.

Он вздрагивает, чуть сползает.

— Наверх подняться сам сможешь? — спрашиваю я. — Могу, наверно, страховкой подцепить, но не вижу пока, за что наверху зацепиться.

Дженгиз смотрит на меня, потом наверх, потом вниз в овраг. Глаза бешенные. Сглатывает с усилием, представляя, наверно, как слетел бы туда.

— Я смогу, все нормально, — говорит с усилием.

— Руку давай, — я протягиваю ему.

Моргнув, он смотрит на меня, словно на ненормальную.

— Я сам.

— Давай тогда, ты вперед, я за тобой. Поймаю, если что, — говорю я.

Он кивает.

И лезет вверх. Ничего, нормально лезет. Правая рука у него сильно разбита, надеюсь просто ушиб, а не перелом, хотя и перелом придворные врачи вылечат, ничего. Жить будет. Но сейчас, когда пытается ухватиться за что-то, рука почти не слушается, пальцы плохо держат. Он хватается левой.

Ничего, лезет, и довольно шустро. Отдуваясь и пыхтя. Ну, это не главное.

Я за ним.

Ничего… И через кусты снова.

И наверху Дженгиз падает без сил, тихо лежит. Дышит тяжело. Я вылезаю за ним.

— И что это было, твою мать?! — спрашиваю со злостью. — Еще раз такое устроишь, я ловить не буду! Сама тебе шею сверну!

Теперь, когда мы в безопасности, хочется выплеснуть все…

— Что здесь происходит? — вдруг голос короля Гюрхана совсем рядом.

Я и не заметила.

Они бегут к нам. И король, и мой принц, и куча охраны. Король с вытаращенными глазами — еще бы, такое тут!

Наверно крики и рев услышали.

— Что ты сделала с моим сыном?! — требует король. — Взять ее!

Ну, вот… все…

Но тут мой принц Донаван, как настоящий герой, бросается вперед и встает между мной и стражей, закрывая меня собой.

— Стойте! Давайте разберемся сначала!

Признаться, думала что моя карьера придворного мага тут и накроется.

Уж очень страшно король Гюрхан орал и бесновался, словно сумасшедший, ведь его деточку чуть не убили! Я отлично могла его понять, выглядел Дженгиз ужасно. Но зато Донаван упрямо стоял на своем — сначала разобраться, а потом уже виновных хватать. Я очень благодарна, конечно, за защиту, но отлично понимала, что такие ситуации ему впредь не нужны, и меня запросто отстранят и отправят домой. Даже если разберутся и не накажут.

Но если подумать, я и сама повела себя непрофессионально, предложила принцу первому полезть в опасное место, не объяснив опасность. Он, конечно, точно знал и сам, но мой долг, как придворного мага, все равно — поставить в известность и позаботиться, чтобы членам королевской семьи ничего не угрожало. Да, это не мой принц, но тем не менее.

Сама вляпалась.

— Она не виновата! — пока Гюрхан орал, Дженгиз кое-как очухался и поднялся на ноги. Шатаясь из стороны в сторону. — Она не виновата, отец! Она мне жизнь спасла!

— Что? — удивился король. — Что ты говоришь?

— Я подошел близко к краю обрыва, поскользнулся и упал, покатился вниз. А там медведь. Сирша медведя убила и меня вытащила!

Самое главное он, похоже, решил опустить.

— Медведь?

— Да! Мы не видели его…

— Зачем вас вообще сюда понесло?!

Дженгиз собрался было объяснить, то только скривился. Может, не хотел при всех. Ковыляя, подошел к отцу и почти силой потащил в сторону. Там, видимо, удобней объяснять.

— Так, — сказал Донаван, поворачиваясь ко мне. — Теперь ты расскажешь мне, как все было на самом деле. Только не вздумай ничего скрывать, я отлично вижу, когда ты говоришь правду.

— Вы ведь эмпат, да? — тихо сказала я.

Донаван усмехнулся. И все же, было видно, что он не злится слишком сильно. То есть злится, но…

— Мысли я не читаю, можешь не бояться. Иначе не стал бы тебя спрашивать. Но всегда вижу, говорят мне правду или нет, вижу, если пытаются скрыть.

— Может быть, пусть сначала Дженгиз расскажет? — с опаской предложила я.

У меня мысли в голове метались и путались, я никак не могла собраться, ужасно хотелось объяснения оттянуть.

— Нет, — строго сказал Донаван. — Он расскажет свою версию, а ты — свою. Я потом сравню и сделаю выводы.

— Ага, — обречено согласилась я.

Донаван бросил быстрый взгляд на охрану, те не стали мешать. И потащил меня в другую сторону. Нас, как маленьких детей с Дженгизом, растащили по углам…

Ох, твою мать ж… С чего начать?

— Мы с принцем Дженгизом ловили птичек, — выдохнула я, голос на последнем чуть подвел, дрогнул от волнения, но я взяла себя в руки.

Донаван со вздохом закатил глаза, словно говоря, что в моей дури и не сомневался.

А ведь он уже говорил мне — не лезть. Я не послушала. Хотела доказать. Что ж, у меня отлично все вышло.

Я рассказала Донавану все, уж от него скрывать точно нет смысла.

О наших разговорах о птичках, о том, как тренировались в саду. Как Дженгиз предложил попробовать поймать тут, как он увидел птицу, сидящую на кусте, и позвал меня. О том, как я почувствовала подвох у обрыва, поняла, что там зверь, и сигналку увидела, но Дженгиз совершенно точно об этом знал. Поэтому я была уверена, что он понимает, что делает и пытается втянуть меня в какую-то мутную историю. Призналась, как предложила ему самому пойти и проверить, и он, внезапно, пошел. А медведь проснулся, что-то произошло там, Дженгиз, поскользнулся, видимо, и полетел по склону оврага вниз. Я успела догнать, убить медведя и поймать принца. Он поцарапанный весь, но вылез сам, так что ничего серьезного с ним не случилось.

На последнем хотелось зажмуриться. Я говорила все это, чувствуя, как сердце колотится бешено и горят уши. Понимала, что не все было правильным, понимала где повела себя не так. Особенно отчетливо понимала, видя, как с каждым словом все больше мрачнел Донаван. Когда закончила, он вздохнул тяжело, покачал головой, потер подбородок, раздумывая.

— Все так плохо, да? — спросила я шепотом. — Что теперь будет?

Донаван криво усмехнулся, чуть с сарказмом.

— Все живы, — сказал он. — И этот оболтус готов во всем признаться, взять вину на себя… по крайней мере, похоже на то. Вон, видишь, как с отцом спорит. Так что, думаю, ничего страшного не случится. Он вроде нормальный парень, но временами такие фортели выкидывает, что только за голову остается хвататься. Хорошо хоть не старший. Но я все равно не доволен тобой, Сирша. Ты не виновата, да, напрямую обвинять тебя не в чем. Но ты все равно должна помнить, что ты охрана, а не просто смазливая девочка, которую взяли развлекаться. И все свои действия ты обязана согласовывать со мной. Если вы решили ловить птиц, ты должна предупредить. Да, ты говорила, и я не одобрил. Значит, сейчас лезть не стоило. Но даже если решилась, вот прямо перед тем, как пойти в кусты с Дженгизом — стоило предупредить меня. Всегда предупреждать об отлучке. Ты не на прогулке, ты на службе, это твоя обязанность. Быть рядом со мной. Ты можешь понадобиться в любой момент. И если ты ушла, значит, свою задачу провалила. Это понятно?