Капитан Берг, все еще как наскипидаренный мечущийся по базе с четверкой разведчиков, вдруг сообщил, что за конюшней им найден замаскированный лаз под оградой. На картинке, которую он передал, хорошо был виден проход, укрепленный и одновременно изолированный клеящей пастой, при помощи которой скрепляют между собой бронепластовые конструкции. И не похоже, что этот лаз сделан прошедшей ночью – за несколько часов каменную породу без специального инструмента и, кстати, без шума не пройдешь. Как вскоре выяснилось, из этого лаза легко можно попасть в расщелину, а уж по ней, не попадая в объективы камер, уйти по склону. Интересная находка. Кто, когда и, главное, зачем сделал этот лаз?

С задержкой в восемь минут началось выдвижение за пределы базы. Полковник особо проконтролировал, чтобы новый тренер вошел в состав группы майора Строга.

А уже в десять пятнадцать по местному времени – через три минуты после того, как рядовой Карнеги, вовсю орудуя стальным крюком, замыкающим выехал за ворота на своем сером, – полковник получил сообщение с орбиты. В случае, если он подтвердит соответствующую оплату со стороны военного ведомства, арендаторы судна хоть сегодня переправят на поверхность планеты до сорока тысяч доз запрашиваемого медицинского препарата. О скидках за опт речь не шла. Более того, цена, которую озвучил представитель фирмы с ничего не говорящим полковнику названием, некий Чалистер, показалась ему завышенной, хотя как раз в этих ценах он мало что понимал. Поговорив с Винером, обиженно пыхтевшим в своей лаборатории, Кинг дал добро, гарантировав данными ему властью и полномочиями зачисление средств на предложенный счет. Чалистер – молодой мордатый мужик с раздутыми от невоздержания щеками – заверил, что груз будет доставлен завтра не позднее полудня. При этом он выразил готовность взять на борт несколько человек, если в этом имеется необходимость. За отдельную плату, конечно. Полковник поблагодарил.

Незадолго до обеда Винер, осматривавший в конюшне заболевших животных, неожиданно заметил юбилейный значок Космических вооруженных сил. Точно такой был у Рэма. Впрочем, как и у многих других на базе, поскольку этот юбилей отмечался всего два года тому назад, и им награждались все, кто в тот момент состоял на службе, а так же ветеранов.

– Ты где это взял? – спросил эскулап, тыча пальцем в значок. – Говори, Костик, не молчи. Иначе…

– Рэм, Рэм, – быстро заговорил дурачок.

– Тебе Рэм дал?

– Да, да. Рэм колол. Все в порядке. Чисто.

Ну, приколол, так приколол. Странно, конечно, обычно военные своими побрякушками не разбрасываются, ну да это не его дело. Может, поменялись или что. В сущности, не великая ценность. Дешевая латунная штамповка с плохоньким эмалиевым покрытием. И не это на тот момент интересовало Винера. Он не мог понять, что случилось с животными. Сейчас, взяв на анализ образцы их слюны, он отправился к себе, чтобы со своими скудными лабораторными возможностями попробовать добиться причины заболевания. А еще у него не выходили из головы те ножи, найденные у туземцев, удивительным образом похожие на оружие разных времен и цивилизаций. Если здесь не просто совпадение – почти невероятное! – то следует признать, что земляне тут не первые гости. Тогда почему нет следов других посещений, если, конечно, не считать найденного и утерянного накануне шлема. Изо всего этого напрашивался какой-то вывод, но какой именно, Винер пока не знал. Когда до конца напросится, тогда и видно будет.

Накануне Макс отказался пить с Винером. Не потому что не хотелось в принципе, а оттого что не желал пустопорожней пьяной болтовни. После случившегося хотелось побыть одному и в одиночестве же принять на грудь эдак с полбанки. Но Винер нудел, все не уходил, завел какой-то дурацкий разговор, за которым Макс уже не следил; разболелась голова, и он уже готов был выставить на стол бутылку – черт с ним, лучше терпеть с удовольствием, чем мучиться без него. Но Винер вскоре ушел, а Макс вдруг передумал пить и завалился спать, о чем наутро пожалел. Во сне ему чудились какие-то голоса и смутные образы, ничуть не похожие на привычные сновидения, которые порой хоть и бывают страшны и непонятны, но все же худо бедно объяснимы. Происходившее же ночью ни на что не было похоже.

Поэтому утром он встал смурной, и, что самое противное, голова за ночь так и не прошла. Лучше бы он и вправду надрался, чем страдать ни за что. Впрочем, он знал теорию, согласно которой настоящие последствия пьянки наступают для организма не на следующий за ней день, а во второй. Хотя, скорее, это всего лишь отголоски пережитого стресса. По поводу того, какие бывают последствия после нападения на тебя внеземного хищника, он ничего не знал. Не было у него на этот счет ни опыта, ни заслуживающего доверия консультанта, если не считать Винера, который отчего-то стал у него вызывать неприязнь, хотя видимых, логичных, объяснимых причин тому как будто бы не имелось.

Он предусмотрительно прихватил с собой плоскую фляжку с виски, но пить на глазах у всех да еще в строю как-то неудобно, и из-за этого выпить хотелось еще больше. Он злился, сосредоточив свои чувства почему-то на маячившей впереди спине майора Строга, самоуверенного и неулыбчивого типа, вызывавшего у Макса глухую неприязнь, особенно когда он видел, как майор общается с подчиненными. Такое впечатление, что он их в грош не ставит.

Раздражения добавляло еще и то, что Макс не верил в уход Рэма за пределы базы. Трус и мелкий подлец, имеющий склонность к алкоголизму. Наверняка напился вчера какой-нибудь дряни, а теперь отсыпается, забившись в щель, найти которую оказалось не под силу всему коллективу базы. Но наверняка кто-нибудь знает. Знает, но не скажет, пока его плотно не прижмут к стенке. Круговая порука. Нет, он ни за что не уйдет, особенно после вчерашнего нападения. Тот зверь кого угодно способен напугать аж до заикания.

И вообще, какого черта! По правилам ему должны были предоставить минимум три дня для акклиматизации и знакомства с обстановкой, а он вместо этого то охотится, то от хищников отбивается.

– Эй, Чемпион, – окликнули его сзади.

Макс обернулся. Сразу за его массипо шли двое солдат и смотрели на него. В этом месте дорога переходила в тропу, причем довольно крутую и извилистую, так что их лица находились если и не на одном уровне с его лицом, то все же выше, чем если бы они двигались по горизонтали.

– Чего?

– Слушай, может, возьмешь нас к себе? – довольно нахально спросил один из них, без малейшего смущения глядя на тренера, при этом каким-то чудом не падая и даже не спотыкаясь на довольно опасной тропе, на которой частенько попадались камни.

Массипо что один человек, что трое – все едино. При более чем трех тоннах собственного веса лишние полторы сотни кило он практически не заметит. Другое дело, что ехать на нем без седла, да еще по горам – не самое большое удовольствие. Здешние же седла, как сразу заметил Макс, гораздо больше привычных ему спортивных, на них можно как дополнительный груз перевозить, так и, при желании, второго седока, что, конечно же, снижает комфортность. Кстати, здесь почему-то отчего-то никогда не садятся по двое, хотя седла это и позволяют. И, спрашивается, почему бы не сконструировать «сиделку» для двух или даже трех всадников.

– Валяйте, – кивнул Макс, сбрасывая фал. – Но только один. Второй долго не усидит. Как бы потом сильно не пожалел.

Солдаты переглянулись и, не сговариваясь, бросили на пальцах. К некоторому удовлетворению Макса победил не тот, что спрашивал. Иметь в самом тесном соседстве разговорчивого нахала не хотелось.

Он остановил массипо, и солдат ловко взобрался наверх, демонстрируя, что он не новичок в этом деле.

– Давно здесь? – спросил Макс, когда служивый устроился за ним. От плотного прикосновения его тела сразу стало жарко спине. Одному, когда тебя на верхотуре обвивает ветерок, куда комфортнее.

– Скоро два года будет.

– И как впечатление?