Пача шел махом, к чему, казалось бы, массипо не способны. Это не галоп в его классическом понимании, а… Да черт его знает! Огромное животное просто парило над землей, судорожно работая легкими.

И тут на счастье кобыла сбавила ход. Видно, ей уже стало худо. Или жеребенка поджидала, оставшегося уже позади Пача!

Хлестнув еще раз по ушам массипо, Максу удалось совершить еще один рывок, в результате которого он почти настиг кобылу. Да и настиг бы, если бы ему не приходилось еще и маневрировать, для того чтобы зайти к ней с левого бока, в котором застрял крюк, но упрямая скотина будто нарочно двигалась так, что именно с этой стороны она становилась недосягаема. Наверное, она бессознательно защищала уязвленное место.

Очевидно, что Пач в любое мгновенье может сбавить скорость. Макс по шуму его легких определил это без труда. Не похоже, что эту животинку тренировали для участия в долгих забегах. Наверняка большую часть времени он проводит в конюшне, что далеко не самым лучшим образом отражается на его спортивной форме, чего нельзя сказать о кобыле. Та с неожиданным проворством лавировала между огромных валунов, следов давнего ледника, сформировавшего эту долину, и уворачивалась от редких деревьев, по большей части небольших, каким-то чудом укоренившихся на каменистой почве, едва прикрытой поросшим травой перегноем.

Виляющая меж камней кобыла то и дело меняла направление, так что не понять было, куда она в следующую секунду повернет, как вдруг Макса осенило. Вода! Почему-то сначала ему пришло в голову именно это слово, а не река, до которой оставалось еще с километр, если верить экрану коммуникатора.

Макс, набрав в грудь воздуха, крикнул что было сил, отчего беглянка, прижав уши, еще наддала, перемахнув через куст с мелкими красно-фиолетовыми цветками. Ослабив хватку, Макс направил своего массипо прямо, ориентируясь по экрану. И уже через несколько минут понял, отчего кобыла забирала вправо, поднимаясь выше по течению. Их разделяло метров триста, и в том месте, где она ступила в воду, имелось что-то вроде брода. По крайней мере спуск пологий.

Влетев в реку, раненая подняла тучу брызг, продолжая скакать, пока не добралась до стремнины. В горных реках течение вообще сильное, а тут же было просто каким-то диким, необузданным, так что кобылу сразу стало сносить вниз, к тому месту, где стоял Макс на своем полузагнанном Паче. Стоял и ничего не мог сделать, потому что от воду его отделял обрыв высотой метров шесть-семь, чего на карте видно не было.

Развернув массипо, он порысил вдоль берега, двигаясь ниже по течению, но и там, насколько можно было видеть, картина та же. Кобыла, стремительно сплавляясь вниз, выгребла уже на середину.

И тогда Макс решился. Он увидел место, где река, ударяясь в скалу, делает поворот. Вода в этом месте бурлила и пенилась, как кипяток в кастрюле. Очевидно, что и глубина здесь порядочная.

Отъехав от берега, Макс развернул массипо, тяжело поводящего боками, и заставил его взять с места в карьер. Очевидно, что для уставшего животного и эта небольшая пробежка оказалась немалым испытанием, но, послушное человеку, оно честно рвануло вперед, может, в надежде на чудо. Перед самым обрывом массипо, увидев под своими передними копытами пропасть с летящей внизу водой, попытался было затормозить, но на камнях такие номера не проходят.

Максу и самому-то было жутковато, но он хотя бы решился на этот прыжок сознательно.

Наверное, взрывающиеся в воде артиллерийские снаряды издают такой же звук, с каким ухнула в воду туша массипо, вскинув вверх фонтан из брызг. Несколько секунд они, казалось, тонули, но стремительное течение и жажда животного к жизни вытолкнули их на поверхность. Оглядевшись, Макс увидел кобылу. Та приближалась к ним. Теперь их разделало метров двадцать. Хотя при таком мощном течении преодоление и этого небольшого расстояния может стать проблемой, Макс не сомневался, что им удастся сблизиться. Но пока больше приходилось думать о том, как справиться с рекой.

В какой-то момент человек искренне пожалел, что пошел на эту авантюру, и искренне обозвал себя придурком. В сущности, не стоило так рисковать ради того, чтобы избавить от мучений какое-то животное, к тому же дикое, подвергая едва ли ни большим другое да и самого себя тоже. Даже в жаркий день продолжительное купание в ледяной воде не доставляет удовольствия, если не сказать больше. С другой же стороны он так долго и так тесно был связан с массипо, что его решение вряд ли можно назвать рассудочным. Скорее, это было движением души. Сблизиться удалось, когда Пач нащупал копытами дно и уже не столько плыл, сколько шел. Макс заранее продумал, как он станет доставать эту чертову железку, со всеми деталями, поэтому особых сложностей с вытаскиванием крюка не возникло, если не считать того, что кобыла испуганно косилась на него и все хотела обогнуть их, но уж этого-то Макс не дал ей сделать. После этого погоняемый им Пач вывез его на противоположный берег, где у скал образовалось что-то вроде небольшого пляжа. Отдохнув там минут двадцать и слегка обсохнув, потом еще какое-то время двигались по реке, причем массипо отчетливо боялся глубины, пока не нашли относительно пологий подъем.

Берг крыл тренера последними словами, а тот в отместку бросил на берегу его крюк, который сначала хотел вернуть владельцу. На другом берегу реки уже маячили силуэты массипо с всадниками на спинах, старающиеся держаться подальше от обрыва. Берега тут были нехорошие, крутые, река быстрой, так что о переправе, учитывая, что Пач сторонится глубины, нечего было и думать.

Наконец из штаба пришло сообщение, что выше по течению нашлось некое подобие переправы, во всяком случая река там разливается широко и больших глубин быть не должно. Но по берегу пройти вряд ли удастся, придется углубляться в горы, что удлинит дорогу, но зато есть надежда вернуться на базу еще до темноты. Голос сержанта, передавший Максу сообщение, был суше песка в пустыне, что, надо думать, служило отражением настроений начальства.

На коммуникатор Макса сбросили предлагаемый маршрут, и он, не очень уверенно махнув рукой всадникам на том берегу, отправился в горы.

Если честно, то я был даже рад, что некоторое время у меня получится побыть одному. Последнее время у меня было заполнено встречами с самыми разными людьми, что неизбежно сопровождается разговорами, как правило ненужными, дежурными вопросами, процедурами знакомств, порой заканчивающимися банальными пьянками, Кажется, я никогда столько не пил, как в этот перелет и, конечно же, на базе. Исключения бывали разве что после моих победных заездов, когда от друзей и поклонников нет возможности отвертеться, но там ритуал отработан, дозы и названия напитков определены. Да и всегда под рукой есть спасительный тренер, готовый в нужный момент вмешаться в процесс.

В отличии от многих других людей, восторгающихся горами, сам я ничего прекрасного в них не находил. Камни, неудобный маршрут и до предела суженный горизонт. Впрочем, растительность во многом примиряла меня с пейзажем, а озабоченность состоянием моего массипо отвлекала от мрачных мыслей.

Как вскоре выяснилось, Пач несколько охромел на переднюю правую. Осмотрев его копыто и колено, я не нашел ничего угрожающего, и только более внимательно присмотревшись нашел у него ушиб бедра. Не то от удара о воду, не то при заплыве столкнулся с камнем. На первый взгляд ничего страшного, но сколько таких микротравм срывали самые честолюбивые планы. Поэтому я старался его не торопить, чтобы успокоить и отвлечь, разговаривал с ним вслух.

– Хорошая животинка, смелая и сильная. Таких смельчаков, как ты, Пач, еще поискать. Не побоялся прыгнуть с такой высоты. – Тут я кривил душой, но что не сделаешь ради ближнего. – Но ты ведь не просто так прыгал. Не ради прихоти или там по глупости. Ты не такой. Ты ж ту кобылку спасал. Как бы она сейчас с железом-то в теле? Вот именно. Так что ты у нас герой.

Совсем не уверен, что массипо понимают человеческую речь, а уж иноземные – тем более. Но Пач шел, слегка прихрамывая, поводил ушами и в такт собственным шагам поматывал своей огромной головой, что можно было счесть как согласие с моими словами.