Для него в номере поставили домик с игрушками и мисочками, и дали доступ к каюте, где можно было выгуливать своих четвероногих друзей. Последняя стоила ни чуть не дешевле обычного номера. Но, зато, там был собачий аниматор, которому можно было оставить песика в любое время. И там было очень чисто и красиво.

– Ты довольна, моя королева? – на меня набросился Максим, не дав отдохнуть и чуть не столкнув с кровати Пудинга. – Как на счет отметить наше начало отпуска горячим сексом? Ты мне обещала.

– Обещанного три года ждут, – я оттолкнула осторожно моего жениха.

– А как же твои обещания? – он потянулся к моей груди и крепко сжал ее, заставив меня застонать не от приятных ощущений. – Или тебе уже и верить нельзя?

– Дождись вечера, – покачала я головой. – Я, так и быть, раскроюсь перед тобой после ужина. Ждать осталось совсем немного. А немного игривых напитков помогут нам поймать нужное настроение.

– Мы что бабочек в животе ловить будем? – пробурчал Максим. – С твоими постоянными отговорками можно и не получить от тебя ничего.

– Неправда, – я поднялась и взяла на руки Пудинга. – Вечер совсем близко.

– Это тебе так кажется, – пробурчал Максим и покинул комнату.

А я осталась внутри, ничего не понимая.

Откуда же я знала, что у моего любимого мужчины были после ужина планы, которые не могли позволить нам сблизиться в последний раз.

Да, да. Не в первый, а в последний.

И что планы у него были совсем не такими радужными, как я себе представляла. И что предложение выйти в первом порту после ужина обернутся для меня катастрофой.

А я после нескольких коктейлей покорно пошла с нашей компанией в бар на пляже, куда мы пришвартовались. И не обратила должного внимания на девушку, которая пристроилась к нашей компании. А у нее, удивительным образом, был стиль точно такой, как у меня. Даже фигуры у нас похожи.

Она так осторожно влилась в нашу компанию, что я не могла точно сказать, как она оказалась рядом. Тем не менее, она отлично общалась с Максимом.

А потом наступила резко темнота.

Открыла я глаза на холодном полу и попыталась подняться. Голова кружилась до тошноты, взгляд не мог фокусироваться, а во рту был привкус железа.

Я упёрлась руками в пол и попыталась сесть. Но мои руки не подчинялись мне. Казалось, я совсем не чувствовала своего тела. И мне пришлось немного полежать, чтоб постараться прийти в себя.

Я лежала, смотря в потолок и пыталась шевелить пальцами рук. А ногами никак не могла. Чувствительность слишком постепенно восстанавливалась. Прошло еще немного времени, когда я осознала, что я связана. Ног своих я с этого ракурса не видела. Но уже понимала, что они тоже обездвижены и к чему-то прицеплены.

Пытаться освободиться было глупо. Я понимала, что сил моих не достаточно для этого. Поэтому я просто приняла более удобную позу, насколько это было возможно, и принялась изучать все вокруг, чтоб предположить, где я сейчас нахожусь.

С моего ракурса мало что можно было разобрать. Это была грязная комната, обитая деревом. Все было покрыто толстым слоем пыли, по углам свисала паутина, а по ближайшей ко мне стене неспешно стекали капли с потолка. Здесь воняло сыростью и рыбой. Не удивительно, что меня так сильно тошнило.

Я еще сильнее прислушалась к своим ощущениям. И поняла, что пол едва покачивается. Скорее всего, я была в каком-то водном транспорте. И интуиция подсказывала мне, что это совсем не тот катер, на котором мы вчера начали свой круиз. Хотя, я могла и ошибаться.

Я задумалась. Интересно, где остальные мои попутчики? И, главное, где Пудинг? Его местонахождение меня сейчас волновало больше, чем жизни друзей. Все же, Пудинг был щенком. И его могли обидеть или потерять.

Послышались шаги, которые прервали мои размышления и заставили меня замереть.

– Это та самая? – раздался хриплый мужской голос.

По звуку, дверь за моей спиной открылась, но я приложила все усилия, чтоб продолжать изображать себя без сознания. Что-то мне подсказывало, что это будет безопаснее.

– Мне описывали ее, как бабу с офигенной фигурой, – продолжил незнакомец, сделал пару шагов в моем направлении и замер. – Какая-то она слишком простая, учитывая цену, которую за нее предложили.

– А она универсальная! – подошел ещё кто-то, шовгая по полу. – Говорят, ее продают, как люкс бабу: и для работы, и для любви.

– А она соглашалась на такое? – с сомнением спросил первый.

– Ты совсем баран!? – послышался негромкий удар. – Лежит баба на полу, привязанная к железной колонне. Наверно, сама себя привязала, как подарок.

– Тёмыч, мне не нравится это, – шаги начали отдаляться. – Я не хочу, чтоб на нас бабу повесили. Вдруг, найдут нас ее родственники?

– Балбес, никаких имен! – вновь послышался удар. – Я – Хромой, а ты – Брежнев. Вдруг в себя придет. А так, сдадим ее скоро, и руки умоем.

– Хватит меня пинать! – застонал первый. – Это не моя была идея, в конечном счете.

Дверь хлопнула и мои неожиданные посетители удалились. А я продолжила лежать на полу, с ужасом осознавая свои будущие перспективы. Как так вышло? Кто мог со мной такое сделать. А главное, где все? Где мой жених? Где Маша? Может, они где-то в соседних комнатах так же валяются связанные по рукам и ногам без сознания? А вдруг кто-то уже лакомится моим Пудингом Хотя, нет. Последнее больше похоже на абсурд. Хотя, разве, нормально осознавать то, что тебя собрались продавать в рабство в двадцать первом веке? Рабу они нашли универсальную? Больше ничего не придумали? Ну, честно, маразм какой-то. Надо попытаться высвободиться от этих веревок и бежать отсюда.

Вот, только, мечтать об освобождении и освободиться – было совсем разными вещами. Я старалась изо всех сил. Но у меня ничего не получалось. Сколько бы я не пыталась, мои руки и ноги все также были крепко зафиксированы.

Состояние становилось жутко-невыносимым. Еще и тошнота усиливалась. Ну, как так? Неужели меня сейчас продадут так же, как я продаю в своем салоне трусы? Все же, надо попытаться выбраться.

Я продолжила ерзать всем телом, в надежде на чудо, но чудо не произошло. Зато меня вновь посетили. И я вновь претворилась спящей.

– Ты собираешься приходить в себя? – раздался уже знакомый голос Брежнева. – Мы через несколько часов причаливаем. Я не хочу тащить тебя до машины, в которую мы погрузим тебя и твоего друга. Давай, просыпайся.

Он пхнул меня ботинком. И мне пришлось очень сильно постараться, чтоб продолжать изображать отсутствующее сознание. Было противно и мерзко от такого обращения. С тех пор, как я выпустилась из интерната, я не позволяла обижать себя. И данное обращение было для меня ужасным.

– Эх, далеко уедешь отсюда, – сам с собой вел монолог мужик. – Наверно, в Дубай повезут. Будешь там чьей-то третьей или пятой женой. Но ты не бойся. Младших в семьях больше любят.

Он вновь удалился. А я осталась лежать на полу, понимая, что нет смысла пытаться освободиться.

Прошло еще немало времени перед тем, как меня вновь посетили эти двое. Я продолжала изображать отсутствие сознания. И моим пленникам пришлось нести меня на руках. Если я правильно поняла, нес меня тот самый Брежнев. Вот, только, приоткрыть глаза, чтоб это проверить, я боялась. Мне, и так, потребовалось немало сил, чтоб не реагировать на достаточно жестокие обращения с моим нежным изможденным телом.

Я чуть не выдала себя, когда меня небрежно закинул мужик на плечо и потащил вперед.

Мне было одно интересно: с кем я буду в машине? Брежнев упоминал о каком-то друге. Вдруг там будет Максим, и он поможет мне?

Несли меня недолго. И вскоре бросили на холодный пол.

– Всё, как заказывали, шеф! – раздался голос Хромого. – Мужик и баба! Зачем, правда, им мужик – понятия не имею. Но это не мое дело. Мы свою часть выполнили, теперь гони деньги!

– Без вопросов, – раздался новый властный голос. – Они за машиной. Можешь брать и самостоятельно разделить их со своим помощником.