Хотя тон может показаться излишне настойчивым, а слова — бестактными, Лапе имеет право заострить внимание на этом вопросе. Интерес продиктован не пустой брезгливостью и, уж тем более, не желанием задеть Эванша. Речь идёт об общей безопасности.

Дело в том, что через несколько лет после начала терраформирования на Ауре вспыхнула эпидемия неизвестной болезни. Люди страдали головокружением и постоянной рвотой. Многие теряли сознание, часто случались обмороки. Доктора лишь разводили руками: попытки выявить причины заболевания ни к чему не приводили.

Спустя полгода, когда в нескольких километрах от тогдашней базы обнаружили Снежное озеро, у кого-то возникла мысль связать странный недуг с его близостью. Проверили предположение предельно просто: как только базу перенесли в другое место — в то самое, где до сих пор находится станция — у большинства сотрудников симптомы пропали сами собой.

Озером заинтересовались химики и геологи. Как оказалось, оно состоит из редкого, до этого не известного человеку, вещества — чуть позже его назвали аурелианием. Минерал признали стратегически ценным сырьём, его состав не подлежит огласке, а персонал станции на всякий случай полностью сменили. Исследованиями свойств необыкновенной субстанции занялась специально организованная лаборатория, сотрудники которой скромно именуются геологами. Поговаривают, что их работа секретна настолько, что персонал состоит исключительно из представителей спецслужб.

По мнению медиков, пары аурелиания очень токсичны и вызывают у человека признаки тяжёлого отравления: головокружение, рвота, потеря сознания. Однако, это не объясняет того факта, что часть терраформирологов продолжала испытывать неприятные ощущения и на новом месте, где присутствие аурелиания обнаружено не было.

Более тщательный анализ состава атмосферы Ауры показал наличие в воздухе некоторых соединений хлора, на действие которых в итоге и списали недомогания. В связи с этим, в короткие сроки был разработан и успешно запущен проект по нейтрализации вредных газов. На данный момент большую часть веществ удалось удалить, однако оставшейся концентрации, по мнению биологов, вполне достаточно, чтобы вызвать неприятные ощущения у особо восприимчивых к ним людей.

Впрочем, ко времени появления истинных колонистов атмосфера будет полностью очищена, а нынешним обитателям Ауры остаётся лишь приспосабливаться к окружающей среде: по опыту, через несколько недель пребывания на планете человек привыкает, а симптомы отступают.

Вместе с тем известно, что несколько врачей из числа сотрудников станции предпринимали собственные изыскания. Пытались проверить свою, отличную от официальной позиции, точку зрения. По их предположениям, причиной недомогания является некая болезнь, возбудителя которой они в течение многих лет и искали.

Настораживала избирательность заболевания. Почему некоторые сотрудники отлично себя чувствуют возле Снежного озера, а некоторые даже после переезда и нейтрализации большей части хлористых газов всё ещё страдают от неприятных ощущений? Не является ли это признаком какой-то неизвестной инфекции? Возможно, она не так заразна, чтобы поразить всё население Ауры, поэтому и болеет ей далеко не каждый.

И хотя поиски гипотетической инфекции так и не увенчались успехом, среди терраформирологов широко распространена идея её существования. Болезни даже придумали название — «аурелианская лихорадка».

Эванш решительно замотал головой.

— Нет. Это не то, о чём ты подумал, — сказал доктор. — Если помнишь, при «аурелианской лихорадке» резко падает гемоглобин. Я на всякий случай взял у Марты кровь на анализ. Так вот, с гемоглобином у неё всё в порядке. Кроме того, симптомы проявились сразу по прибытии на Ауру, а я не допускаю мысли, что Марта могла подхватить «лихорадку» ещё на корабле.

Лапе ничего не ответил, но, кажется, удовлетворился доводами Эванша.

— Мне кажется, нужно рассказать о тяжёлом состоянии Деки остальным, — медленно проговорила Норма и посмотрела Беккереля.

— Не сегодня, — решил тот. — У Лианы день рождения. Не хочется портить ей праздник. Она так долго готовилась, даже геологов позвала. Давайте пока делать вид, что ничего не произошло. А завтра я всё им расскажу.

Норма вгляделась в лицо Беккереля и поняла, какая ответственность ложится на его плечи.

Торт великолепен: гладкая шоколадная глазурь прорезана извилистыми линиями нежного крема с белоснежными розочками, добавляющими композиции изящность. Пряная пропитка наполняет помещение столовой ароматами жарких южных стран.

— Он детализован на шестьдесят пять процентов, — похвасталась Лиана О'Двайер.

Марта прикинула, какой объём может занимать подобная информация, и сколько стоит передача такой информации по каналам космической связи, — сумма вышла весомая.

Цифровые технологии позволяют не только отсканировать исходный объект с поразительной точностью — вплоть до отдельно взятого атома, но и воспроизвести его копию, которая будет абсолютно идентична оригиналу. Степень сходства задаётся заранее и называется детализацией. К примеру, показатель в шестьдесят пять процентов означает, что больше половины частиц, из которых состоит находящийся перед Лианой торт, занимают относительно друг друга такое же положение, что и частицы торта, приготовленного на Венере её мамой.

Цифровое клонирование — удовольствие не дешёвое. Зачастую, физическая транспортировка объекта менее затратна, нежели его сканирование, передача колоссального объёма данных и синтез копии. Однако в случае с днём рождением Лианы вариант с материальной пересылкой показался её родителям неприемлемым: дистанцию от Венеры до Ауры космический корабль преодолеет за несколько лет, в то время как радиоволна, несущая в себе информацию о дорогом подарке, — всего лишь за трое суток.

«Вероятно, родители Лианы — состоятельные люди, — решила Марта, — если могут позволить себе такой каприз».

В небольшой общей столовой, которую тут именуют кают-компанией, шумно и весело.

Норма, явившаяся на празднование с задумчивым и строгим видом, поначалу хмурилась. Также неприветлив был измотанный Эванш. Однако после нескольких бокалов фруктового пунша оба заметно повеселели, заулыбались.

Руководитель лаборатории геологов Амадеу Силва оказался интеллигентным подтянутым мужчиной среднего возраста: аккуратный седой ёжик на голове, узкие очки в тонкой оправе и обходительные манеры. В противовес ему, Анджей Ковальский в своих камуфляжных штанах выглядел настоящим спецназовским головорезом. Циничное безразличие во взгляде, под обтягивающей футболкой угадывается могучий торс. Портрет дополняется старым рваным шрамом во всю левую скулу. Третьей в делегации геологов была Катарина Вестё — хладнокровная длинноволосая блондинка с прозрачными нордическими глазами. Говорит мало, невпопад и абсолютно без интонации.

В целом, геологи показались Марте вполне адекватными людьми, может быть, и со своими странностями, но без высокомерия и презрительного отношения, которыми их наделяли терраформирологи в разговорах. Общительный Силва участливо расспрашивал Марту о её самочувствие и акклиматизации на Ауре, а Вестё даже дала пару советов, как быстрее избавиться от неприятных ощущений, связанных со спецификой планеты.

Но пожалуй, больше всех Марте понравился высокий терраформиролог с правильными чертами лица, который, увидев её, первым делом представился:

— Вальтер Шнайдер. — Он почтительно склонил голову. — Полагаю, что я — немец. По крайней мере, мне приятно считать себя немцем. А вас как зовут?..

После четвёртого или пятого тоста, когда вечеринка набрала обороты, Шнайдер пригласил Марту потанцевать. Та не смогла отказать себе в таком удовольствии, и великолепный брюнет закружил её в венском вальсе, который исполнял просто безупречно.

Не привыкшая к подобному обращению девушка была покорена старомодной галантностью Шнайдера и не сразу поняла, что имеет дело с киборгом. Впрочем, искусственное происхождение кавалера нисколько её не смущало. Истосковавшаяся по мужскому вниманию и приличному обществу Марта упивалась атмосферой всеобщего веселья.