Марта остановилась и подняла лицо вверх. Вдохнула сладковатый воздух. В нём уже нет того приторного вкуса, что преследовал вчера. Девушка улыбнулась сама себе, отчего внутри стало легко и спокойно. Дурные ощущения на время оставили её.

Придя к себе, Марта изучила комнаты. Вчера было не до этого: ввиду плохого самочувствия и отвратительного настроения, сразу после прибытия улеглась спать и проснулась только утром.

Апартаменты состоят из зала, кухни и совмещённой с туалетом ванной — всё это связано между собой маленьким коридорчиком-прихожей. Внутреннее убранство отличается минимализмом: диван — он же кровать, шкаф для одежды, небольшой стол, ещё один на кухне, пара стульев и столько же табуретов, пара кухонных шкафчиков, плюс непритязательная бытовая техника.

«Это даже к лучшему», — решила всегда отличавшаяся скромными запросами Марта.

Девушка открыла багажную сумку, распаковала вещи и развесила одежду в шкафу. Аккуратно полукругом разложила на столике пять маленьких камней, составляющих дорогую ей коллекцию минералов. В комнате сразу стало уютнее.

Она открыла окно и выглянула наружу.

В полусотне метров располагается четырёхэтажное серо-голубое здание. В нём живут и работают геологи — четверо мужчин и одна женщина.

Из рассказов Нормы Марта знала, что геологи особо не шли на контакт с терраформирологами. Лишь изредка их начальник и его заместитель появляются на общих мероприятиях, таких как празднование Нового года или чего-то подобного. Да и эти редкие визиты, по мнению Нормы, лишь формальность, минимально возможное проявление уважения.

— Слишком увлечены работой, — говорила Норма, — и между нами говоря, все — сплошь зануды.

Кроме того, высококвалифицированные геологи с лёгкой неприязнью относятся к специалистам столь широкого профиля, как терраформирологи, считают их неучами и профанами.

«Как глупо, — подумала Марта, — даже на краю обитаемого мира люди делят себя на лучших и худших». Уровень знаний и образования может быть причиной для того чтобы не любить друг друга.

Вдруг возле корпуса геологов мелькнула чья-то фигура. Силуэт скрылся в полосе низкорослых деревьев, что тянется до самого домика Марты.

«Какой странный геолог, — удивилась девушка, — что он там делает, в зарослях?»

Охваченная любопытством, она с нетерпением ожидает продолжения сцены.

Через несколько минут человек вышел из рощицы совсем рядом с коттеджем. Марта внимательно разглядела фигуру и узнала в ней Йонаса Лапе. Он воровато осмотрелся по сторонам и стряхнул с одежды листья, после чего быстрым шагом проследовал в сторону построек терраформирологов.

Марта помахала ему рукой, однако Лапе не заметил.

Всё это настораживает. Марте показалось, что Лапе от кого-то скрывается, старается быть незамеченным.

«От кого же?» — подумала она. Фантазия заработала в полную силу: видимо, тут кроется тайна.

В голове одно за другим возникали предположения, но Марта тут же их отметала. «Не будем разводить домыслы на пустом месте», — сказала себе и отошла от окна.

Хотелось в душ, но сил на это уже не было. Тело вдруг потяжелело, накатилась усталость. Не переодеваясь, прямо в джинсах и свитере, Марта растянулась на мягком, удобном диване, положила под голову подушку.

Девушка закрыла глаза и постаралась уснуть.

— Старик не выживет.

Слова Эванша, произнесённые тихим голосом, почти шёпотом, резали слух, вводили в оцепенение.

Беккерель в упор посмотрел на доктора.

Эванш не выдержал, опустил глаза. Не покидает чувство вины, хотя, разумеется, оснований для этого нет. Повернулся к экрану и ткнул в него ручкой.

— Метастазы уже здесь, — сказал доктор. — Если будут развиваться с такой же интенсивностью как сейчас, то через несколько дней мозг Деки умрёт… Я ничего не могу с этим сделать… — Эванш без сил опустился в кресло.

— Поль, перестань себя корить! — Норма присела рядом и взяла его за руку. — Ты сделал всё, что мог, и мы это знаем. Так ведь, Эд? — ища поддержки, обратилась она к Беккерелю.

— Да, конечно, — торопливо ответил тот. Хотел добавить что-нибудь приободряющее, но хватило только на повтор слов Нормы: — Ты сделал всё, что мог.

Видимо, всё-таки повлияло на Эванша. Он поднял взгляд и продолжил:

— Полчаса назад я получил письмо с Земли, от профессора Осипенко. Наверное, лучший специалист по новообразованиям головного мозга, для меня его мнение — истина в последней инстанции. Так вот, Осипенко досконально изучил историю болезни и пришёл к выводу, что у Деки нет шансов. Подтвердил также, что мы правильно сделали, что не отправили его на Землю. Как и остальные доктора, Осипенко считает, что перегрузки при прохождении корабля через червоточину убили бы.

Послышался тихий стон, и взгляды присутствующих обратились к лежащему в кровати Деке. Морщинистое, пожелтевшее лицо казалось совсем старческим, закрытые глаза глубоко ввалились. Сейчас в нём с трудом угадывался тот жизнерадостный и энергичный мужчина, каким был каких-то три недели назад.

— Начертания природы не исправить, — произнесла Норма.

Все понимают, что она имеет в виду.

Словно предчувствуя, Дека часто говорил, что Аура станет его последним пристанищем. Пробыл на планете дольше всех, почти с самого начала терраформирования. Для него этот проект был делом всей жизни. Безусловно, Дека влюблён в Ауру и неоднократно изъявлял желание, чтобы похоронили его именно здесь.

— Поль, — прошептала Норма, — не слишком ли много мы себе позволяем?

Эванш недоумённо посмотрел на неё, но потом, поняв смысл, ответил:

— Думаю, что нет. Он ничего не слышит. Слуховые нервы у него уже не функционируют.

В дальнем углу комнаты, в кресле, зашевелился Лапе, последний из присутствующих. Покашляв, прочистил горло, после чего спросил:

— А Осипенко что-нибудь писал о причинах болезни?

Эванш рассеянно нацепил очки на нос и углубился в изучение бумаг. На несколько минут воцарилась тишина.

— Нет, — наконец изрёк доктор. — К сожалению, затруднился поставить точный диагноз: как вы знаете, возбудителя инфекции, если таковой вообще имеется, ни в одном из анализов я не нашёл.

— Значит, это может быть заразным?

— Понятия не имею. — Эванш вновь виновато потупил взор.

— Отлично! — саркастически произнёс Лапе, но тут же осёкся и добавил: — Прости, Поль.

— Да, ничего, Йонас, я уже привык считать себя никчёмным медиком, — удручённо сказал Эванш.

— Поль! — Норма обняла доктора за плечи и проникновенно заглянула в глаза. — Перестань себя мучить! Нет ничего удивительного в том, что в не знакомом для земной медицины мире люди болеют непонятными болезнями! Ты же сам говорил, что тут возбудителями заболеваний могут быть микроорганизмы не известной нам формы. К тому же, не факт, что у Деки это заразное.

Эванш согласно закивал головой, будто Норма произнесла те слова, которые давно хотел услышать.

— Спасибо, Норма. — Помолчал и добавил: — Ещё, хотел бы обратить внимание на то, что ни у кого из сотрудников не выявлено симптомов, напоминающих течение болезни Деки.

Чувствуя, что неприятный разговор окончен, Беккерель резюмировал:

— Это не может не радовать, — сказал тоном, который по замыслу должен был звучать бодро. — Поль, продолжай наблюдения за Декой. Мне почему-то кажется, что и ты, и этот твой Осипенко… вы сгущаете краски. Всё не так уж плохо! — Беккерель попытался улыбнуться, но когда обвёл взглядом коллег, понял, что слова неубедительны.

— Поль, ты уверен, что на станции больше никто не инфицирован? — осторожно спросил Лапе. — Эта новенькая, Марта, — по-моему, не очень хорошо себя чувствует. Вчера мы с Эдом стали свидетелями одной пренеприятной сцены…

— Йонас, я контролирую ситуацию, — устало ответил Эванш. — Её недомогания ничем не похожи на болезнь Деки.

— Возможно, — не унимался Лапе. — Но они напоминают кое-что другое… — Он замолчал, и все посмотрели на Эванша.