Да, они были способны вплоть до секунды предсказывать приближение демонической крови. Но с двумя важными нюансами. Во-первых, это должно быть именно приближение, то есть демона провидец ощущал только если тот двигался именно в его направлении. Ну и во-вторых, ключевое слово в предыдущем условии именно “двигался”. Провидцы вмиг теряли всякий след, если объект их наблюдения замирал, к примеру, на месте.

В провидцев превращали всех адептов, и неважно, захватили ли их в бою или те перешли на сторону света сами. С ними что-то делали, проводили то ли ритуал какой-то, то ли даже банальную операцию, после чего бывшие адепты могли поглощать исключительно определённый Пламень. Их подсаживали на что-то вроде конкретного сорта Пламени, в обычной жизни крайне редкого, и их наркоманская тяга при этом многократно усиливалась. Сурку просто безумно повезло, что он случайно увидел Самоходку.

Алину, похоже, ждала такая же участь…

— Прошу… прошу… - взмолился сутулый и трясущийся орденец. - Я просто хочу его Пламени… я должен выпить его Пламени! Мне нужно, нужно его Пламя, ну пожалуйста-а-а-а…

— Чьего - его? - не сразу понял я.

— В руке, в руке которое! Мне плохо, мне очень плохо, умоляю…

“Его” Пламени?! Самоходка что, мужик?!

Сурок воспользовался моим замешательством и вырвал бутылочку из-под кроссовка. Стоя на коленях, быстро открыл и, сжав обеими руками, чтобы из-за трясучки пролить поменьше, опрокинул в себя белый “ароматный” огонь. Я поймал себя на мысли, что стою с искривлённой отвращением рожей и очень хочу плюнуть прямо тут, на пол.

Это была метаморфоза, не иначе. Он поднимался, размашисто растирая слёзы и сопли по лицу. Руки его ещё дрожали, но уже значительно меньше, Сурок дышал ровнее и перестал всхлипывать. Только что выпитый белый огонь в мгновение ока превратил его из жалкого подобия человека в пусть и субтильного, дрожащего, но уже не такого отвратительного субъекта.

Впрочем, ненадолго. Сурок сел на диван и снова, хоть и беззвучно уже, заплакал, закрываясь руками.

— Как же я устал… Я смертельно устал… Они ведь ничем не лучше вас. Они сделали из меня… вот это, - бормотал он, раскачиваясь словно в трансе. - Выжгли что-то во мне, и теперь я могу пить не весь Пламень. Заклеймили меня, как скотину, чтобы контролировать! Посадили на поводок… Как же я ненавижу… Всех! Ненавижу!! Ненавижу вас всех!!!

И Сурок, как хренов зомби, внезапно бросился на меня. Я не ожидал такого, и ему легко удалось схватить меня за горло, притом его чёртовы руки оказались настолько длинней моих, что как бы я ни старался, а достать его в ответ не получалось. Я опешил, потерял равновесие, и мы повалились на округлый диван у внешней стены. Твою мать, да ему почти хватало сил продавить Имя Измаил! Я дышал почти без труда, но вот скинуть патлатого с себя, отцепить его мёртвую хватку вообще не получилось никак!

Имя Абитус сработало на нас обоих. Секунда, и мы провалились сквозь диван, пол и стену, с высоты второго этажа рухнув на асфальт плашмя, и Имя Измаил окончательно погасло. Я вскочил, не получив никаких повреждений, а вот патлатый орденец, хрипя и постанывая, так и остался распластанным в луже.

На улице шёл сильный дождь… Тёплый. Очень тёплый. Как… кровь. Кровь… Кр-р-ровь!

Кажется, я что-то говорил, когда бил его. Негромко, только чтобы слышал он, этот омерзительный приспособленец с трясущейся перепуганной душонкой, заклеймённой слабостью к старым содомитам. Когда кулаки стало слишком больно, я начал его топтать, жалея только об одном - что подошва кроссовок чересчур мягкая. Я бил его и бил, целясь в прыщавое скуластое лицо, пока меня, наконец, не отвлёк вспыхнувший у него на впалой груди свет. Это был Пламень. Я видел его, но побрезговал поглощать. Сурок замер и больше не шевелился.

В конце концов я пошёл прочь. И чем дальше оказывался от клуба, чем больше приходил в себя, тем сильнее ускорял шаг. Вперёд меня гнал образ лежащего в растекающейся кровавой луже Сурка. И прилипший к спине ледяной ужас.

Ведь я только что убил живого человека.

Меня настигло одно из тех пробуждений, когда тебя будто бы заново “включают”, насильно вытаскивают из абсолютного ничего и заставляют опять существовать. Какое-то время я пытался сообразить, где нахожусь. А когда понял, что лежу в кровати Леры, задался закономерным вопросом - почему все террариумы с живностью либо открыты и пусты, либо попросту разбиты. Среди осколков на ковре валялась пустая бутылка ноль-семь, судя по этикетке, явно не из-под Пламени. Это была водка. Много чёртовой водки.

Неимоверным усилием воли я повернул вселенную на девяносто градусов - сел. Похоже, я вчера вусмерть нажрался после того, что произошло у клуба. Ещё б, неудивительно. Я помнил только, как зашёл в какой-то бар, где залпом влил три по пятьдесят вискаря, следом заказал ещё столько же, потом в два раза больше, а дальше - занавес. Даже странно, что нисколечко не болела голова. Один лишь убийственный сушняк решил сопровождать меня этим утром. Ну и тревожное, пока ещё не до конца оформившееся чувство, похожее на стыд.

В коридоре второго этажа я вспомнил, как шёл спать в Лерину комнату, просто божественно подражая лунной походке Майкла Джексона. Притом под аккомпонимент собственного же битбокса, с которым выходило явно хуже, но и там я был весьма неплох. Перед глазами то и дело всплывало красивое лицо ведьмы, разные глаза которой увеличивались по ходу вечера. Она-то как раз, судя по доносившимся с первого этажа звукам, чем-то громко сейчас и занималась внизу.

Спустившись, я первым делом подумал, что от вторжения вампира с ягой дом получил меньше вреда, чем от того, что случилось тут вчера. Лера усиленно тёрла шваброй светлый линолеум, пыхтя и отдуваясь. Почти по всему первому этажу виднелись следы чего-то красного и липкого. Досталось не только полу, но и столику, стойке, дивану и крутящимся стульям. Немного даже потолку.

— Эт чё?.. - попив минералочки из холодильника, я вдруг вспомнил, что существует такая штука, как презумпция невиновности. Никто ж не доказал ещё, что ведьма убирает именно за мной…

— А ты не помнишь? Это, чел, варенье, - фыркнула Лера. - Ты припёрся вчера с целой авоськой клубничного варенья. В половине третьего ночи.

— Я?! - нужно выдумать хоть что-то вразумительное, пока я снова пью минералку! - А где я взял варенье ночью?

Лера начала тереть пол ещё сильней, и я понял, что промахнулся с вопросом. Но ведь я правда ничего не помнил! Почти нечего…

— Купил, наверное. Я-то откуда знаю. Ты был в слюни, чел, и на любой мой вопрос говорил, что я слишком красива для всего этого дерьма!

Ага, ну не всё так плохо… Я прошёл к стойке, сел на барный стул, но когда он вдруг прокрутился подо мной, понял что погорячился и перебрался на диван, где едва не вляпался в липкое пятно. Лакированный столик выглядел так, словно бы на нём ночевала линяющая кошка, страдающая ночными кошмарами. Помимо чёрной короткой шерсти, он весь был в царапинах и сколах.

— А почему варенье… повсюду?

— Ну-у… в какой-то момент ты решил, что оно - лучшая приманка.

— Приманка? Для кого?

— Для выпущенных чуть ранее на свободу повстанцев.

— Кого, блин?

— Повстанцев, чел, повстанцев. Мышей, крыс, скорпионов, американских тараканов, парочки дорогущих сольпуг, которые теперь, наверное, до икоты доведут соседей. Повстанцев! - Лера сделала обобщительный жест рукой.

— А со столом чё?

— Это вы так с Петровичем контакт налаживали. Один стук означал у вас “да”. Два стука - “нет”. Он-то лапами стучал. А ты почему-то решил, что для этих целей лучше всего подойдёт молоточек для отбивных, - она явно закипала. - И нормалёк так наладили-то контакт! Под самый конец вы с ним до азбуки Морзе дошли. И даже сбацали хитяру Лепса “Рюмка водки на столе”. Азбукой, сука, Морзе.

Если секундой раньше я решил просто втянуть голову в плечи и особо не отсвечивать, то когда она это сказала, не удержался и необдуманно ляпнул: