Ботян превратился в разведчика-нелегала.
Нарком, а затем недолгий министр госбезопасности Меркулов понимал значение нелегальной разведки и ратовал за её выделение в самостоятельную службу.
До сентября 1945 года решение вопросов координации деятельности советских разведывательных служб по атомной проблеме со стороны НКГБ было возложено на подразделение НТР внешней разведки и на первого заместителя руководителя внешней разведки Гайка Овакимяна. В сентябре 1945 года в рамках НКГБ СССР был создан отдел «С» под руководством генерал-лейтенанта Павла Судоплатова, являвшегося одновременно одним из заместителей начальника внешней разведки и продолжавшего возглавлять 4-е управление НКГБ.
С ноября 1945 года Павел Судоплатов по совместительству стал начальником отдела «К» НКГБ СССР, созданного для оперативного обслуживания атомных спецобъектов.
Отдел «С» занимался координацией работы НКГБ и ГРУ по сбору и обработке материалов из США, Канады и Великобритании по проекту «Энормоз». На него же были возложены функции по реализации полученных данных внутри страны. И такое решение оказалось более чем своевременным. Ведь, как утверждают авторы – специалисты в данной области – изданной в 2003 году книги «Укрощение ядра», «в период с 1941 по 1945 год роль разведывательной информации в развитии советского атомного проекта была первостепенной, а в 1946–1949 годах главное значение имели уже собственные усилия и собственные достижения. Границей этих двух периодов является 1945 год, что определяется победой СССР в Великой Отечественной войне и возможностью сосредоточения усилий государства над практическим решением атомной проблемы».
Благодаря усилиям «Алексея» (оперативный псевдоним разведчика А. А. Яцкова. – А. Б.) и его товарищей Советскому Союзу удалось преодолеть ядерную монополию США. Информация советской разведки позволила не только ускорить работы над собственным ядерным оружием, но и сэкономить значительные средства.
В конце 1945 года «Алексей» был назначен исполняющим обязанности резидента внешней разведки. В начале 1946 года ему был присвоен дипломатический ранг вице-консула.
28 сентября 1945 года на заседании Специального комитета было принято решение организовать в его составе Бюро № 2 и подчинить его непосредственно председателю Специального комитета. Далее в этом решении было указано:
«3. Возложить на Бюро № 2:
а) перевод и обработку документов и материалов, поступающих в Специальный комитет из разных источников, материалов, публикуемых в заграничной прессе и заграничной технической литературе по вопросам использования внутриатомной энергии;
б) изучение деятельности заграничных научных учреждений, предприятий и фирм, отдельных учёных и специалистов, занимающихся проблемой использования внутриатомной энергии, сбор и изучение материалов, связанных с этой проблемой. <…>
5. Утвердить начальником Бюро № 2 т. Судоплатова П. А., заместителями начальника бюро т.т. Сазыкина Н. С., Эйтингона Н. И. и асилевского Л. П.». <…>
Начало деятельности Бюро № 2 ознаменовалось проведением операции по доставке из США, переводу на русский язык и доведению до советских специалистов официального отчёта американских учёных о создании атомной бомбы. В США этот документ был опубликован 12 августа 1945 года. У нас он был быстро переведён и уже 10 ноября сдан в набор. Печатание осуществлялось в экстренном порядке в нескольких типографиях и под личным контролем Берии. Книга Г. Д. Смита «Атомная энергия для военных целей. Официальный отчёт о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США» вышла в издательстве «Трансжелдориздат» в феврале 1946 года тиражом 30 тысяч экземпляров. По распоряжению Специального комитета 60 процентов тиража выделялось для продажи научным работникам и в библиотеки научно-исследовательских институтов, министерств и ведомств; 20 процентов – для продажи в вузах; остальные 20 процентов поступили в свободную продажу.
Таким же образом Бюро № 2 осуществило в том же 1946 году выпуск сборника статей участников «Манхэттенского проекта». Но в отличие от предыдущего издания сборник предназначался лишь для служебного пользования. Военный историк Анатолий Родин отмечал: «Быстрое доведение до советских специалистов американских атомных секретов, содержавшихся в этих книгах, ускорило работу по всему комплексу атомного проекта. С их изданием несколько смягчился режим секретности в отношении материалов советских физиков-ядерщиков».
Необходимо также отметить, что для получения сведений по интересующим наших учёных вопросам Специальный комитет использовал также межгосударственные контакты. Так, в середине 1946 года на проводившихся в Тихом океане испытаниях американских атомных бомб присутствовали наблюдатели стран – постоянных членов Совета Безопасности ООН. В их числе были три советских представителя, которые после возвращения передали в Специальный комитет подробный отчёт с приложением кино- и фотосъёмок. Эти материалы затем использовались при создании Семипалатинского испытательного полигона.
Информация научно-технической разведки органов государственной безопасности играла важную роль в практической деятельности советских учёных и созданных для реализации атомного проекта государственных структур. И. В. Курчатов, в частности, неоднократно отмечал, что получаемая разведкой информация «создаёт технические возможности решения всей проблемы в значительно более короткие сроки».
Главной задачей разведки было информировать советских ученых о реальных результатах ведущихся в США и Англии работ по созданию атомного оружия. И она была успешно решена.
Таким образом, в 1945–1947 годах Павел Анатольевич Судоплатов имел непосредственное отношение к работам по созданию атомного оружия. Возглавляя отдел «С» НКГБ СССР и Бюро № 2 в Специальном комитете при ГКО СССР, он решал важнейшие задачи по ускорению работ, связанных с атомным проектом. И не случайно в 1946 году Судоплатов был удостоен высшей награды Родины – ордена Ленина.
После войны Энтони Блант был назначен хранителем королевских картинных галерей Виндзорского и Букингемского дворцов, стал советником короля Георга VI, закончив, таким образом, свою службу в британской контрразведке. Пожалуй, с этого времени именно Бёрджесс становится самым ценным источником советской разведки в Англии – после Филби. Поэтому, впоследствии вспоминая об этом времени, он с улыбкой говорил, что до войны он фактически ничего не делал. Такие заявления назовём лёгким кокетством: именно вербовочная работа Гая позволила во многом создать не только «Кембриджскую пятёрку» – назовем её этим устоявшимся термином, но и ту самую «Оксфордскую группу», о существовании которой известно только то, что она, может быть, существовала, а может, являлась плодом воображения охотников за «кротами».
Бёрджессу приходилось также выполнять обязанности связника, в общем, постоянно «ходить по лезвию». Известен, например, случай, когда после встречи Бёрджесса с советским резидентом чемодан чекиста вдруг раскрылся и по всему бару разлетелись совершенно секретные документы Форин Офис, переданные ему Гаем для перефотографирования! Что говорил при этом связник, уточнять не будем. По счастью, с помощью любезных английских джентльменов, которые традиционно не лезут в чужие дела и не заглядывают в чужие бумаги, он сумел собрать всё до последнего листочка… Глупейшего провала удалось избежать.
В то же время, когда по соображениям безопасности прямая связь Бёрджесса с резидентурой была приостановлена, обязанности связника выполнял Блант, передавая полученные от Гая материалы.
