Можно только предполагать, насколько усложнилась работа резидентуры (следовало не только узнавать, что делается у китайцев, но и понять, что происходит в родной стране, ибо со сменой непопулярного лидера во многом менялся или корректировался ранее проводимый им курс, и это неминуемо должно было отразиться на деятельности разведки).
Года через два после приезда Ботяна в Германию Представительство возглавил генерал Иван Анисимович Фадейкин, очень толковый начальник и вообще легендарный человек. Ровесник Алексея Николаевича и даже на полгода его младше, он, журналист по профессии, начал Великую Отечественную войну заместителем начальника политотдела стрелковой дивизии, а закончил в должности комдива. В 1949 году, после Военной академии имени М. В. Фрунзе, полковник Фадейкин был направлен в Высшую разведывательную школу Комитета информации, по окончании которой сначала служил во внешней разведке, а затем был переведён в военную контрразведку и возглавлял её – 3-е управление КГБ при СМ СССР – с февраля 1963 по февраль 1966 года, после чего был направлен в ГДР.
«Фадейкин – толковый мужик, жаль, что он так рано умер! – помнится, искренне сожалел Ботян. – У нас хорошие результаты были. И сама работа была интересная…»
В своих воспоминаниях Юрий Иванович писал:
«Итак, 1964–1968 гг. я провёл в Китае. Пожалуй, это было наиболее критическое время в советско-китайских отношениях. Наши китаеведы и сами китайцы называли его “хорошее плохое” до мая 1966 года, и потом – “плохое плохое” время. <…>
Обстановка вокруг представителей “советского ревизионизма” продолжала накаляться. Несколько раз наши сотрудники подвергались нападениям со стороны хунвейбинов. Почти целую ночь я провёл недалеко от ворот торгпредства в своём новеньком “москвиче”, облепленном всякими дацзыбао[59], с выхлопной трубой, обмотанной соломой (гори, ревизионист, сам себя подожжёшь, если заведёшь мотор). Напряжённость нарастала. Хунвейбины подвергли городок посольства двухдневной физической и звуковой блокаде, вынудившей нас с помощью других дипломатических представительств провести эвакуацию членов семей. <…>
С раннего утра до глубокой ночи к посольству шли колонны так называемых демонстрантов. У посольства постоянно находились тысячи бесновавшихся хунвейбинов. Ворота и забор, ограждающий территорию посольства, прилегающие к посольству улицы были обклеены антисоветскими лозунгами со словами угрозы расправиться с советскими гражданами в Пекине и вообще с Советским Союзом. На воротах посольства вешали чучела советских людей, которые здесь же сжигались на кострах. Советских граждан, проезжавших по улицам, ведущим к посольству СССР, осыпали бранью, колотили по автомашинам всем, что попадало под руку, плевали и бросали камни в автомашины…»
Но не стоит думать, что советские представители – речь в данный момент не только о сотрудниках резидентуры – покорно и перепугано сидели в этой «самоизоляции», окружённые плотным кольцом придурковатых хунвейбинов, и покорно ждали своей печальной участи.
Кстати, насчёт «придурковатых хунвейбинов» – никакого национализма тут нет, не подумайте! Но как ещё относиться к людям, которые тупо «сотворяют себе кумира» и поклоняются ему, подобно живому божеству? К чему обожествлять «верховного правителя», тобою же, как считается, избранного? Почему человеку так хочется ощущать себя рабом другого двуногого? А именно это происходило в Китае «эпохи “культурной революции”». Думается, что как раз неограниченное властолюбие одних, обеспеченное той самой рабской психологией других, скомпрометировало и опорочило великую социалистическую идею, привело к крушению мировой социалистической системы.
Так вот, советские люди отнюдь не желали чувствовать себя невольниками – и не позволяли маоистам превращать себя в таковых.
<На этот фрагмент из одного доклада стоит обратить особое внимание:>
«В 1948 году в предшественнике ЮАР, Южно-Африканском Союзе, была основана Южно-Африканская корпорация атомной энергетики. В 1957 году она, действуя от имени ЮАР, заключила с США договор о сотрудничестве в рамках программы “Атом за мир”. В соответствии с ним ЮАР должен был быть продан один американский исследовательский реактор. Для создаваемого в Пелиндабе центра ядерных исследований американцы намеревались направить также высокообогащённое урановое топливо. Намеченные поставки состоялись в 1965 году с участием американского филиала компании Allis-Chalmers. Так у Претории появился первый исследовательский ядерный реактор “Сафари-1” и обогащённое до 90 % американское ядерное топливо. Однако уже через два года, в 1967-м, ЮАР построила (не без участия американцев, естественно) в Пелиндабе свой собственный реактор “Сафари-2”, в котором, как и в первом случае, использовалось ядерное топливо, поступившее из США».
Сейчас мы остановимся и уточним, что это такое – Пелиндаба.
Для тех, кто недостаточно хорошо владеет зулусским языком, скажем, что это название переводится не то как «завершение разговора», не то как «конец истории». Разумеется, истории не всей как таковой, а той, которую рассказывают вам или ещё кому-то. Населённый пункт с таким экзотическим названием находится всего лишь в 33 километрах к западу от Претории, административной столицы ЮАР (есть ещё Кейптаун – столица законодательная). Когда-то здесь была ферма, принадлежавшая тамошнему историку и журналисту Густаву Преллеру – соответственно, белому человеку и стороннику апартеида, а затем расположился главный центр ядерных исследований ЮАР.
Особый интерес для Дроздова представила встреча с представителем фирмы «Крупп», который откровенно сказал советскому представителю, что, мол, вы, русские, – дураки, не видите того, что делается у вас под самым носом. Немец не только многое знал «по службе», но и бывал в тех местах, куда китайцы бывших своих советских друзей давно уже не пускали, а потому понимал, к чему готовится маоистское руководство. Он доверительно сообщил, что китайцы усиливают войсковую группировку на границе с СССР.
А вот что писал Юрий Иванович в своих воспоминаниях:
«Нашим сотрудникам удалось побывать в провинции Хейлуцзян и Харбине и встретиться с нашими престарелыми соотечественниками. Один из них рассказал, что китайские власти выселили его с принадлежащей ему пасеки, превратили её в огромный ящик с песком, какие бывают в классах военных академий. Представленная на нём местность отображала участок сопредельной советской территории. Старый 84-летний амурский казачий офицер этим был очень озадачен».
Озадачены были и в Москве. Идеологи со Старой площади упёрлись в ленинский постулат «учение Маркса всесильно, потому что оно верно» и, как кажется, абсолютно не думали о развитии той самой «всепобеждающей теории» – был такой термин. В соответствии с теорией в текущем столетии возможны были три вида войн: империалистические – за передел мира, гражданские освободительные – то есть пролетариата против буржуазии и национально-освободительные, которые вели народы колоний и зависимых стран против своих угнетателей. Всё! Марксизм-ленинизм никоим образом не предполагал военных конфликтов между социалистическими странами! А ведь Китай, хотя и избравший особый путь развития, оставался, вне всякого сомнения, социалистической страной – в соответствии с чётким марксистско-ленинским определением.
Пекинская резидентура буквально кричала в Центр: «Проверьте нашу информацию всеми возможными средствами – космической, радиотехнической, военной и пограничной разведками!» Центр угрюмо молчал.
Только не надо думать, что в ПГУ были такие испуганные люди. Просто разведка не сама решает, что ей делать, задачи ей ставятся соответствующей «инстанцией». В те времена этим словом обозначался Центральный комитет КПСС. Руководство разведки добросовестно направило соответствующее сообщение в ЦК, откуда пришло распоряжение информацию проверить и, если она не подтвердится, резидента наказать…
