Деликатная миссия Элиотта состояла не в том, чтобы “вытащить” Кима для наказания, а в том, чтобы, используя свою долголетнюю дружбу с ним, заставить его заговорить и признаться во всём. Элеонора (жена Кима Филби. – А. Б.) отмечала, что в тюрьме Ким молчал бы и был бы в этом смысле бесполезен. На свободе же его хотели убедить раскрыть ущерб, который он нанёс. Это была критическая неделя, были окончательно разорваны связи с “Бритиш интеллидженс”».
В это время резидентура начала активно готовить комплекс мероприятий по обеспечению безопасности Кима и его «выводу из игры». Цепь тайниковых операций, моментальных встреч, проработка всех элементов операции; подготовка документов, передача денег, поиск путей выезда, получение помощи и рекомендаций – всё это при согласовании с Центром. Кажется, что в эти дни радиолиния Бейрут – Москва была раскалена до предела.
6 января – срочный звонок из британского посольства. Кима приглашали встретиться с Питером Ланом – новым резидентом СИС. Это был угрюмый, малообщительный человек, которого Ким не знал столь хорошо, как Элиотта; у них не было ничего общего и по службе. Секретарша была очень настойчива, однако Ким не пошёл на встречу.
Видимо, англичане хотели всё-таки овладеть Кимом, пытались ввести его на территорию посольства, где они могли арестовать его, если бы захотели. Так считала Элеонора. Тем не менее до сих пор остаётся загадкой: британские власти не хотели или не могли задержать его?
«Теперь ясно, что Ким уже планировал уход, ожидая сигнала от своих русских друзей, – писала Элеонора. – И вот в этот момент мы получили приглашение на обед к нашим старым друзьям Балфун-Полям, которые не имели отношения к СИС и, возможно, ничего не знали о разыгрывающейся драме. Ким не воспользовался этим приглашением. 23 января 1963 года он исчез».
В этой истории была ещё одна сюжетная линия, которую не исключал Центр. Дело в том, что в 1961–1962 годах Англию захлестнула целая серия шпионских скандалов, и арест Филби мог бы привести к отставке правительства. Хорошо зная Кима Филби, руководство СИС понимало, что он ради обещанного иммунитета не пойдёт на предательство интересов советской разведки. Направляя в Бейрут Николаса Элиотта, руководство СИС исходило из того, что Филби правильно истолкует откровенную беседу с ним и примет единственно верное решение – исчезнуть из Бейрута.
Пришло время побега. У Филби в том не было и тени сомнения. После встречи с советским резидентом Ким, как был в одном костюме, даже без портфеля, добрался до стоявшего в порту сухогруза «Долматов». Там его уже ждали. 23 января 1963 года судно покинуло причал. Вскоре «Долматов» добрался до Одессы.
Расстроенного Филби встретили, ободрили. Он пытался было оправдываться, винить себя. Специально приехавший из Москвы сотрудник службы утешил его: «Вы сделали всё, что могли».
Анализируя случившееся в Бейруте, Филби пришёл к выводу: уйти ему дали сознательно. Резидент Лан в самый напряжённый для британской контрразведки момент вёл себя по меньшей мере странно, не проявляя никакого рвения. Элиотт мгновенно улетучился из Бейрута, сделав своё дело. В чём оно заключалось? Разве не в том, чтобы предупредить Филби? Его могли арестовать ещё в Бейруте, вызвать в Лондон, насильно увезти…
Есть все основания предполагать, что не только СИС, но и английское правительство не стремились арестовывать одного из руководителей своей секретной службы. Как бы выглядел в глазах соотечественников ставший к тому времени премьером Гарольд Макмиллан? Ведь это он в ранге главы министерства иностранных дел в 1955 году снял в своём выступлении обвинения против Филби. А как бы оправдывалась сама разведка, проморгавшая разведчика, работавшего на СССР в течение почти трёх десятков лет? Всё это могло привести к падению правительства, увольнениям в спецслужбах. Никто, совершенно никто не был в этом заинтересован.
После того как 1 июля 1963 года Советский Союз официально объявил, что предоставил Киму Филби политическое убежище и гражданство, Элиотт и ещё несколько сотрудников СИС, поддержавшие Кима, были без всякой огласки уволены. В отличие от 1951–1955 годов после исчезновения Филби не последовало и шумной кампании в прессе. А резидент СИС в Бейруте Питер Лан по возвращении из командировки был отмечен высокой наградой – орденом Святых Майкла и Джорджа.
Генерал-майор, ветеран Управления «С», сказал нам совершенно неожиданное: «О нелегалах интереснее всего рассказывать не с того момента, когда они Героев получают или когда не получили Героя, но мы знаем, что они сотворили, – а начиная с того, как их подбирали. Есть у нас категория сотрудников, которые занимаются подбором. Это совершенно удивительные люди, но они всю жизнь остаются “за кадром”… А ведь каких людей они находят для нашей службы! Вот возьмите ныне ставшего известным Героя России Юрия Анатольевича Шевченко! Человек, который учился в Архитектурном институте, сталинский и ленинский стипендиат, талант налицо, человек, у которого уже ясна была вся дальнейшая биография, но ведь его кто-то же да нашёл, увидел, подобрал, убедил круто изменить свою судьбу – и он, не раздумывая, пошёл в разведку!»
«Ну да, – соглашаемся мы, – Юрию Анатольевичу сказали, что он нужен Родине в таком качестве – и он тут же дал согласие, называя это самой короткой вербовкой в истории. А ведь он в перспективе, причём в обозримой, должен был возглавить кафедру в родном МАРХИ и, вне всяких сомнений, стал бы и доктором наук, и профессором – и, очевидно, академиком архитектуры… Так нет! На Западе… точнее, по всему миру, он работал “под крышей” талантливого живописца. Но изображать художника, не будучи таковым, – это даже не смешно. Это просто невозможно, а в данном случае ещё и смертельно опасно».
Успехи научно-технической разведки, поддержка ряда влиятельных оборонных ведомств позволили поставить вопрос о реорганизации отдела НТР в управление. Эта инициатива была одобрена начальником ПГУ Сахаровским и руководителем КГБ Семичастным. 15 августа 1963 года последовал приказ председателя КГБ при СМ СССР о создании Управления научно-технической разведки. Это решение имело для внешней разведки большое значение: авторитет научно-технической разведки возрос, теперь она могла самостоятельно «выходить на промышленность», отраслевые министры и их заместители получили возможность напрямую контактировать с руководителями НТР. Всё это способствовало широкому развитию этого направления деятельности внешней разведки, и в итоге были достигнуты значительные результаты.
И сегодня сотрудники Службы по праву гордятся выдающимися представителями советской научно-технической разведки: Героями России Леонидом Романовичем Квасниковым, Владимиром Борисовичем Барковским, Александром Семёновичем Феклисовым, Анатолием Антоновичем Яцковым, а также другими бойцами незримого фронта НТР, достойно выполнявшими специальные задания по обеспечению государственной безопасности нашей страны.
«На своём новом месте работы “Дубравин” обратил внимание на то, что вокруг него трудится много швейцарцев, – рассказал нам генерал-майор Сергей Сергеевич Яковлев. – Это его заинтересовало, и через некоторое время он узнал, что в ближайшем окружении президента бен Беллы было много швейцарских троцкистов, которые даже входили в его Тайный совет – точнее, в этом Совете никого иного, кроме троцкистов, и не было. Хотя бен Белла являлся истинным мусульманином (он даже запретил продажу местным гражданам спиртных напитков!), но при этом он придерживался весьма радикальных левых взглядов.
Существенный плюс для Алексея в его швейцарском окружении был в том, что все эти инженеры одинаково хорошо говорили и по-французски, и по-немецки».
