Видимо, его советы были оценены должным образом, поскольку в недалеком будущем министр иностранных дел Вячеслав Молотов стал включать его в число своих помощников, когда выезжал на ежегодные сессии Совета министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и Китая. Этот Совет был учрежден в 1945 году по решению Потсдамской конференции для проведения подготовительной работы по мирному урегулированию после Второй мировой войны. Всего состоялось шесть сессий, последняя – в 1949 году.
Наконец, у резидента Короткова и его сотрудников была ещё одна важная, быть может даже первостепенная, обязанность: они должны были информировать советское руководство о планах и намерениях бывших союзников по антигитлеровской коалиции – в первую очередь США и Великобритании (в меньшей степени Франции) в отношении нашей страны. Почему – объяснения вряд ли требуются. Трещина, что пролегла между СССР и западными союзниками, расширялась с каждым днём, так что вскоре она превратилась уже в настоящую пропасть. Прошло ещё два-три года, и советской разведке пришлось столь же пристально следить уже и за деятельностью западногерманских властей, а после 1949 года – и правящих кругов Федеративной Республики Германии. Как бы ни был высок нынешний международный авторитет (вполне заслуженный) ФРГ, но эта страна далеко не сразу превратилась в миролюбивое и демократическое государство.
В конце 1946 года Эйтингон был вновь направлен в Китай, на этот раз – на его северо-запад. Специальным решением Сталина на разведчика было возложено проведение операции по оказанию помощи органам безопасности компартии Китая в подавлении сепаратистского движения мусульман-уйгуров в китайской провинции Синьцзян, которых финансировали и снабжали оружием гоминьдановцы и английская разведка, и установлении полного контроля над этим стратегически важным районом. <…>
Следует отметить, что в 1944–1946 годах в Синьцзяне действовала оперативная группа наркоматов государственной безопасности и внутренних дел СССР во главе с начальником отдела специальных заданий НКВД генерал-майором Владимиром Егнаровым. Именно на помощь этой группе, а также органам безопасности компартии Китая с целью организации мероприятий по разложению сепаратистского движения уйгуров и прибыл генерал Эйтингон.
В ходе командировки в Синьцзян он также на регулярной основе направлял в Центр исключительно ценную информацию, которая касалась военно-политической ситуации в этом стратегически важном районе на северо-западе Китая, примыкающем к границам СССР. Впоследствии эти данные помогли Москве и Пекину обезвредить агентурные и диверсионные группы, которые находились в Синьцзяне под контролем английской разведки.
Совместно с китайскими коммунистами Эйтингону удалось создать активно действующие боевые группы, общее руководство которыми осуществлял легендарный сотрудник советской внешней разведки, Герой Советского Союза полковник Николай Прокопюк. Эти группы эффективно противодействовали мятежникам. В итоге к 1949 году, когда Эйтингон был уже в Москве, уйгурские сепаратисты потерпели полное поражение. Однако и отношение руководства СССР к Восточно-Туркестанской республике к этому времени несколько изменилось. Москва опасалась создания в Синьцзяне исламского государства, находящегося под влиянием Англии и США. Под давлением СССР руководство ВТР было вынуждено пойти на соглашение с Мао Цзэдуном, который, как и все лидеры КПК, был противником независимого Синьцзяна и допускал лишь его автономию.
В октябре 1949 года войска Народно-освободительной армии Китая заняли Урумчи. 17 декабря было сформировано Синьцзянское провинциальное народное правительство…
В 1948 году Павел Судоплатов выезжал в Прагу с очередным секретным заданием. В поездке его сопровождал бывший резидент внешней разведки НКВД в Чехословакии, а в период Великой Отечественной войны – его подчинённый и старший товарищ Пётр Яковлевич Зубов. Задание действительно было секретным и… деликатным: чекисты должны были тайно встретиться с президентом страны Эдвардом Бенешем[21] и убедить его поручить лидеру компартии Чехословакии Клементу Готвальду[22] сформировать правительство. Иными словами – обеспечить бескровную передачу власти в стране коммунистам. <…>
П. А. Судоплатов вспоминал:
«Зубов и я провели в Праге целую неделю, и за это время Зубову, который перед войной встречался с Бенешем в присутствии нашего посла Александровского, удалось, использовав всё свое умение и прошлые связи, на пятнадцать минут встретиться с Бенешем в его резиденции, расположенной в самом центре Праги. Смысл нашего послания он довёл до президента, подчеркнув, что в стране произойдут кардинальные перемены независимо от того, сохранится нынешнее руководство или нет, но, по его мнению, Бенеш был единственным, кто мог бы обеспечить плавную и бескровную передачу власти.
В соответствии с инструкциями Зубов сказал Бенешу, что не ожидает от него ответа, а всего-навсего передаёт ему неофициальное послание. По словам Зубова, Бенеш казался сломленным, больным человеком, который постарается сделать всё что можно, чтобы избежать взрыва насилия и беспорядков в Чехословакии.
Выполнив свою миссию, мы сели в поезд Прага – Москва. Как только поезд пересёк границу, я сразу же, используя каналы связи местного обкома партии, послал, как мне и было приказано, шифровку Молотову и её копию Абакумову, тогдашнему министру госбезопасности: “Лев получил аудиенцию и передал послание” (“Лев” – кодовое имя Зубова). Через месяц Бенеш мирно уступил бразды правления Готвальду».
В 1947 году возвратившийся из Синьцзяна генерал-майор Эйтингон был вновь назначен заместителем генерал-лейтенанта Судоплатова, возглавлявшего отдел МГБ СССР по диверсионной работе за границей. В послевоенные годы ему пришлось принимать самое непосредственное и активное участие в разработке и реализации оперативных мероприятий, в частности по ликвидации литовских националистических бандформирований.
Следует отметить, что во второй половине 1940-х годов в прибалтийских республиках, освобожденных Красной армией от немецко-фашистских оккупантов, было неспокойно. Там орудовали банды националистов, которые получали широкую помощь, в том числе военную, от спецслужб Великобритании и США. Запад пытался использовать многочисленные прибалтийские антисоветско-националистические организации в своих целях: для сбора информации о ситуации за «железным занавесом» и в первую очередь для банального шпионажа, хотя и декларировал при этом поддержку их усилий в борьбе с советской властью.
Вполне естественно, что органы государственной безопасности уделяли повышенное внимание различным антисоветским и националистическим организациям в прибалтийских республиках не только из-за того, что они мешали становлению там советской власти, но и по причине их многочисленных контактов с зарубежными спецслужбами.
Одними из первых контакт с британской разведкой установили в конце 1945 года представители Верховного комитета освобождения Литвы. <…>
Для ликвидации националистического повстанческого движения в Литве в декабре 1944 года был образован штаб, включавший руководящих сотрудников спецслужб, который координировал взаимодействие по этим вопросам войск НКВД, введённых на территорию республики, и расквартированных там соединений и частей Красной армии.
Генералу Эйтингону пришлось в это время неоднократно выезжать в Литву. Под его руководством литовские чекисты разработали и реализовали ряд успешных агентурных комбинаций. Однако их подробности до сих пор находятся под грифом «Совершенно секретно».
В результате националистическое движение в Литве стало ослабевать. Однако факты вооружённого сопротивления продолжались вплоть до середины 1960-х годов.
