Ионел только руками развел.

— Как минимум, мы теперь знаем, что это не оборотень-змея, — прокомментировал Мариус. — Хотя версия была отличная…

— Я тебе сейчас расскажу все, что знаю и понимаю на этот счет — вдруг тебе раньше меня умная мысль придет. Потому что соображаешь ты и правда хорошо.

— Спасибо, господин Кайлен, — Ионел расплылся в польщенной улыбке.

— Способ сделать так, чтобы никаких следов колдовства в комнате не осталось, существует только один: провести колдовской ритуал, а потом его «закрыть», тем самым прекратив действие колдовства. Закрытие для того и нужно, чтобы все следы колдовства стереть и никакие его остатки потом никому и ничему не помешали. А вот способов сделать так, чтобы на проклятом следов сработавшего проклятья не было, я не знаю ни единого, их просто не должно существовать…

— Выходит, это могло быть не проклятье…

— … а какой-то другой ритуал на крови жертв, который привел к смерти. И провели его, Ионел, сами жертвы, не имея ни малейшего понятия, что именно они делают.

— Это как же такое получиться могло? — изумился Ионел.

— Да очень просто… Видел, как твои ведьмы заговаривают больные зубы?

— Да кучу раз!

— Ну вот гляди: она сперва шепчет наговор, делает все, что нужно, а потом в конце?..

— Просит человека три раза сказать «уйди» и сплюнуть.

— Вот и здесь так же: колдун большую часть дела заранее исполнил, а его жертве осталось только сказать какое-нибудь простое слово или сделать какое-нибудь простое движение, чтобы ритуал завершить. Причем это может только жертва, потому что ритуал на крови: если будет кто-то другой, чьей крови там нет, просто ничего не произойдет.

— Так вы ж, вроде, сами поняли, как убийца это провернул, господин Кайлен?..

— Нет, Ионел, я пока совершенно не понимаю, что это мог быть за ритуал. Такой, чтобы убить их наверняка. Да еще таким способом… Что именно должен сделать человек, чтобы точно напугаться до смерти? Я понятия не имею… Но это очень умный колдун.

— И подпактный, — добавил Мариус.

Кайлен мрачно вздохнул в ответ.

На встречи с важными людьми следовало ходить хорошо выбритым и в чистой рубашке — этому правилу Балаж Сабо следовал всегда. И оно ему всегда помогало удачно обделывать дела с любыми заказчиками. Вот и сейчас он стоял у зеркала и тщательно брился, готовясь к важному разговору. Час стоял довольно поздний, поскольку днем совершают честные сделки, а те вещи, по которым Балаж был видным специалистом, люди предпочитали совершать под покровом ночи, незаметно от посторонних глаз.

Разумеется, он брился утром, так и что с того?.. За день щетина слегка отросла, нужно было подправить, чтобы выглядеть идеально. К цирюльнику, конечно, в такое время не пойдешь, но Балаж и сам прекрасно управлялся: он выбрался из такой грязи, где походы к брадобреям никто даже вообразить не мог, все брились сами, если в принципе брились.

Покончив со своим важнейшим делом, он огладил подбородок, проверяя чистоту результата, потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо — и тут заметил, что с зеркалом что-то случилось, оно будто помутнело с краю. Балаж нахмурился, пригляделся, потер пальцем угол и окончательно понял, что с зеркалом происходит что-то странное: оно туманилось все больше, будто затягивалось сизой дымкой. Хотя только что было совершенно нормальное, он же возле него брился!

Дымка тем временем уже превратилась в густые клубы тумана, которые, казалось, сейчас выползут через стекло в комнату. Они темнели все больше и больше, наливаясь чернотой, а потом расступились, открывая абсолютную непроглядную черноту посередине, и там, в этой черноте…

Балаж попятился назад, пытаясь отмахнуться от зеркала рукой, но почему-то был не в силах отвести от него взгляд. Он хотел закричать, но из горла донеслось только странное глухое бульканье. Ноги не слушались, руки тоже, все тело колотило крупной дрожью. Балаж Сабо, профессиональный мошенник, который давно не боялся ничего, сдавленно захрипел и осел на пол с искаженным от ужаса лицом.

— Вот полюбуйтесь, Неманич, — капитан Фаркаш махнул рукой на распростертое на полу тело.

— Судя по тому, где он живет, это не кто-то из друзей Ласло Андронеску… — меланхолично заметил Кайлен. Это был дом с довольно дешевыми съемными комнатами, слишком паршивыми даже для средней руки торговцев, которые могли бы иметь дела с Андронеску.

— Да это Балаж Сабо, — Фаркаш брезгливо поморщился. — Известный проходимец, один раз сидел за подделку документов, один раз — за мошенничество. И еще раз пять мы его за руку поймать не смогли, потому как хитрый больно…

— Интересные у Андронеску и его приказчика знакомства случались! — оценил Кайлен.

— Да вот и я о том же подумал, — кивнул Фаркаш. — Ну что, давайте искать?..

Свою теорию насчет ритуала Кайлен успел изложить по дороге до квартиры Сабо. Делать это он мог совершенно свободно, поскольку в этот раз Шандор, от греха подальше, не взял с собой вовсе никого из офицеров, только пару рядовых полицейских, чтобы на место преступления никого не пускали. Третье убийство Надзор в целом и Фаркаша в частности совершенно не радовало: придумать приемлемое объяснение для трех подряд одинаковых, якобы естественных, смертей у них пока не получилось. Но тут им Кайлен был не помощник. Вот с делом доразобраться — это сколько угодно.

Он встал посреди комнаты, огляделся, пытаясь сообразить, где им искать вещь, которая могла участвовать в ритуале — и замер, увидев маленькое зеркало, висящее на стене над умывальником. Рядом на столике стояла миска с кисточкой и лежала раскрытая бритва c засохшими на ней пятнышками пены.

— Не надо ничего искать, Шандор… Я уже нашел, — Кайлен махнул рукой на зеркало.

— Вы хотите сказать, Неманич?..

— Ты только две комнаты видел, а я все три. В каждой зеркало висело ровно напротив того места, где нашли жертву. Это очень просто, Шандор: каждый, кто окажется возле зеркала, рано или поздно потрет рукой лицо и начнет ритуал. И скорее рано, чем поздно…

— И что же это за ритуал такой, от которого все в корчах помирают? — ворчливо спросил Шандор.

— Есть у меня одна мысль…

— Ну так излагайте, не тяните вола за хвост!

— Это было гадание.

Кайлен неожиданно оказался в центре всеобщего внимания: Надзор Кронебурга был на месте в полном составе, и даже черный лохматый корриган Лиан любопытно выглядывал из-за шкафа. Он всегда пытался участвовать во всех делах Надзора, в отличие от Нивена, домашнего корригана Кайлена, который большую часть времени был занят чем-то своим и расследованиями не интересовался.

— Гадание самое простое, деревенское, — объяснял Кайлен собравшимся. — Тома, ты почти наверняка слышал: берешь миску, наливаешь в нее кипятка…

Тома, темноволосый колдун-мантик, кивнул и задумчиво потер длинный нос:

— Добавляешь туда определенные травы — и гадаешь. А если взять материал вопрошающего и тоже в миску добавить, дело еще лучше пойдет, потому что гадание ни на что и ни на кого постороннего точно не собьется.

— Например, кровь с платка, — сообразил Шандор.

— Например, — согласился Кайлен. — Хотел бы я знать, где он добыл материал остальных двоих… Ласло Андронеску точно никто не бил.

— А я бы хотела знать, как он этот… гадательный отвар на зеркала умудрился намазать, — включилась в разговор Витка, миниатюрная девица, всегда будто готовая куда-то бежать. Вот и сейчас она словно собиралась подскочить и ринуться выяснять, как там убийца все на зеркала намазывает. Одно слово, белка: у нее даже прическа была на беличий хвост похожа.

— И я, — присоединилась к ней Эйлин.

— Так мы что, подпактного мантика ищем? — спросил Дитрих, уже готовый, по своей секретарской привычке, начать рыться в бумагах.

— Тома, а может это ты? — хихикнула Витка, пихнув напарника локтем в бок.