До Скарлетт я бы прополз по морю битого стекла, лишь бы не пропустить матч. Футбол был самым важным в моей жизни. Так было всегда, и я думал, что так будет всегда.

Но я наконец нашел что-то... кого-то, кто был мне дорог больше.

Не имело значения, что я провел недели в ожидании сегодняшнего матча с «Холчестером» или что моя гордость была на кону. Не имело значения, что тренер, вероятно, был в ярости на меня и что болельщики тоже будут в ярости.

Скарлетт была важнее всего этого, и я не мог, не хотел оставлять ее, пока она была здесь.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Мне жаль, — сказала она тихим голосом.

Мое сердце сжалось в миллионный раз за этот день.

— Не извиняйся, дорогая. — Я стер слезу большим пальцем. — Это не твоя вина.

— Но...

— Нет. Я сам решил приехать сюда и остаться здесь. Не чувствуй себя виноватой из-за того, что я пропустил матч. Это моя проблема, с которой мне придется разбираться. Ты просто сосредоточься на отдыхе, чтобы мы могли вытащить тебя отсюда как можно скорее. Мне бы не хотелось подвергать тебя больничной еде дольше, чем это необходимо.

Смех Скарлетт вырвался наружу тихим звуком, но мне этого было достаточно.

Наш разговор, должно быть, исчерпал ее энергию, потому что она больше не протестовала. Ее глаза закрылись, и я подождал, пока ее дыхание не стабилизировалось, прежде чем выйти в коридор.

Бруклин и Карина с одинаковыми масками тревоги склонились над телефоном первой.

Они подняли головы, услышав, как открылась дверь, и мое временное облегчение от вида Скарлетт сменилось новой тревогой.

— Что происходит? — спросил я.

Они обменялись взглядами.

— Ненавижу быть носителем плохих новостей дважды за один день, но... — Бруклин протянула мне свой телефон. — Тебе стоит это увидеть.

Я принял его, и моя кожа тут же стала ледяной.

Кто-то снял на видео, как я приезжаю в больницу и бегу ко входу. Пройти через боковую часть было более приватно, чем пройти через переднюю, но, полагаю, все равно недостаточно приватно.

Тот, кто снял видео, загрузил его в социальные сети семь минут назад, и оно уже набрало более пятидесяти тысяч просмотров и сотни комментариев.

Как только папарацци это засекут, им не составит большого труда понять, кого я здесь навещаю. После этого им потребуется еще меньше времени, чтобы связать воедино точки наших отношений.

Я пропустил важный матч против «Холчестера» из-за нее. Была только одна причина, по которой я бы это сделала.

— Мне жаль, — сказала Карина. Она, должно быть, пришла к тем же выводам, что и я. — Дай нам знать, если мы можем что-то сделать.

— Нет. Это... — Я провел рукой по лицу. — Нет. Мы с этим разберемся. Все будет хорошо. Спасибо.

Это не хорошо. Я отмахнулся от голоса, который сообщил мне, что наш секрет — секрет, который мы со Скарлетт так долго и упорно хранили, — скоро будет раскрыт самым публичным образом.

По одному делу за раз.

Новости еще не появились. До тех пор мне нужно было позвонить Слоан (быстрый просмотр моих сообщений показал, что она уже видела видео), затем позвонить тренеру, затем найти врача и придумать, как сделать выздоровление Скарлетт более комфортным.

Я не знал, как долго ей нужно оставаться в больнице, но она, черт возьми, не собиралась оставаться в этой маленькой, унылой палате дольше ночи.

Я звонил в тихом уголке около палаты Скарлетт. Слоан, как и ожидалось, была в курсе предстоящей утечки информации об отношениях. Она не была в восторге от времени или обстоятельств, но, думаю, она просто была рада, что я больше не попадаю в заголовки новостей о гонках.

Мой звонок тренеру перешел на голосовую почту. Я не удивился, так как разминка перед матчем уже началась, но мне нужно было извиниться перед ним своими словами, поэтому я оставил короткое сообщение. Позже он мог разозлиться на меня лично.

Наконец, я поговорил с врачом, который сказал, что Скарлетт могут выписать уже завтра, если ее состояние останется стабильным.

Это было облегчением, но я уже беспокоился о репетиции на следующей неделе. И на последующей неделе. И на после последующей неделе. Позволила бы Лавиния остаться ей в главной роли, если бы узнала о госпитализации? С уходом Иветт у нее не было других вариантов на роль Лорены, но я не мог представить, чтобы строгий, послушный правилам режиссер позволил бы случившемуся сегодня спустить все на тормозах. Она не была теплой и пушистой, но она заботилась о благополучии своего персонала.

Моя голова раскалывалась от миллиона забот, нагроможденных друг на друга.

Пока Скарлетт спала, я следил и за новостями, и за матчем. К счастью, мы были впереди на один, но я был больше сосредоточен на коротких крупных планах лица Винсента, чем на самом игровом процессе.

Я попытался прочесть его выражение и понять, знал ли он уже о Скарлетт. Видео со мной в больнице было загружено, когда игроки уже были на поле, поэтому я сомневался, что он знал об этом. Но включил ли он свой телефон или поговорил с тренером перед матчем?

Это было невозможно определить, поскольку во время матча Винсент всегда выглядел как угрюмый сукин сын.

Тренер, с другой стороны, был явно зол. Если бы он сжал челюсти сильнее во время нескольких кадров с ним, он бы расколол коренные зубы. Галлахер, мой сменщик, делал чертовски хорошую работу, но это не имело значения.

Мне пришлось бы заплатить адом за мое решение в последнюю минуту пропустить матч позже. Технически это была личная чрезвычайная ситуация, но поскольку никто не был мертв или умирал, я сомневался, что он будет сильно сочувствовать.

— Ашер, иди и принеси что-нибудь поесть, — сказала Бруклин. — Скарлетт все еще спит. Она не собирается, я не знаю, переворачиваться и падать на пол.

— Мы будем за ней следить, — добавила Карина.

Я почти запротестовал, но мы все устали, проголодались и были раздражены после нескольких часов в больнице. Я не хотел вступать в спор с подругами Скарлетт, но я бы лучше отгрыз себе руку, чем съел еду из кафетерия.

Вместо этого я нырнул в туалет и купил пачку кренделей и воды на обратном пути. Я съел их рядом с торговым автоматом, благодарный за заряд энергии.

Когда я вернулся в холл возле палаты Скарлетт, там была только Бруклин. Она вскочила, увидев меня.

— Какие-нибудь новые события произошли за время моего отсутствия? — спросил я.

Я не ожидал, что она ответит «да», но на моем вопросе на ее лице отразилось нервное выражение.

— Ну, Карина в ванной, а Скарлетт снова проснулась.

— Уже? — Она выглядела такой измученной, когда я с ней разговаривал, что я ожидал, что она проспит всю ночь. Что-то случилось? Ей было так больно, что она не могла спать?

— Да. Но, эм, тебе, возможно, не захочется туда идти, — сказала Бруклин, когда я направился к двери.

Было слишком поздно. Я уже открыл её.

— Почему... — Слова застряли у меня в горле.

Потому что Скарлетт была не одна. Возле ее кровати, спиной ко мне, стоял Винсент. Я бы узнал эту стрижку «ёжик» и комплект с номером четыре, где угодно. Должно быть, он пришел прямо с матча.

Он обернулся, и его лицо потемнело, когда он увидел меня.

Блять. Я пока не видел никаких новостей обо мне и Скарлетт, но учитывая, что я пропустил свой самый ожидаемый матч сезона, чтобы быть рядом с ней, полагаю, он сложил пазл быстрее, чем папарацци.

Я поднял руки, когда он бросился ко мне.

— Винсент, я...

Я не успел закончить предложение, как он занес кулак и ударил меня им по лицу.

ГЛАВА 43

Оказалось, что больницы не одобряют драки, вспыхивающие на их территории, особенно когда один из пациентов пытается встать с кровати и остановить их.

Я не была настолько глупа, чтобы пытаться броситься в гущу ссоры Винсента и Ашера, но мне нужно было что-то сделать. Бог знает, у меня не было сил кричать, как я обычно это делала.