– Что случилось, тётушка? – после нескольких неудачных попыток завязать разговор, осведомился Ферри.

– Ничего.

– Но я же вижу, что Вы в не настроении.

– Как идут переговоры с наместницей? – после паузы сочла нужным поинтересоваться Мари.

– Думаю, дядя вернётся и всё расскажет.

– Надеюсь, она хорошо вас приняла?

– Да. Несмотря на то, что госпожа Маргарита строит из себя святошу, она явно неравнодушна к мужчинам.

– А почему наместница не выходит замуж?

– Не знаю. Но я слышал об её романе с одним англичанином…

– И что же Вы слышали?

– Когда король Генрих VIII гостил у наместницы, то решил предложить ей одного своего друга в качестве мужа. И, вроде бы, Маргарита Австрийская вначале отнеслась к этому благосклонно и даже подарила англичанину кольцо. Но потом всё разладилось: она наотрез отказалась выходить замуж за него и заявила, что перстень у неё был украден.

– Почему?

Ферри пожал плечами:

– Этого никто не знает. Но я могу предположить, что он оказался парень не промах и решил приударить за одной из фрейлин наместницы, а та его приревновала.

Неожиданно Мари ощутила, что молодой человек коснулся под столом её ноги и, покраснев, убрала ногу.

– Может быть, поднимемся после обеда ко мне, тётушка? – как ни в чём не бывало, спросил тот.

Мари невольно оглянулась на кравчего, как раз наполнявшего её бокал вином.

– Не волнуйтесь, кроме повара, который не покидает кухню, никто из прислуги не знает французский язык, – поспешил успокоить её Ферри.

И добавил:

– Так Вы пойдёте ко мне?

– Зачем?

– Посмотрите, как я устроился…

– Нет!

Неожиданно молодой человек поднялся:

– В таком случае, тётушка, я, пожалуй, покину Вас.

– Куда Вы?

– В трактир. Отведаю местного пива. Да и красотки там сговорчивее…

Ферри вернулся только к ужину почти одновременно с мужем Мари и сразу поинтересовался:

– Как прошли переговоры, дядя?

– Пока сложно сказать. Старшая сестра императора, Элеонора, уже замужем за королём Португалии, вторая, Изабелла, за Христианом Датским, а третья, Мария, за венгерским королём. Остаётся только младшая, Екатерина, которой уже исполнилось тринадцать и она – вполне подходящая невеста для брата герцога. Однако здесь есть определённые трудности. Во-первых, она сейчас находится в Испании вместе со своей матерью королевой Хуаной, которая после смерти мужа сошла с ума (хотя некоторые утверждают, что она от рождения была безумной)…

– Не понимаю, в чём трудности, дядя? Ведь брат герцога может поехать к ней в Испанию или Екатерина сама приедет к нему.

– Во-вторых, император может счесть графа де Водемона не слишком завидной партией для своей сестры. В общем, окончательное решение должен принять Карл. Поэтому придётся подождать, пока он вернётся из Испании.

– А как вы провели день? – добавил Шато-Солен, пытливо оглядев жену и племянника.

– Я был в трактире, дядя, – поспешил отчитаться Ферри.

Мари же добавила:

– Мы заезжали на местный рынок, и я видела там чудесный ковёр. Тех шпалер, что мы взяли с собой, недостаточно, чтобы прикрыть стены в моей спальне. Поэтому ковёр очень бы украсил её!

– Посмотрим, – туманно ответил после паузы Рене.

– Завтра я представлю Вас наместнице, – сообщил он затем жене. – Госпожа Маргарита желает познакомиться с Вами.

– А когда вернётся император?

– Скоро. По крайней мере, так утверждает его тётка.

На следующий день они снова отправились в центр города, имевшего радиально-кольцевую планировку и, свернув слева за ратушу, вскоре выехали на площадь, где раньше торговали скотом. Теперь там располагались сразу два дворца. Более старый, со строгими белыми стенами и башней служил в своё время резиденцией Маргариты Йоркской, третьей жены Карла Смелого, последнего герцога Бургундии. После трагической гибели мужа та обосновалась вместе со своей падчерицей Марией Бургундской в Мехелене и сыграла важную роль в подготовке её брака с Максимилианом Габсбургом, а после безвременной кончины Марии занималась воспитанием её малолетних детей Филиппа Красивого и Маргариты Австрийской. Последняя же возвела для себя напротив новый дворец в итальянском стиле.

До сих пор Мари ещё не доводилось видеть столь красивого здания, мраморный фасад которого состоял из трёх симметричных частей, увенчанных треугольниками с завитушками. Особую же лёгкость ему придавали ряды высоких прямоугольных окон на первом и втором этажах. Однако, оказавшись во дворе, молодая женщина увидела, что задняя часть дворца была построена в стиле поздней готики, как и примыкавшие к ней галереи с традиционными серо-голубыми крышами, кирпичными стенами, башенками и открытыми лоджиями. Во дворе с круглым фонтаном был устроен сад. Дворец Маргариты Австрийской называли ещё Савойским двором из-за того, что в её свите было много итальянцев.

Внутри он поразил Мари не меньше, чем снаружи. Шпалеры и ковры всевозможных расцветок, изящная мебель, картины, статуи ласкали взор.

– В присутствие госпожи Маргариты поменьше болтайте и больше слушайте, – озабоченным тоном предупредил жену Рене. – Она – очень умная женщина и мне важно, чтобы Вы произвели на неё хорошее впечатление.

После его слов Мари даже слегка обиделась: неужели муж считает её дурочкой? Впрочем, она не успела ничего ответить ему, так как паж сообщил, что правительница ждёт их. В приёмной находились дамы из её свиты всех возрастов, начиная от девочек и заканчивая пожилыми матронами. Причём одеты они были на любой вкус и манер. Итальянок можно было узнать по сеткам на волосах и ярким сборчатым юбкам, фламандок – по белым накрахмаленным чепцам и тёмным одеждам, а немок – по мехам, кокетливым шляпкам и длинным золотым цепям. Здесь присутствовали даже англичанки в громоздких чепцах (гейблах). Однако, насколько могла судить Мари, не было ни одной француженки.

Первое, что бросилось молодой женщине в глаза в кабинете наместницы, это книги. Они стояли на полках, лежали на столе, были в руках у придворных – словом, повсюду. Второе место после них занимали, пожалуй, музыкальные инструменты и ноты. Сама Маргарита Австрийская сидела за столом и гадала на картах таро. Как было известно Мари, тётке императора недавно исполнилось сорок лет, хотя выглядела она моложе. К достоинствам её внешности можно было отнести тёмно-синие глаза, высокий лоб и белую гладкую кожу с лёгким румянцем. Зато нос был довольно велик и, к тому же, вздёрнут на конце, а подбородок, наоборот, слишком узок. Однако больше всего её лицо портила нижняя выпяченная губа. Оценить же фигуру Маргариты мешало широкое траурное платье, похожее на монашескую рясу, квадратный вырез которого был прикрыт до самого горла муслином. На голове у правительницы Нидерландов красовалась одетая поверх чепчика белая вдовья накидка. Благодаря своему скромному наряду она резко выделялась среди всех присутствующих.

– Ваш супруг говорил, что Вы родом из Бургундии, баронесса, – смешав карты, благожелательно произнесла по-французски Маргарита.

– Да, мадам.

– А вот я родилась в Брюсселе, воспитывалась при французском дворе, жила в Испании и в Савойе, но ни разу не была на родине моей покойной матушки. Хотя, всё в руках Господа…

Мари вспомнила, что когда ей было лет тринадцать, наёмники-швейцарцы, посланные Маргаритой, вторглись в Бургундию и дошли до самого Дижона. Однако наместнице пришлось отозвать их по приказу своего отца, покойного императора Максимилиана, заключившего мир с французами. Впрочем, судя по её последним словам, Маргарита всё ещё не потеряла надежду вернуть наследие своих предков.

– А кто Ваши родители? – продолжала между тем наместница.

– Мой отец – барон де Монбар, мадам. В молодости он служил капитаном у короля Карла, но потом из-за ранения подал в отставку и женился на моей матушке, приёмной дочери покойного графа де Сольё…