Кутаясь в плащ, Мари с тоской посматривала в сторону видневшейся на горизонте столицы герцогов лотарингских. Издали хорошо были видны дворцовые башни с капеллой, служившей местом погребения древних правителей Лотарингии. Неподалёку от дворца находились также церковь кордельеров и площадь Карье, место турнирных сражений. Мари посещала Нанси только по большим праздникам, например, в День Святого Андрея, покровителя Лотарингии, и потом весь год вспоминала об этом.

Неожиданно Ферри, ехавший рядом, заметил:

– Дядя рассказывал мне, что мой дед, барон де Шато-Солен, в составе армии герцога Рене принимал участие в битве с бургундцами под Нанси.

– А мой дед, сеньор Шарль де Монбар, погиб во время этого сражения вместе с Карлом Смелым, – ответила Мари.

Племянник Шато-Солена улыбнулся:

– Надеюсь, тётушка, то, что наши предки сражались в противоположных лагерях, не отразится на наших с Вами отношениях?

– Конечно, нет, – на губах молодой женщины, которой нравился Ферри, тоже возникла улыбка. – К тому же, моему другому деду, графу де Сольё, который был капитаном герцога Бургундии, удалось спастись.

– Я рад этому, иначе мы бы с Вами, вероятно, никогда не встретились…

На этот раз Мари промолчала, бросив через плечо взгляд в сторону трусившей сзади на низкорослой кобылке госпожи Сибиллы, которую ей навязала в сопровождающие Эмма. По-видимому, заметив это, Ферри больше не пытался возобновить разговор. К полудню они въехали в лес. Хотя здесь было теплее, чем на продуваемом всеми ветрами плато, Мари боязливо озиралась по сторонам, помня о разбойниках.

– Не бойтесь, тётушка, я сумею Вас защитить! – в этот момент снова произнёс племянник Шато-Солена.

Однако Мари с облегчением вздохнула только тогда, когда заметила тропинку, ведущую к хижине отшельника. Сойдя с лошади, она в сопровождении старухи и молодого человека двинулась по ней, оставив слуг и Габриеля стеречь лошадей. На зов Ферри из хижины показался отшельник – костлявый старик в тёмном суконном балахоне с капюшоном, подпоясанном простой верёвкой. Опираясь на посох, он медленно приблизился к незваным гостям.

– Как тебя зовут? – надменно обратился к нему племянник Шато-Солена.

– Местный люд, господин, называет меня отшельником из Сорена, – спокойно ответил старец.

– Но ведь при крещении тебе дали какое-то имя?

– Конечно, господин. Но я не хочу вспоминать о нём. Поэтому можете называть меня просто Франсуа в честь святого Сен-Поля, в ордене которого я состою.

– Да ты, я вижу, француз?

– Только наполовину, господин. Матушка моя была из этих краёв и в молодости видела Орлеанскую девственницу, когда та приезжала к старому герцогу просить помощи против англичан.

– Я – барон фон Лауф и приехал сюда вместе с баронессой Шато-Солен, которая желает поговорить с тобой, – после паузы сообщил молодой человек.

В свою очередь, отшельник перевёл взгляд на Мари и та поспешно произнесла:

– Прими моё скромное подношение, святой отец.

– Благодарю Вас, госпожа, – сказал старец, когда Сибилла вручила ему корзину с едой.

Скрывшись с корзиной в своей хижине, тот через минуту появился снова уже с пустым тыквенным сосудом в руках.

– Я хочу сходить к ручью за водой. Там, на поляне, как раз удобное место для беседы.

Молодая женщина двинулась следом за отшельником. Что же касается старухи и Ферри, то они по просьбе Мари остались ждать её на краю поляны.

Едва отшельник склонился над ручьём, она тут же спросила:

– Скажи, святой отец, я буду когда-нибудь вместе с тем, кого люблю?

Искоса бросив взгляд на молодую женщину, старец неясно ответил:

– Ваша любовь и так рядом с Вами, госпожа.

Его слова удивили Мари, и она слегка покраснела, подумав, что отшельник намекает на Ферри. Не решаясь расспрашивать святого старца, она поспешила задать следующий вопрос:

– Будет ли у меня сын?

– Вы сумеете зачать, госпожа, но вряд ли будете этому рады.

– Что же мне делать? – невольно вырвалось у молодой женщины.

После паузы её собеседник медленно произнёс:

– В любовных делах я Вам не советчик, госпожа. Поэтому могу только помолиться за Вас.

Отшельник, наконец, наполнил свой сосуд и двинулся назад к хижине. Мари не удерживала его, хотя слова старца разочаровали её. Подойдя к Ферри, она услышала, как тот спросил у отшельника:

– Нет ли тут более короткой дороги на Флевиль?

– Есть, господин. Но для этого вам придётся преодолеть огромный овраг, поэтому я бы посоветовал вам ехать прежней дорогой.

– А разве нельзя объехать его?

– Нет, овраг тянется на несколько миль, хотя там посредине есть мост…

– Тем лучше! – перебил его Ферри.

– Для Вас, может, и лучше, господин, но не для госпожи.

– Глупый старик! Совсем выжил из ума, – пробормотал молодой человек, приблизившись к Мари.

– Так что Вы решили? – поинтересовалась та.

– Едем к оврагу!

Отшельник оказался прав: овраг, вскоре вставший на их пути, напоминал глубокое урочище, поросшее кустами и деревьями, а по единственному деревянному мостику, проложенному через него, с трудом мог проехать один всадник. Не успел конь Мари вступить на мост, как из оврага высыпали какие-то люди. В это время Ферри, который уже находился на середине моста, оглянулся. Однако вместо того, чтобы развернуться и поспешить на помощь Мари, племянник Шато-Солена пришпорил коня и в мгновение ока скрылся за деревьями, таким образом, оставив её вместе со слугами на растерзание грабителей. Так как нападение было неожиданным, некоторые из слуг погибли сразу. Другие разбежались. Только Габриель продолжал сражаться. Не успела Мари и глазом моргнуть, как её стащили с лошади и отобрали висевший на поясе кошель. Внезапно рядом послышался крик Сибиллы. Один из нападавших подскочил к старухе, и Мари с ужасом увидела, как из перерезанного горла родственницы Шато-Солена хлынула кровь. Её же саму повалили на землю и задрали юбку. От страха Мари даже не пыталась сопротивляться. Но тут она почувствовала, что тело насильника, пытавшегося овладеть ею, вдруг обмякло. Потом кто-то помог молодой женщине подняться на ноги. Совсем близко она увидела бледное лицо Габриеля:

– Спасайтесь, госпожа!

Подхватив её на руки, грум посадил затем Мари в седло. С места взяв в галоп, она помчалась по мосту, в то время как брат Николь продолжал отбиваться от разбойников.

Через некоторое время молодая женщина увидела впереди двух всадников. Это были фон Лауф и его слуга.

– Рад, что Вы тоже спаслись, тётушка! – Ферри, как ни в чём не бывало, улыбнулся.

Так как Мари промолчала, он затем продолжал:

– Там, впереди, деревня. Давайте заедем туда и попросим помощи.

Действительно, на горизонте в окружении фруктовых садов и виноградников виднелись покрытые черепицей почти плоские крыши домов, характерные для данной местности. Так как Мари находилась в полуобморочном состоянии, она не помнила, как они добрались до деревни и очнулась только на кровати в какой-то комнате. Рядом с ней стояла незнакомая пожилая женщина в чепце и переднике.

– Где я? – слабым голосом поинтересовалась Мари.

– В доме священника, госпожа, – ответила та. – А я его служанка Жанна.

Так как Нанси находился всего в чуть более шестидесяти лье от Парижа, местный диалект был скорее близок к французскому, чем к немецкому языку, и Мари хорошо понимала служанку.

– А где господин фон Лауф?

– На кухне. Ужинает с падре.

– Если позволите, госпожа, то я почищу Ваше платье, – предложила затем Жанна.

Мари покорно позволила раздеть себя, так как её наряд, разорванный в нескольких метах, был, к тому же, испачкан кровью Сибиллы. Вскоре служанка вернулась с подносом, где лежало несколько лепёшек, и стоял небольшой кувшинчик.

Первым делом Мари приложилась к кувшинчику. Как она успела давно убедиться, вино с лотарингских виноградников, несмотря на свой бледно-красный цвет, обладало особым фруктовым или цветочным ароматом и молодая женщина предпочитала его даже бургундским винам. Напиток оказал своё действие и вскоре щёки Мари снова порозовели.