По толпе прокатился вздох удивления. Дети, подростки, юноши и девушки, разом подались вперед, внимая каждому моему слову. Еще бы! Сейчас рушился весь их мир, в котором благородные творят истинную магию, а у бедняков разве что дикий дар зарождается, быстро сводя их с ума.

Именно так гласила официальная теория магии. Но истинный секрет заключался в том, что любой дар необходимо вырастить, воспитать, огранить, как драгоценный камень. А иначе его болезненное, стихийное, развитие сделает таким же болезненным все остальное в человеке.

— Но и те, — продолжил я. —кто окажется не одаренным, получат возможность научиться сражаться. Законы Империи никак не ограничивают возможность всех граждан владеть артефактами, потому что всем известно, что заполучить их можно лишь выкупив у благородных. Но таков старый порядок. В новом мире каждый господин, боящийся своих людей настолько, что испугается доверить им оружие, падет! Но я не таков.

Я взлетел выше, вновь оказавшись над головами людей. Взмахнул черным клинком в сторону свежевыстроенной швейной фабрики.

— Глядите. Это — первое приличное предприятие на моей земле. Швейная фабрика, оборудованная пусть и не самыми новыми, но выдерживающими конкуренцию станками. Никакой монополии на швейную продукцию на Урале ни у кого сейчас нет. Пока — особо подчеркнул я это слово. —я запрещаю кому-либо подходить к этому зданию. Обеспечат охрану Глеб и остальные. Но в ближайшие дни я проведу опрос и инспекцию людей и хозяйства, а затем назначу коллегию управляющих фабрикой из тех, кто подойдет лучше всего.

Пока у меня нет хорошо разбирающихся в деле людей, власть над производством нельзя сосредотачивать в одних руках. Это путь к произволу и воровству.

Затем я раздал указания насчет торговли. Торговали в основном люди Строгановых, которые в участии в погромах замечены не были. Конечно, вскоре они донесут своим господам, что здесь произошло. И мной заинтересуются. Но именно для того, чтоб показать, что я не враг и не скрываюсь, я сохранил все торговые должности за теми, кто их занимал. А один ларек Меньшиковых передал в руки местных.

Еще немного поболтав с народом, я вернулся в ратушу. Там, уже почти прозрачный, парил посреди зала Мессенлари. Ему ни в коем случае нельзя было оставаться здесь до полного восхода Солнца — такова природа существ с ночной половины Эссены. Но и уйти, не получив моего приказа, он не мог. Не пускал круг призыва.

Вокруг него толпились трое моих спутников, с интересом расспрашивая о всяком. Тела людей Меньшикова аккуратно сложили у стены. После того, как Мессенлари вытянул из них нужное количество крови, раны на запястьях людей бесследно исчезли, и теперь им ничего не угрожало.

Разве что сильный дискомфорт, когда очнутся.

— Ну что, Аштар, ты доволен моей работой? — спросил маг, едва я вошел в ратушу.

— Более чем. — кивнул я. — Ты выполнил свое Предназначение, и ты свободен, я заявляю это перед тобой и Вселенной. Но, если не трудно, не ответишь на один мой вопрос перед уходом?

— Ну давай, спрашивай. — покачнулся в воздухе довольный мужчина. — Отвечу, если сумею.

— Как скоро нам ждать начала открытой войны?

Мои соратники застыли, скрестив взгляды на парящей под потолком фигуре. Думаю, их это тоже очень интересовало. Как и все человечество.

Мессенлари грустно усмехнулся, качнув густой черной бородой.

— Нет, Аштар. Ответ на этот вопрос будет изменой моему миру. Такой, за которую нет прощения. Если я скажу, Зажигающий Звезды узнает об этом.

— Выходит, тебе известен ответ, но говорить ты не станешь?

— Известен. Не стану. Скажу лишь, что время у вас пока есть. Мало, но есть. Никто не нападет с сегодня на завтра. Но, когда атака начнется… Она будет куда стремительней и синхронней, чем в твое время, Аштар. Не набег, но вторжение. Я верю в людей, вы когда-нибудь вновь вырветесь из-под гнета. Но я бы на твоем месте даже не надеялся отбить атаку.

Я взмахнул в воздухе черным клинком, до сих пор остававшимся при мне.

— Ты не на моем месте, колдун. А вот я на своем. Похоже, мои знания и умения очень пригодятся людям.

Ничего не ответив, Мессенлари лишь помахал нам на прощание всеми руками. А затем резко свернулся обратно в серый шар — и с тихим хлопком исчез из нашего мира. А начерченный на полу круг из крови и сажи на мгновение вспыхнул, а затем тоже бесследно исчез.

— Ну что, барон. — обратился я к откинувшему капюшон настоящему Лихачёву. Свою работу тут я сделал. Теперь начинается твоя. Именно ты будешь ведать баронскими делами, управлять поместьем, когда мы его отстроим, и поселением. Думаю, я понимаю в этом меньше, чем ты. А каждый должен быть на своем месте.

Барон нерешительно сделал шаг вперед. А затем отвесил мне легкий поклон.

— Я услышал твои слова… Аштар. — произнес он непривычное для русского человека имя. — Я согласен. Всю сознательную жизнь я желал избавиться от удавки Меньшиковых на своем горле, от изменника Афанасия. Желал просто вести свои дела, стать достойным дворянином и хорошим землевладельцем. Теперь, пусть и после смерти, у меня есть шанс исполнить желание. Я благодарен тебе, кто бы ты ни был. За наше недолгое знакомство ты уже несколько раз сотворил немыслимое, сделал то, что всегда считалось невозможным. Ты болтал с иномирной тварью как со старым другом. Но пока я вижу, что ты на нашей стороне. На стороне людей. И, пока это так, я готов идти за тобой и творить твою волю.

К Лихачёву неслышно подошел Виктор. Хлопнул его по плечу, и заговорил:

— Ох, парень, боюсь, простым мирным бароном тебе быть не суждено. А мне не суждено стать безутешным вдовцом, доживающим свое на дворянскую пенсию! Маше, если она решит остаться с нами, уже не быть примерной женой какому-нибудь благородному мешку с деньгами, а той деревенской молодежи — рыбаками и пахарями. Как я понимаю, скоро весь мир изменится. А еще скорее изменится наша жизнь — с таким-то главой рода!

Я улыбнулся. Мария тоже подошла поближе, решительно кивнув при словах Виктора о ней. Развеяв Клинок Пустоты одним движением руки, я со всей серьёзностью посмотрел в глаза всем своим соратникам по очереди. Пока нас немного. Совсем мало. Но крепости берутся не количеством, а качеством бойцов.

— Так и есть. Нам не суждено прожить спокойную, мирную жизнь, встретить почетную старость и тихо умереть в окружении внуков. Увы, никому в этом мире это больше не суждено. Я знаю, что вы не трусы и готовы ко всему. Но, как ваш соратник, я должен спросить вас — готовы ли вы идти за мной до конца⁈ Готовы ли вы вместе со мной отстоять право человечества на жизнь⁈ Или предпочтете попробовать как-нибудь устроить свое тихое счастье в грядущем хаосе?

В полуразрушенной сельской ратуше повисла тишина. Да уж, отличное место для начинания грандиозным планов и приношения громких клятв. Но уж какое есть. Помнится, мы с Хилини дали друг другу обет верности до гроба в каком-то подвале, скрываясь от рыскавших всюду тварей. Жаль, спустя почти столетие, она решила, что одного гроба для нарушения клятвы вполне достаточно. Моего.

Первым тишину нарушил Виктор.

— Да что уж там, глава. Старые порядки лишили меня всего. Даже свободы воли! А ты вернул мне разум, вернул надежду на лучшее в жизни. В конце концов, я ведь теперь Виктор фон Лемм-Лихачёв, а не хрен собачий! Мне иной дороги нет.

Сделав шаг вперед, он протянул мне ладонь для рукопожатия. Я кивнул и с силой сжал его руку. Такой ритуал мне нравится больше, чем разномастные поклоны и книксены.

Следующим шаг вперед сделал настоящий Дмитрий Лихачёв. Он открыл рот, но я перебил его, вспомнив одну важную вещь.

— Постой, барон. Если ты опасаешься за свое будущее в мире живых, скажу сразу — я исполню свое обещание и сделаю твое тело самоподдерживающимся в любом случае. Я не собираюсь ставить тебя в зависимость от своих чар. Теперь, с учетом этих знаний, говори, что хотел сказать.

Мертвый барон лишь устало махнул рукой.

— Я и без твоих слов об этом догадывался. Ты производишь впечатление приличного человека, Аштар. Точнее, все-таки Дмитрий. Ведь именно ты сейчас официальный барон Лихачёв. Так и должно быть. А я… я с тобой, конечно. Это было решено еще тогда, на балу. Когда я не сумел сделать ничего, а ты спас множество людей, закрыв портал изнутри. А потом, когда ты вернул меня к жизни, на что я не смел и надеяться, блуждая в серой пыли царства мертвых, я убедился в верности решения. Я с тобой, командир!