— Помогите! Спаси!..

Крик разрезал воздух — и тут же захлебнулся, оборванный резным балконом с изящными колоннами, придавившим кричавшего.

Впрочем, в окружающем грохоте его бы все равно никто не услышал. А если бы и услышал — не обратил бы внимания. Трудно думать о других, пытаясь спасти собственную шкуру.

Спасаться было от чего. Величественный двухэтажный особняк графов Белинских, только-только бывший местом проведения роскошного бала, рушился на глазах. Сама реальность вокруг дрожала и трескалась — тут и там, на земле и в воздухе, разверзлась черная бездна, взрывающая камень, поглощающая неудачливых людей… Или, наоборот, исторгающая из глубин небытия жутких тварей, которых до этого никто здесь и помыслить не мог.

А я наблюдал, крепко сжав кулаки и стиснув зубы. Наблюдал из тени, из глубины реальности за тем, как твари вновь, четыре тысячелетия спустя, рвутся в человеческий мир. Стоя на самой грани между миром живых и миром мертвых. Призраки только что погибших несчастных в панике проносились мимо меня, растворяясь в глубине мироздания и не замечая ничего вокруг.

Кругом вопили люди. Высокие мужчины в мундирах и с военной выправкой пытались что-то колдовать. К ним присоединялись и немногие женщины — те, что были одеты в походные или охотничьи костюмы. Но таких было меньшинство. В основном и разодетые мужчины, и светские дамы, клонящиеся к земле под весом пышных платьев и причесок, просто бегали в панике. Бегали и умирали.

Очередная троица магов Огня направила руки в четырехлапого змея, с хрустом жрущего очередного богача. И змея охватил мощный, слепящий глаза, поток пламени. Но я прекрасно видел, как рассыпающийся в пепел, растекающийся вонючей черной жижей змей через мгновения собирается вновь.

Вот он воскрес в очередной раз и, воспользовавшись паузой в обстреле, просто перекусил пополам одного из троицы.

Остальные двое попятились, а потом побежали, забыв о товарище.

Трусы! Кругом жалкие трусы! Именно такие когда-то предали и убили меня на самом пике моего триумфа…

Я стоял, с ненавистью глядя на разворачивающуюся бойню, и выжидал момент. Момент, которым я сумею воспользоваться, чтобы защитить этих людей.

Не может быть, чтоб во всем этом шутовском балагане не нашелся хоть один воистину достойный. Хоть кто-нибудь, кто не испугается и догадается броситься в один из черных разрывов… Хоть один! Тогда я сумею разорвать грань между мирами живых и мертвых, сумею вернуться…

— Дима, что ты творишь? Дима!!!

Истошный женский крик прервал мои размышления. Да! Наконец-то кто-то решился. Молодой еще парень, лет двадцати на вид. Высокий, неплохо сложенный, он откинул полу черного мундира, одним резким движением выхватив изящную шпагу.

— Обнажать оружие запрещено Его Величеством! — тут же раздался сбоку крик какого-то седоусого детины, бросившегося воину наперерез.

— Иди к черту, кретин! — прошипел юноша в ответ, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих и устремляясь к очередной твари, лезущей из нового разрыва.

Несмотря на творящийся хаос, я давно уже обратил внимание — у многих здесь на поясах висят шпаги или сабли. Но никто, ни один — будь то маг или простой человек, не обнажил оружия.

Но странные повадки людей перестали удивлять меня еще к концу первого века жизни. Сейчас все мое внимание занимал юноша, мужественно выступившей против огромной твари.

Когда-то, очень давно, я также принимал свой первый бой.

Кричавшая ему вслед девушка бессильно упала на пол, видя, как жалок и мал юноша на фоне лезущего из пролома монстра.

Алый Душегуб, молодой еще. Ну, по меркам своего вида… Внешне-то тварь, похожую на краба-переростка, с четырьмя острыми как бритва клешнями, бездонной усеянной зубами пастью, ростом вдвое превосходящую человека, трудно посчитать «молодой».

Против этого создания, рожденного в пучине раскаленной магмы огненного мира, у мечника не было ни шанса. Даже у мечника-мага. И парень сам все прекрасно понимал.

— Бегите! Я его задержу! — сорвавшимся голосом крикнул он застывшей толпе. Из соседней комнаты уже выползал восстановивший плоть змей, из коридора все усердней тянулись черные щупальца — несколько адептов Льда замораживали проход, в считанные секунды сотворяя стены льда, но помогало это лишь на время. — Бегите скорее!

Призраки видят потоки маны лучше живых. Я сразу разглядел в мечнике талант к чистому разрушению. Целое озеро грубой, сырой силы — и уже начавший развиваться навык. Одно конкретное умение применять эту силу.

Умение уничтожать.

Быть может, он привлек мое внимание еще и этим — давным-давно, тысячелетия назад, я и сам начинал свой путь с освоения аспекта Чистого Небытия. Учился уничтожать своих врагов.

Удар! Тонкий клинок воина-мага вмиг почернел, стал словно поглощать свет, реальность вокруг него поплыла и исказилась. Идеально!

С невыносимым для живых свистом лопнувшего воздуха его шпага вонзилась в основание клешни Душегуба. И клешня просто перестала существовать. Черная вспышка, на мгновение погрузившая во тьму весь зал, — и вот тварь уже шатается, а из зияющей раны на месте клешни и куска челюсти льется поток оранжевой лимфы.

Увы. Этого было недостаточно. Тварь быстро оклемалась — и следующего удара Дмитрий уже не сделал.

Огромная клешня схватила его поперек туловища. Небогатый мундир сразу лопнул, обнажив светлую кожу, а затем разорвалась и она. А Душегуб, поудобней перехватив залитого кровью парня, резко отпрыгнул назад, устремляясь внутрь спасительного разрыва в ткани мироздания.

— Давай, крабик, давай. Рой сам себе яму, — злорадно прошептал я. Осталось лишь поймать момент!

Сейчас!

— Эй, парень, — раздался тихий спокойный голос из ниоткуда. Тихий, но отчетливо слышный в окружающем грохоте. — Ты умираешь, если вдруг не заметил. Хочешь, чтоб твоя смерть не была напрасна, а сам ты получил нормальное посмертие, а не стал бульоном в желудке потусторонней твари? Есть такое желание?

— К… Кто ты? — из последних сил спросил Дмитрий Лихачёв, едва слушающимися губами. Он оказался в абсолютной пустоте, а чудовище, ещё недавно тащившее его, замерло на месте. — Еще один демон?

— Повернись влево и сам увидишь.

И действительно. Еле-еле сумев повернуть адски болящую шею, Лихачёв увидел полупрозрачный силуэт, висящий… Нет, стоящий прямо на воздухе возле него и жуткой твари. Призрак. А еще заметил, что его уже почти затянуло в черный разрыв. Ведь время не остановилось. Лишь очень сильно замедлилось.

— Чего ты… хочешь? — спросил Дмитрий.

— Тело, парень. Чего же еще? Что ты так смотришь? Да, я могу его занять. Причем даже не спрашивая тебя. Но тогда вместе с тобой погибнет и твое магическое начало, твой дар, да и сам дух развалится на куски. Кому это нужно? Мне — нет. Я не хочу десятилетиями чинить пустую болванку. Да и как-то это некрасиво, чтоли…

Лихачёв глянул на свой живот. Из рваной раны толчками лилась кровь. Да, он умирает. Вот-вот умрет. Но отчего-то он всерьез продолжает обдумывать слова непонятного призрака, размышлять над ответом. Зачем?

— Пообещай мне кое-что, и тело твоё, — решительно посмотрев в «глаза» призрака, произнёс Дмитрий.

— Я слушаю, — ответил тот.

— Я знаю, что призраки, способные влиять на мир живых, могут быть очень могущественными. Уничтожь их всех! Всех тварей! До единого! — прорычал Лихачёв, скривив рот в зловещей ухмылке.

— Если бы ты знал, как я сам этого желаю, то не тратил бы наше с тобой время, — послышался в ответ голос духа, наполненный ненавистью.

— Поклянись… — тихо произнёс Лихачёв.

— Клянусь! Я уничтожу их! Буду истреблять без жалости!

И, только моргнув, Дмитрий осознал, что смотрит на себя самого, на свое израненное тело, со стороны. Что сам не ощущает веса плоти, не ощущает боли и ранений. И грустно улыбнулся.