Через некоторое неизвестное, по причине отсутствия какого-либо значения, время из многослойной снежной занавески появился Поллукс и сообщил, что их курс пересекается с курсом большой стаи фартанов, со всех лап мчащейся к Стеле. Охотник молча развернулся и побежал в другом, указанном Псом, направлении. Парочка как привязанная проследовала за ним. На этот раз без всяких вопросов.
Во второй половине дня кончился осточертевший до невозможности снег. А ближе к вечеру беглецов догнала прикрывавшая тыл Немезида и отрапортовала, что погони нет и уже не будет — фартаны вовсю пируют и уже наверняка объелись. Прибежал и Поллукс. И тоже с добрыми вестями — все фартаны округи скорым маршем проследовали к месту утренней мясорубки. Охотник остановился, сбросил лямку и молча упал на сани. Лёгкий стук, донёсшийся до его ушей, красноречиво подтвердил то, что никому ничего объяснять не надо.
Когда дыхание немного восстановилось и более-менее успокоилось грохочущее сердце, он спросил:
— Сколько ещё?
— Завтра вечером будем у подножья. И там ещё день. — Донёсся слабый голос Хаима.
— Приемлемо. — Резюмировал Охотник.
— Жаль только, что в Стеле так толком и не отдохнули.
Охотник сел на санях и подозрительно покосился в сторону парня.
— Уж не специально ли ты туда завёл, Сусанин ты наш?
— А почему нет? — Огрызнулся тот. — Мы слишком устали. Нам необходим был отдых. А буран — это случайность.
— Ну-ну.
— Что «ну-ну»? Всё равно было почти по пути…
— Почти?!
— Да ну тебя. Никто не знал, что оттуда так срочно придётся отбывать.
— И никто не знал, что там территория охоты мутантов?
— Я читал о Стеле. Книжку, в которой её описывали, выпустили задолго до того, как появились мутанты. Какие бы там ни было. О чём жалею, единственное, что системы защиты так и не закончили. А то бы ещё денёк отдохнуть можно было.
— А что системы защиты?
— Разработали плазменные орудия, которые должны были бы питаться непосредственно от солнечной энергии. А это практически бесконечный боекомплект — Стела, как ты видел, до сих пор функционирует. Наверное потому, что она настолько высока, что уходит в самые небеса. Вот только установить их уже не успели…
Охотник пожал плечами. Если бы да кабы. Встал, накинул лямку на плечо и пошёл, бросив:
— Идём…
— Но…
— Идём!
Уже виднелись горы, до которых, как казалось, рукой подать. Но Охотник знал, что это только кажется — до них ещё топать и топать. Поллукс бежал впереди, производя разведку, Немезида по-прежнему позади, за той же надобностью, да и сам Охотник не забывал зорко всматриваться в более-менее очистившееся пространство. Однако поздним вечером, когда он уже совсем собрался объявить ночёвку, компания неожиданно наткнулась на Святую. Все замерли, как вкопанные.
Та стояла босиком на рыхлом после бурана снегу, ничуть его не приминая, а из одежды на ней имелось только воздушное, практически ничего не скрывающее платьишко. Которое, однако, и не думало развеваться на резком, пронизывающем ветру. Как не думали менять своё положение и её красиво лежащие на плечах локоны.
— Прямо Моисей, евреев из Египта выводящий! — Расплылась она в улыбке от уха до уха.
— Скорее, от Мамоны спасающий. — Улыбнулся в ответ Охотник.
— Фи… — Скривилась Святая.
Тут-то Охотник и вспомнил — кого она ему напоминает. А напоминала она ему ту самую. Ещё со школьных лет любовь. Самую первую, самую нежную, трогательную и, разумеется, самую настоящую. Но вместе с памятью о том светлом, что тогда происходило, пришла и память о той боли, которая сопровождала их долгое, агонизирующее расставание. Ещё по-юношески острое, когда казалось, что время остановилось, Вселенная рухнула и жить дальше нет никакого смысла.
— А ты всё ищешь, где проще и больше? — Спросил он у неё.
— Узнал никак?
— А то.
— Кто старое помянет — тому глаз вон, не правда ли? — Осклабилась Святая.
— А кто его забудет — тому оба. — Ответная улыбка Охотника ничуть не уступала улыбке Святой. Ни по ширине, ни по лживости.
— Пожалуй. — Согласилась она. — Кстати, ты знаешь, что твои спутники не имеют к евреям никакого отношения? Просто имена у них библейские.
— Мне без разницы.
— Не антисемит?
— Нет.
— А в наше время были люди…
— Идиотов всегда хватало. — Перебил её Охотник. Святая посмотрела на него с интересом. Потом перевела взгляд на Хаима и Сару и приказала:
— Оставьте нас.
Те не двинулись с места. Брови Святой приподнялись, и она спросила у Охотника:
— Мы можем поговорить наедине?
Охотник жестом показал и людям, и подоспевшим Псам продолжать движение без него. И те и другие молча двинулись и, с двух сторон обойдя Святую, на которую бросали неприязненные взгляды, медленно потянулись к горам.
— Неплохо ты их надрессировал. — Прокомментировала Святая.
— Ты по-прежнему никого ни во что не ставишь. — Не то спросил, не то выразил общеизвестный факт Охотник.
— Ну знаешь ли… — Вспыхнула Святая, но Охотник поднял руку, останавливая готовую сорваться на его голову лавину.
— Не знаю и знать не хочу. Говори, зачем ты здесь? В нашей ситуации тебе здесь не следовало бы появляться.
— Ну во-первых, — сверкнула на него глазами Святая, — я предупредила Старика, что вы на подходе. Он будет встречать. Во-вторых, я доставила тебе от него передачку… — Она сдвинулась в сторону — на земле лежало плазменное ружьё и три батареи. — Ты кажется его умыкнул и теперь оно вроде как твоё, верно? — Она не скрывала иронии. — А в Горах тоже мутанты и ведут себя очень беспокойно. Кажется мне, что кто-то им подкинул некую идейку…
— Так чего и «БВ» тогда не принесла?
— А я тебе не нанималась. Что смогла, то смогла.
— Или что посчитала нужным?
— Может и так.
— А может и мутанты не просто так активизировались? Тебе ж нужно, чтобы я понял — кто я есть на самом деле…
— Скотина.
— За что взял, за то продал. Что ещё?
— А ещё — твоё время выбирать. Здесь нет моей охраны, никого вообще. Только ты и я. Если хочешь убить — убей.
— Здоровая мысль. — Согласился Охотник и потянул из-за голенища устрашающий боевой нож. Святая отступила на шаг.
— Ты убьёшь меня после всего, что я для тебя сделала?
— Я учёл твои рассказы. — Спокойно ответил на это Охотник. — Но пока у меня есть возможность действовать по двум сценариям. Если мой сценарий, который пока базируется больше на рассказах Старейшин, окажется неверным, я погорюю по тебе. А если что, то остаётся ещё Старик, и ещё один Фантом. Я верно всё понял?
— И ты посмеешь?
На этот раз вместо ответа Охотник просто бросил нож. Тот угодил даже не делавшей попыток увернуться Святой прямо в левую часть груди, и она рассыпалась золотистыми искрами, которые медленно стали оседать на белый снег. Но Охотник готов был поклясться, что это случилось за мгновение до того, как лезвие ножа вонзилось в неё. Сам же нож пролетел ещё метров двадцать и провалился в снег.
Он покачал головой и пошёл за ножом. Она всегда была слишком самоуверенной. И всегда пыталась крутить людьми. Потому и расстались, что он послушно крутиться не хотел. А она была очень красивой и могла позволить себе выбирать. Так и получилось, что два паука не ужились в одной банке. Тем более, что каждый из этих пауков имел своё собственное представление о том, как нужно добиваться поставленных целей.
Он достал нож, разбросав снег, протёр лезвие от запорошивших его снежинок и сунул в ножны за голенищем. Потом подошёл к тому месту, где только что стояла Святая, поднял ружьё, вогнал в разъём батарею и щёлкнул предохранителем, одновременно являвшимся активатором подачи энергии. На маленьком табло возле приклада вспыхнула надпись. Но не обычное, достаточно крупное и хорошо различимое «ARMED», а что-то другое, более мелкое. Охотник приблизил табло к глазам и прочитал: «Self destruct in 10… 9… 8…»
Он забросил ружьё так далеко, как только мог, и ещё до того, как оно упало в снег, со всех ног помчался в противоположную сторону, мысленно продолжая счёт. Досчитав до нуля, он бросился наземь и закрыл голову руками. И тут же горячая волна распылившейся в окружающее пространство плазмы прошлась по нему. Запахло палёной шерстью. Охотник сразу, от греха подальше начал кататься по снегу. Когда он встал, чертыхаясь и отплёвываясь, он увидел, что к нему бегут его спутники. Ещё издалека он показал им жестом, что с ним всё в порядке, а сам пошёл к саням.
