— Они — нет. Внешнее Кольцо — это забота «Витязей».
— «Витязей»?
— Да. Сам увидишь…
И Охотник увидел. «Витязи» оказались поистине огромны. Настолько огромны, что их орудия возвышались даже над совсем не низенькой стеной Внешнего Кольца, а в свете последних событий Охотник даже начал подозревать конструкторов Города Надежды в гигантомании, уходящей корнями во фрэйдизм. И при всём при этом, «Витязи» выглядели довольно приземистыми, что только подчёркивало их размеры.
В отличии от большинства тех, кто охранял Внутреннее Кольцо, у «Витязей» оказались не гусеницы, а две массивные, здоровенные четырёхпалые ноги. На каждой ноге один палец был вынесен назад, как на куриной лапе. Видимо, для пущей устойчивости. На самих же ногах возвышались отливающие сталью корпуса, не имевшие в себе ни одной грубой линии, а прямо поверх этих корпусов, с левой и с правой сторон, смертельно зияли жерлами на каждом «Витязе» две пары плазменных орудий (одна справа, другая слева), пара ИТ-пушек (также — одна справа, одна слева), а на том, что можно было бы назвать «крышей», возвышалась ракетная установка, щетинясь семью мощными красными боеголовками.
— Н-да-а-а-а… — Только и протянул Охотник.
— Вот и я про то же… — Тут же включился в разговор Сарп. — Парень, что их создал, был гений… Экие красавцы… Броня — непробиваемая, орудия — будьте любезны. Когда они последний раз здесь отстреливались — трясло весь Город до основания. Сами в сплошном огненном ковре вражеских попаданий, но огрызающиеся смертельно… Это надо было видеть! Симфония уничтожения!! Они выбивали противника батальонами с каждого выстрела! Вот то-то и тишина пока настала — пока силы восстановят… А мы их ошмётки — себе на переплавку. Ха-ха-ха. И при этом, обрати внимание — две ноги — но хоть бы один покачнулся! Система координации, под них разработанная — шедевр! А орудия? Видишь, как в чехлах каких-то? Откатный механизм на ГР-стабилизаторах! До этого же надо было додуматься! Да, парень был чистый гений. Правда, немного не успел, но по мне — так это и к лучшему.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему к лучшему?
— А потому… Он разрабатывал для них AI… И параллельно какой-то уж совсем хитрый чипсет… То есть в его идеале «Витязи» должны были быть совершенно автономны…
— А сейчас они не автономны?
— Нет. Сейчас управление ими осуществляется дистанционно. Из бункера на одном из верхних уровней. И вот именно поэтому в моём представлении и лучше. Не верю я всем этим автоматическим системам… Так что пусть лучше так. Пусть лучше ими люди управляют.
— А может и не лучше…
— Это ещё почему?
— Так была бы совершенная наверняка программа, раз этот парень был гений, как ты говоришь, а люди… подвержены соблазнам.
— Ого. Как хитро ты заговорил. Тебе-то откуда знать — чему люди подвержены?
Охотник смутился. Он действительно не мог сказать, отчего он вдруг пришёл к таким выводам. Поэтому постарался сменить тему.
— А почему не успел? Погиб?
— Ну да. Прямо здесь. В одном из своих детищ…
— Как это?
— Ну как… Свара тогда кипела вообще жуткая — вражины лезли со всех сторон просто эшелонами… И он здесь, в первых рядах и бился в «Витязе»…
— Так у них ещё место под пилота предусмотрено?
— Ну да. Только код доступа умер вместе с создателем. Старейшины пытались его вскрыть, но… — Неожиданно Сарп замолчал и отвернулся. Видимо, сболтнул лишнего. Но Охотник спросил:
— Не смогли?
— Да… Не смогли… — Нехотя ответил майор. — Оказалось, что код завязан на механизм самоуничтожения. При попытке взлома включает цепную реакцию в энергоносителях… Брешь в как бы неуязвимом Периметре заделывали две недели…
— А как же он погиб, если ты говоришь, что броня — непробиваемая?
— А её и не пробили. На него сверху уронили тяжёлую транспортную платформу… Искорёжило всё страшно. Парня всё же достали, но спасти не смогли… и теперь он один из этих… — Сарп поморщился.
— Из имплантоидов?
— Угу. Он тебя, кстати, вчера к Дому Совета и вёл…
— Но почему хотя бы ему не сохранили память? Ведь такой потенциал сгубили…
— Ага. Потенциал. А ты знаешь, чего он в драку-то лез вместо того, чтобы спокойно себе сидеть в исследовательском центре?
— И чего?
— А того, что настоящий мужик был, с кремниевыми яйцами. И, когда где-то возникала заваруха — не мог сидеть спокойно в отличие от этих своих драных яйцеголовых коллег… От того и не стали ему память сохранять. Как только он осознал бы — во что его превратили — наверняка тут же начал бы мочить всех, кто на дороге попадётся…
— А может не стал бы?
— Э-э-э… Ты его просто не знал, парень…
— И именно поэтому у всех остальных тоже удаляют память?
— И поэтому и потому, что когда индивид, ставший имплантоидом, осознаёт, что он теперь — на 60 % механизм, у него незамедлительно начинает ехать крыша. И никакие разговоры о долбаном долге, сознательности и прочей лабуде уже не помогают — шарики за ролики заходят по-любому. А интегральные импланты жёстко пытаются удержать его в реальности. От того происходит внутренний конфликт машины и человека, но человек, как животное хитрое и коварное, всегда побеждает…
— Побеждает?
— Ага. Процент самоубийств среди «нестёртых» всего-навсего 100 %. Башку себе разносят, разбрызгивая мозги кашей по стенам, — и вся недолга.
На какое-то время повисла тяжёлая тишина, и они молча шли по изувеченной земле. Но Охотник опять не выдержал и задал очередной вопрос:
— Я так понял, ты учёных не очень любишь?
Сарп остановился и на этот раз очень серьёзно, разведя руки в стороны, показывая ими на окружающее, спросил в ответ:
— А за что их любить? За это?!
— Но ты ведь другого и не знал.
— Зато я много читал и слушал…
Охотник не ответил, и они снова возобновили движение. До Внешних Ворот было уже совсем недалеко. Уже подходя к ним, он задал очередной вопрос:
— Скажи, а разве нельзя как-то оговорить, чтобы твоё тело после смерти не использовали в… э-э-э… таких целях?
— Нет. Хорошо сохранившиеся тела — страшный дефицит, поэтому хочешь ты того или нет, но если тебя угораздило помереть красивым, — то тебе прямая дорога в имплантоиды.
— А тебя осознание этого факта не угнетает?
— Нет. Если стану имплантоидом, то себя человека я всё равно не буду помнить. Так что какая разница?
И они опять замолчали. К воротам они подошли, не проронив больше ни слова. Рядом с воротами не наблюдалось никакого рычага, кнопки или пульта, но они начали открываться, из чего Охотник сделал вывод о том, что Сарп временно закрыл свой канал, обращаясь к неведомым стражам.
Как только ворота открылись, позади них массивной тенью, закрывая собой проход, выросла заслонившая полмира махина «Витязя». Охотнику стало не по себе, и он был уже не против оказаться с другой их стороны. С той, где до самого горизонта расстилалась засыпанная снегом равнина, кое-где покрытая пятнами выжженной земли.
— Ну всё, — сказал Сарп, — тебе пора.
— Но я так и не получил инструкций по направлению движения.
— Пока иди прямо. Инструкции получишь по гиперсвязи немного позже.
— Непонятная секретность. Сигнал, в отличие от устных инструкций, можно перехватить…
— Можно. Но вряд ли. К тому же даже мне не следует знать — куда ты пошёл. — Невесело произнёс майор. — Да и заодно опробуешь систему ориентирования в полевых, что называется, условиях…
— Систему ориентирования?
— Даже древние модели оснащались такой. А, впрочем, увидишь сам. Удачи!
— Удачи. — Ответил Охотник и пошёл за ворота, которые, как только он пересёк некую черту, сразу стали закрываться, скрывая за собой и майора и нависающего над Периметром «Витязя».
— Вернёшься — заходи — пропустим по стаканчику. — Донеслось до него через коммуникатор из-за окончательно закрывшихся ворот.
— Если вернусь… — Ответил он.
— Нельзя так говорить. — Снова зазвучало в ушах. — По нашей традиции уходящий на задание говорит: «Поставь бутылку в холодильник».
