— Вы в курсе, что подобный хруст означает проблемы с суставами, — не преминул я заметить, с интересом поглядывая на нового товарища Белоручки. Кажется, он нашел себе нового исполнителя.

— Знаю, что Вы приносите проблемы, мистер, — холодно произнес тот в ответ.

— Пожалуй, я расширю область твоих знаний и просвещу тебя о мистере Крофе. Он человек-руководитель, он придумывает план, находит исполнителей, а если что-то не срабатывает он подставляет их. Ты можешь оказаться в числе этих дураков.

— Вы предали «Колесо прогресса», а значит Вам доверия нет, — ничуть не поменяв тона, ответил Ходж.

— Смотрю, обрастаешь единомышленниками, — хмыкнул я и поднялся на ноги. Все стоят, а я сижу — невежливо, да и опасно.

— Не твоего ума дело, Хейг, — раздраженно огрызнулся Оскар. — Говори, зачем пришел.

— Скажу, — пообещал я. — Но сначала, пару слов Ходжу. Все, что он Вам наобещал делите на десять, а лучше вообще не верьте. «Колесо прогресса» считается только со своими интересами, мы для них пешки. Наверняка, они Вам сказали, что Палата общин добьется создании профсоюзов, о которых Вы говорили мистеру Рамзи… Ложь. Верхушке прогрессистов это не выгодно!

— Говоришь так, будто знаешь! — усмехнулся Ходж.

— Если будет организация, защищающая права рабочих, то как же вы будете пахать по четырнадцать часов в сутки? В итоге и до забастовок будет недалеко, а работа встанет. Но даже если они и создадут профсоюзы, то права опять же останутся за главами ячеек. Ты жаждешь утопии, Ходж, — сам удивился словам, которые произнес. В отличие от Роберта, я-то знал во что вырождаются профсоюзы. Взносы собираются со всех, а пользуются ими только избранные. Так же и с правами. Всегда один сценарий.

— И что же делать? — уже без былой агрессии спросил он.

— Здесь я тебе не помощник. Если уж на то пошло, то рабочим лучше всего получить отдельную Палату при правительстве, потому что в Палате общин сидят все те же инженеры и богатые торгаши.

— Роберт, оставь нас, — засуетился Оскар. — Все-таки у нас с Хейгом превратный разговор.

— Хорошо, — проговорил тот, но вот кому из нас он это сказал, я так и не понял.

Мы оба провожали его спину взглядами, и если мой был понимающий, то у Крофа — злой. Оскар даже не скрывал, что мои слова ему не пришлись по вкусу.

— Так чего тебе надо? — спросил он, когда Ходж отошел достаточно далеко, чтобы не слышать беседы.

— А ты не знаешь? — усмехнулся я.

— Если тебе нечего сказать, то обсуждать погоду нелепо, Хейг. Будут вопросы, тогда и будут ответы, — не поддался он на мою уловку. Очень хотелось услышать то, что он считал причиной моего прихода. Возможно бы узнал в разы больше, без подсказок с моей стороны.

— Очень хорошо. Зачем тебе нужно было убивать Фейна? — в лоб спросил я. Оскар даже не изменился в лице, только спокойно улыбнулся. Мы оба знали, что артефакт, толкнувший Лукаса на безумие, принадлежал Крофу. Но доказательств у меня не было, а значит он этого не делал.

— О чем ты? О тех грошах, что я заплатил толстяку, чтобы он болтался около тебя, — не терял самообладания Кроф. Впрочем, он всегда хорошо умел держать себя в руках.

— Хорошо. Тогда скажи мне, зачем ты подарил Фарлею курительную трубку? — улыбка не пропала с его лица. Мне даже показалась, что она стала более благодушной.

— О чем ты? Я не курю, а Фарлей сам попросил ее у меня. Он мой товарищ по экспедиции почему бы и не отдать. А то, что она артефакт, я того не знал, — в конце фразы он даже печально вздохнул.

— Разве я упомянул, что она была артефактом? — попытался подловить его на словах.

— Ты нет, но инспектор Ломан сказал мне об этом, когда пришел меня расспросить. Ты, Хейг, опоздал. Опоздал уже очень давно. Когда нужно было выбрать сторону, ты выбрал не ту.

— Причем тут сторону, Кроф? Люди не должны гибнуть за чужие идеи, — в этом я был уверен точно. — Хочешь чего-то добиться, то рискуй своей жизнью, и ей же и расплачивайся. «Колесо прогресса» увязло в грязи, вы не двинетесь дальше, пока не поймете этой простой истины.

— Вот, что я тебе скажу, Хейг. Мы, как бы тебе не хотелось, всегда добиваемся своей цели. Но бывают жертвы, их не избежать. Но это ради того, чтобы этот мир стал лучше, — раньше я внимательно слушал, все, что говорил Оскар, так как видел в нем мой билет в хорошую жизнь. Теперь же с меня слетели розовые очки, и напротив стоял фанатик прогресса, а не полезный человек.

— Мир не станет лучше, Оскар, — тяжело вздохнул я и развернулся, чтобы уйти. Это был бесполезный разговор, на который я потратил время.

— Иди, Хейг. И запомни, что этот мир изменится к лучшему. Колесо прогресса не остановить, мы изменим Тетис, так чтобы технология правила им. К сожалению, дружище, ты этого не увидишь, — уже вслед бросил он высокопарную фразу.

Я даже внимания не обратил на его слова, Белоручка умел говорить и говорил много, поэтому слушать всякую чушь, вылетавшую из его рта, не имело смысла.

Мне же предстояло еще несколько неприятных разговоров, которые в любом случае состоятся, поэтому тратить время на Крофа — глупость.

Перед глазами проплывали ветви деревьев, обвитые лианами, кое-где виднелось небо сквозь густую массу зелени. Казалось, что я лечу в воздухе, но чьи-то голоса и тяжелое дыхание людей, говорило о том, что меня несли. Неожиданное пробуждение, хотя я вообще думал, что моя жизнь в мире Тетис закончилась. Тело отзывалась тупой болью, а в некоторые моменты, когда носилки, на которых меня тащили дергались, простреливало острой. Хорошо, что остался жив.

— Вы пришли в себя, Эйдан, — перед глазами появилось лицо преподобного Бейли. Его понимающая улыбка злила, но сил не было, чтобы это показать.

— Не уверен, Ваше лицо мне могло присниться только в кошмаре, — произнес я в ответ. Горло саднило, и голос оказался скрипуч, как старая не смазанная дверь. Похоже я провалялся без сознания, как минимум день.

— Воды? — заботливо предложил Бейли, и тут же помог мне ее выпить. — Вы помните, что произошло?

— Смутно, — тихо проговорил я. В голове была мешанина из образов, но главное я уловил четко — лорд Оукман одно из чудовищ Южного материка, а его птенцы — самые настоящие шакалы.

— Вы сами виноваты, Эйдан, — укорил меня святоша. — Лорд Оукман человек старой эпохи, мало того его воспитывали как представителя древней крови. Перед ним простые смертные должны отводить взгляд и чувствовать свое ничтожество.

— Говорите, так, будто выучили, — сарказм единственное, что у меня осталось целым, после того, как кучка магов чуть не забили меня до смерти, как дворового пса.

— Читал протокол допроса… Ах, простите! Оговорился! Протокол разговора с Его сиятельством. Так вот, я процитировал его слова, — преподобный Бейли находился в приподнятом настроение и заливался соловьем. Странно видеть человека, проповедующего всепрощение и любовь к ближнему, который радуется чужой боли.

— Что он еще сказал? — спросил я, но на самом деле мне было это безразлично. Лорд Оукман потерял ко мне интерес, а значит я был не нужен. Забавный зверек надоел, его надо убрать.

— Итог един. Что его забьют в Круге чести, что за бараком, так пусть детишки повеселятся, — просветил меня Бейли.

— Ясно, почему-то так и думал. Сильно меня помяли? — вопрос, пожалуй, самый главный в сложившейся ситуации.

— Вам повезло, что среди моих людей есть целители, Эйдан. Вы так презираете Церковь, а только она протянула Вам руку помощи в тяжелый момент, — закинул удочку он. Знаем, проходили — мы помогли тебе, а ты сделай что-то для нас.

— Разве это не завет по которому живет Церковь? Помогать бескорыстно и с чистым сердцем, — губы сами собой растянулись в кривой улыбке.

— Вы встанете на ноги через пару дней, — все благодушие преподобного Бейли испарилось в миг. Неприятно, когда противник наносит удары твоим же оружием.

— Могу сказать только спасибо за милосердие Церкви. Правильно говорят, что сердце веры бьется для всех страждущих, — носилки дернулись: один из мужиков не удержался и заржал.