— Мистер Хейг, сейчас мое бесконечное терпение даст трещину, — мягко заметил Бейли. — Вы хоть понимаете, как мне обязаны?

— Кто меня спас? — этого, к сожалению, не помнил. — И почему Рамзи позволил этот беспредел?

— Начну с последнего вопроса, если Вы не возражаете. За несколько часов до трагедии приключившейся с Вами, произошло убийство некого Кевина Дерби. В то время, как Вы сладко спали, молодой проводник погиб, и в его вещах не оказалось семейного артефакта, — он охотно делился информацией.

— Погодите, но каким образом меня без суда обвинили в случившемся? — я уже понимал, что разгорячённые молодые маги просто нашли козла отпущения, а мистер Рамзи закрыл глаза на их бесчинства, чтобы не нарушить хрупкий мир, установившийся после крушения поезда.

— Вы, видимо, подзабыли, что мистер Дерби вызвал Вас на поединок, — мягко пожурил меня Бейли.

— Я его даже не знаю! — мое искреннее возмущение слышали все, кто шел рядом.

— Не гневите Равновесие ложью, Эйдан, — укорил меня Бейли.

— Кто такой этот Кевин Дерби? — не помнил я этого имени. Лицо преподобного вновь появилось надо мной. Решил заглянуть мне в глаза, чтобы понять вру я или нет.

— Надо сказать целителям, что у Вас провалы в памяти. Голова не болит? — заботливая сиделка в лице Бейли — это что-то из разряда ужасов.

— Прекратите! — неожиданно голос прозвучал громко.

— Как хотите, Эйдан, — сыграл обиду преподобный и исчез с поля моего зрения. Спасибо, Равновесие!

— Мне не требуется наигранная забота абсолютно чужого мне человека, — я злился и не скрывал этого.

— Знаете, Эйдан, все почему-то видят во мне чудовище, а я ведь честный и добрый человек. Да, я борюсь, за человеческие души, чтобы они не погрязли в грехах. И какой воин не обагряет кровью руки в жестокой войне? — Наверное, я должен был с ним согласится, пожалеть. Но никакого желания не возникло, каждый выбирает сам, чем ему заниматься. Мало того, Александр Бейли принадлежал к людям, которые борются за идею, уж больно воодушевленно он говорил, чувствуется верил в произнесенные слова. Подобные личности опасны, потому что никого не пощадят.

— Так, кто такой Кевин Дерби? — напомнил ему на чем мы остановились, пока его не унесло в далекие дали.

— Молодой проводник, который находился в подчинении мистера Парсона, когда началась атака мертвецов. Вы с ним общались, и он пригласил Вас в Круг чести, — охотно поведал мне Бейли.

— Ах, это тот болтливый сопляк, — наконец, я вспомнил о ком шла речь. Оказывается, теперь обмолвиться с кем-то парой слов уже мотив для убийства. — Вы не находите, что это бред? Зачем мне убивать этого мальчишку?

— Бред или нет уже не имеет значение. У нас два события: смерть очередного проводника, и Ваше подлое избиение.

— Подлое? — переспросил я.

— Конечно, подлое. Каждый мог вызвать Вас в Круг чести, но проще же накинуться скопом. Тем более лорд Оукман поощрил их, — осуждающим тоном произнес преподобный.

— Каким образом? — уточнил весьма скользкий вопрос.

— Насколько я понял, Эйдан, он посокрушался об участи Патрика и Кевина после разговора с Вами. — Я повернул голову, чтобы посмотреть на Бейли. Он очень радовался тому обстоятельству, что меня избили. Его походка была легка, хоть шли мы и через джунгли, а на лице блуждала улыбка.

— Что Вас так воодушевило? — хотелось знать причину столь приподнятого настроения преподобного.

— Промах противника — это победа его оппонента. Понимаете, Ваш случай задел за живое очень много простых людей, ведь на Вашем месте мог оказаться любой. На накопителя без суда напали маги, и никто им ничего не сделал, только погрозил пальцем и сказал, что так поступать нельзя, — Бейли не скрывал своего ликования. Да уж, нет большей радости, чем горе у соседа.

— Понятно. Мистер Рамзи и лорд Оукман потеряли свои позиции в глазах обычных людей, которых здесь большинство. Вы же спасли меня, таким образом сами набрали несколько очков. — Кругом война за власть, только здесь масштаб поменьше. — Меня хоть не обвиняют в произошедшем?

— Нет, есть свидетели, как Вы мирно дремали в момент убийства, — обрадовал он.

— Чудесно, — восхищаясь человеческой логики, проговорил я. — То есть меня избили только потому, что настоящего убийцу не нашли.

— Это и правда чудесно, Эйдан. Теперь все видят насколько несправедливы мистер Рамзи и лорд Оукман.

— Вы явно выиграли от этой ситуации, — не удержался и бросил камень в его огород.

— Не буду скрывать, сразу все вспомнили о Церкви. Эйдан, Вам стоило вдумчивей выбирать сторону…

— Хватит, преподобный Бейли. И по имени я Вам разрешения обращаться ко мне не давал. Мистер Хейг и никак иначе, — раздражение бурлило во мне, как кипящая вода в котелке. Они все играют в игры, забыв, что это людские жизни.

— Вы все так же несговорчивы, — тяжело вздохнул он. — Но Вам явно лучше, раз вспомнили про этикет.

— Кто спас меня? — тоже немаловажный вопрос.

— О, тут целая история. Маги вынесли Вас за пределы поселенка, чтобы воздать по заслугам. Если бы не ручная химера лорда Оукмана, которая вцепилась в Рамзи и верещала без остановки, показывая за стену, мы сейчас бы не говорили.

— Меня спас Уго? — удивился я. То, что мартышка ненавидела мага, было очевидно, но поступить столь самовольно. — Что с ним?

— Он лежит у Вас в ногах. Разве не чувствуете тяжесть? — спросил преподобный.

Я тут же попытался приподняться, чтобы посмотреть. Все тело отозвалось болью. Здорово же меня помяли, если даже целители не помогли сразу. Действительно, у меня в ногах, свернувшись в клубок, лежал Уго. Выглядел он неважно — одежда местами была порвана, и на ней запеклась кровь, металлические лапы не блестели, как раньше, теперь отдавая в черноту, будто их закоптили.

— Лорд Оукман выгнал его, — пояснил Бейли. — Для химер связь с хозяином очень важна, они подпитываются за счет потока в его теле. Я взял на себя смелость, и целители прикрепили управляющий контур на Вас. Теперь Вы его хозяин.

— Зачем? — сухо спросил я, в уме прикидывая, хватит ли сил скинуть мартышку. Лучше пока не буду рисковать, тварюшка-то с характером, а мне новые раны не нужны. Пусть пока полежит.

— Он Вас спас, — будто не понимая мой вопрос, ответил Бейли. — Тем более с Вас, как с накопителя не убудет.

— Что мне в Вас нравится, мистер Бейли, так это ваша способность принимать решения за других, — иронично заметил я. — Возможно Уго хотел погибнуть героем?

— Неважно, что он хотел, — отмахнулся преподобный. — Вашего механоида маги уничтожили, а Уго тоже неплохо справится со змеями.

— Давно бы подошли с практичной точки зрения, — хмыкнул я. — А то сначала все про эфемерные материи.

— Знаете, мистер Хейг, Вы очень неприятный человек, — откровенно признался он. — Пытаешься быть с Вами учтивым, Вы сразу же воспринимаете, как угрозу, пытаешься угрожать — Вы нападаете в ответ.

— Не пробовали говорить, как есть, а не громоздить мили откровенной чуши? Вот тогда бы разговор удался, — совершенно серьезно проговорил я.

— Устал я от Вас, — неожиданно заявил он. Я повернул голову, чтобы вновь посмотреть на преподобного. Действительно, на его лице уже не наблюдалось фальшивой улыбки праведника, теперь там было выражение, которое каждый второй видит в зеркале: решимость и обреченность.

На ходу он снял заплечный рюкзак, чтобы в нем что-то найти. На свет показалась старая потрепанная тетрадь в кожаной обложке. Он просто кинул ее мне на грудь со словами:

— Почитайте в пути, а после поговорим.

Я с сомнением посмотрел на тетрадь, но все-таки взял ее в руки. Первое, что бросилось в глаза — это знакомый почерк. Я уже видел подобные завитушки над заглавными буквами. Похоже мне достались очередные рабочие записи мистера Галбрейта, пропавшего исследователя Южного материка. Те блокноты, которые мне подарила вдова несчастного, рассказали его взгляд на причины Катаклизмов в Тетисе, где основным виновником всегда выступали люди. Старина Огден любил Южный материк за то, что там по его мнению была колыбель всех цивилизаций. Его привлекали племена, затаившиеся в магических джунглях и сохранившие легенды о прошлом.