Я смотрел на свой стол, потёртый и поцарапанный, и в полной мере осознавал разницу между нами, нижним слоем сотрудников, и теми, кто сидел наверху. Мраморные полы, панорамные окна, дорогая мебель, блокноты, которые стоили больше, чем месячная зарплата Джинсу, — всё это было недосягаемо для меня. Но теперь, после сегодняшнего дня, я осознавал, что эта граница — не абсолютна. Разрыв между теми, кто сидит на пятом этаже, и нами, работающими в полуподвальном помещении, был лишь временным. Пока что.

Этот офис был символом того, как компания воспринимает таких, как я, Джинсу. Для них мы были лишь винтиками в огромной машине. Наши места — здесь, в этом холодном, сером помещении, вдали от блеска и власти, которыми наслаждаются те, кто находится выше. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как раздражение от этого явного разделения пробегает по телу. Но это была и мотивация. Я не собирался оставаться здесь навсегда. Я знал, что могу подняться, знал, что это возможно. «Файтинг,» — тихо сказал я себе, прогоняя мысли о том, что этот мир был несправедлив.

Я сидел за своим столом, пытаясь снова сосредоточиться на работе, когда ко мне обратился Чо Сунгхо. Он был типичным трудягой. Его лицо всегда выражало спокойную уверенность, но в то же время я знал, что он тратит огромное количество времени на работу, пытаясь поддерживать компанию на плаву.

— Как всё прошло? — коротко спросил он, даже не поднимая глаз от своих бумаг.

— Отчитались хорошо, — ответил я, стараясь не вдаваться в подробности. Внутри меня ещё кипели эмоции от того, как прошла презентация, но я знал, что не время раскрывать все карты.

Сунгхо кивнул, снова погружаясь в свои бумаги. Но я чувствовал, что сейчас хороший момент для небольшого разговора. Мне нужно было понять, чем он сейчас занят и, возможно, завязать с ним первые рабочие отношения, показать, что я могу быть полезен.

— Над чем ты сейчас работаешь? — спокойно спросил я, наклонившись чуть ближе, чтобы показать интерес.

— Анализ рынка сбыта продукции, — ответил он, всё так же не поднимая головы. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая напряжённость. Видимо, что-то не складывалось так, как он ожидал. — Я не могу свести некоторые данные, и это тормозит весь процесс. Поэтому пока не могу сильно отвлекаться.

Я кивнул, стараясь не лезть слишком резко в его дела, но при этом ощущая, что могу помочь.

— В чём затык? — продолжил я, подавая вопрос как часть обычного рабочего разговора.

Сунгхо наконец поднял на меня глаза. На его лице появилась тень удивления. Он явно не ожидал, что я так быстро включусь в его работу, но всё же ответил.

— Цифры по поставкам и спросу не сходятся. На первый взгляд, всё кажется правильным, но когда я начинаю сравнивать с последними отчётами по продажам, получается ерунда. Всё будто рассыпается. Я проверил несколько раз, но никак не могу найти ошибку.

Я задумался на мгновение, просчитывая в голове возможные причины. Макс внутри меня уже проснулся и начал анализировать услышанное. Эти проблемы были частью моей прошлой жизни, и я знал, как справиться с ними.

— Посмотри на сегменты потребления, — спокойно сказал я, бросив взгляд на его бумаги. — Возможно, дело в демографической категории. Часто такие ошибки возникают, когда не учитываются изменения в группах покупателей. Потребительская база может смещаться, и тогда все цифры, построенные на старых данных, будут выглядеть как полный бардак. Если сосредоточиться на возрастных и экономических показателях, можно выявить этот сдвиг.

Сунгхо уставился на меня, словно я только что сказал что-то совершенно неожиданное. Его глаза расширились, и он быстро вернулся к своим графикам и показателям, проверяя мои слова. Я молча наблюдал за ним, чувствуя, как мой совет постепенно вписывается в его картину. В его лице появилась новая уверенность, и через несколько минут он снова посмотрел на меня.

— Это… Это имеет смысл, — сказал он, всё ещё немного ошеломлённый. — Я не думал в этом направлении.

Я кивнул, довольный результатом.

— Попробуй проанализировать этот аспект, — предложил я. — Возможно, это и есть твоя ошибка.

Сунгхо ещё раз пробежался взглядом по своим записям, а затем, слегка растерянно, снова посмотрел на меня. Он выглядел так, будто хотел сказать что-то большее, но лишь коротко кивнул.

— Спасибо, — наконец выдавил он. Это «спасибо» звучало необычно для него. Обычно он не был тем, кто просил или благодарил за помощь.

— Ничего, — ответил я, и улыбнулся, возвращаясь к своим делам.

Сунгхо снова зарылся в свои бумаги, но я чувствовал, что этот короткий обмен словами был важным. В мире, где каждый старался выжить в одиночку, этот небольшой жест — моя помощь — мог значить больше, чем кажется на первый взгляд. Это была та ниточка, которая могла связать нас в будущем. В офисе всегда нужно иметь тех, на кого можно положиться. И сегодня я сделал первый шаг в этом направлении.

Оглянувшись на свой обшарпанный стол и видя, как другие сотрудники корпят над своими заданиями, я знал одно: сегодня, несмотря на всю видимую серость и убогость, я сделал важный шаг к переменам.

К концу рабочего дня, когда офис уже начал постепенно затихать, я почувствовал, что половина рабочей недели, наконец, начинает подходить к своему логическому завершению. Тяжелая, насыщенная день за днём, она оставила меня с чувством удовлетворения. Я понимал, что сделал несколько важных шагов к изменению своей жизни, но знал, что это лишь начало. Однако, как всегда бывает, неожиданные вызовы приходят именно тогда, когда ты готов уже расслабиться.

Меня вызвал к себе Чон Минсу. Этот момент был как гром среди ясного неба. Я, конечно, знал, что после сегодняшнего дня ему придётся меня как-то оценить, но не ожидал, что это случится так скоро. На лице Минсу не было той ярости, с которой он обычно смотрел на меня. Сейчас его взгляд был немного другим. Я чувствовал в его глазах что-то новое — смесь недовольства и удивления, словно он не знал, как к этому относиться. Этот взгляд заставил меня внутренне напрячься, как будто я ждал удара, но не знал, с какой стороны он придёт.

Когда я вошёл в его кабинет, дверь за мной закрылась, и я тут же ощутил давление. Этот кабинет был символом власти — просторный, с минималистичным дизайном, отражающим тонкую, но важную грань между сдержанностью и амбициями. На стенах висели картины в стиле корейской традиционной живописи — горы, вода, деревья — всё это отражало философию баланса и гармонии, столь важную для корейской культуры. Но Минсу сам по себе был противоположностью этой гармонии.

— Джинсу, — произнёс он, не глядя на меня, листая какие-то бумаги на столе. Его тон был напряжён, но в нём чувствовался контроль. — Твой ход был хорош. Даже слишком хорош.

Эти слова ударили по мне неожиданно. Я знал, что он оценит мои действия, но не ожидал, что он выразит это прямо. В Корее редко кто открыто говорит о том, что думает. Мы привыкли к намёкам, к тихим замечаниям и скрытым мыслям, которые остаются невысказанными. Это был мир, где слово могло быть опасным оружием, и использовать его нужно было осторожно.

— Я понимаю, что ты провёл неплохую работу, — продолжил он, теперь уже подняв на меня глаза. — Но, думаю, мы оба понимаем, что всё это было хорошо продумано.

Его слова зависли в воздухе. Я встретился с его взглядом и не спешил отвечать. В такие моменты важно было не торопиться, не открываться слишком быстро. «Скрывай нож за улыбкой,» — как говорится в одной старой корейской пословице. Это был урок, который я давно выучил.

— В конце концов, ты действительно хорошо представил наш отдел, — добавил он, подчеркнув слово «наш», как будто ставя меня на место. — Я выписываю тебе небольшую премию.

Я внутренне почувствовал смешанные эмоции. С одной стороны, это была формальная похвала, награда за мои усилия. С другой стороны, это было как одолжение, которое он, возможно, делал неохотно. В Корее начальник всегда остаётся лидером, и любой успех подчинённого должен казаться лишь его собственным достижением. Это был неписаный закон.