— Не стоит, — попытался было отказаться Йео.

— Не тупи, — пихнул его локтем Безымяныш, и парень все же сел в машину.

— Как в школе? — спросил я, изображая образцового папашу из американских мыльных опер. — Никого не покалечили, ничего не сломали? — при этом посмотрел на «друга». Он уж точно эмоции скрывает плохо. Обладатель круглых очков сразу отвернулся.

— Да обычный день, — не слишком уверенно, проговорил он.

— Всё штатно, — расплывчато отчитался Безымяныш.

— Понятно, — сдерживая улыбку, ответил я. — Всё с вами ясно.

Йео высадили по дороге. Жил он, кстати, в приличном районе.

— Он клановый? — спросил я и кивнул на сутулую фигурку, медленно удаляющуюся по улице.

— На удивление да, — сказал воспитанник.

— Ты сегодня в крепкой обуви?

— Я всегда в ней.

Вот она, моя школа. Аж гордость берет.

Мы заехали пообедать и отлично провели время. Я кивал на прохожих девчонок, вгоняя ученика в краску.

— Кстати, всё хотел спросить, о чем ты тогда думал, в храме?

— Справлюсь ли с этим хлыщом, — пожал плечами парень.

Я хмыкнул.

— А вы как думаете? Были бы шансы? А сами смогли бы одолеть одного из них?

— У меня нет ответов на эти вопросы. Если глубоко зачерпнуть в чан со слухами, то можно выловить один, согласно которому их поле средняя и ближняя дистанция.

— Знаю одного такого табурщика, — почти улыбнулся Безымяныш.

— Да. Я тоже. Непобедимых нет, запомни это. Вопрос всегда только в подготовке. Убить можно даже императора.

Ученик сначала удивился, а потом что-то вспомнил и со значением покивал.

— Можно вопрос?

— Конечно, — кивнул я.

— Что с момента изгнания было самое сложное?

Я хмыкнул.

— Тяжелее всего? — показательно задумался. Можно было бы сказать: «Схватка с тобой», потешить эго парня, но я все же избрал другой вариант и поучительным тоном словно приоткрываю главный секрет в жизни сказал:

— Самый сложный период наступает, когда Джи-А выходит из душа и в полотенчике прошмыгивает в комнату. Дверь с шелестом задвигается, в конце легкий стук, а потом я слышу, как падает полотенце. Это самое тяжелое испытание в моей жизни.

Парень засмущался, ведь последние дни переживал тоже самое с Мальтой. А я заржал и хлопнул его по плечу.

— Пошли. Развесил уши, блин.

Мы проехали до парковки у подъема на гору. Возле подножия Халласан стояло множество машин и туристических автобусов. Я бросил ученику небольшой рюкзак со всем необходимым.

Популярные тропы нам не подойдут. Нужно что-то своё. Я кивнул на странную конструкцию. Небольшая монорельсовая дорога использовалась рабочими для подъема и спуска. Выглядело, на мой взгляд, не слишком надежно. Без крайней нужды я бы на такой не поехал.

Примерно через час мы заметили парочку туристов, женщина и мужчина, во всем походном. Нас они не заметили, что-то фотографировали и разглядывали карту.

Нужно забуриться еще дальше до нехоженых никем мест. Ту и там я замечал следы. Люди здесь шарятся, может, те двое, или другие одиночки. Впрочем, не критично.

Вход в пещеру обнаружил Безымяныш. Лаз затянуло будто старую рану на теле горной богини.

— Ты как его вообще разглядел? — спросил я.

— Почувствовал движение воздуха.

Надо запомнить эту его способность. Я даже не подумал о таком.

— Если постараться, можно протиснуться, — сказал я. — Главное, чтобы вход не вел в чей-нибудь тайник.

— А если старый и забытый? — чуть ухмыльнулся парень.

Стараясь не ломать кустарник и не рвать плющ, кое-как вошли и поправили за собой зелень. Двигаться приходилось с фонариком. Эта сеть тоннелей явно была заброшена. Никаких ламп и следов туристов. Проводка на стенах имелась. Но на вид ей уже полвека.

— Могу запитать попробовать, — предложил Безымяныш.

— Не вздумай, — сказал я. — Надо все осмотреть.

Спустя полчаса мы нашли неплохой зал. Отсюда звуки точно не вырвутся наружу. Хотя места немного, и придется быть аккуратным, чтобы не допускать рикошетов.

Подопечный начал разминаться, но замер, увидев мое сосредоточенное лицо.

— Что-то не так?

— Не знаю, — хмуро сказал я. Где-то на периферии спектра ощущения что-то пульсировало. — Надо пройтись, — сказал я и направился в узкий ход, который мы не стали обследовать.

Чем глубже я шел, тем четче становилось чувство. Я пустил сканирующую волну и на грани радиуса обнаружения уловил ауру шестерых одаренных. Я перешел на шепот:

— Слышу звуки. Много разных голосов. Шесть где-то.

Мы прошли до конца тоннеля. Он оказался завален камнями. Причем сделано это было совсем недавно. Я снова отправил волну умения, ощущая перенапряжение этой грани способности. Словно тонкая магическая мышца жалобно застонала.

Шесть. Всё верно. Один очень сильный. Так, стоп. Да я же его знаю. Я еще раз отправил импульс. Ну точно, дважды за последние несколько дней я ловил именно этот сигнал в паре с другим. Возле музея и около отеля. Отлично помню.

Только вот сейчас того второго среди шестерых не ощутил. Навык, конечно, слаб. Это было похоже на определение сорта чая с закрытыми глазами. Вот и сейчас я перепробовал все чашки и того цветочного белого чая не обнаружил.

И кто эти люди? Клановые? Что они тут делают? Да что угодно, блин. Это их остров. Наверняка у каждого рода тут по базе на случай большого песца.

Я дал сигнал, и мы вернулись. Требовалось время обдумать ситуацию. О тренировке речи уже не шло. Надо подняться на поверхность и обследовать склон. Судя по всему, где-то еще один вход в эту же сеть.

Едва мы приблизились к стене зелени, что прятала тоннель от внешнего мира, как услышали голоса. О чем говорят было не разобрать. Я зажмурился и из последних сил активировал сканер.

Одаренные. Один слабенький. А тот, что сильнее, я как раз чувствовал в городе.

Использование дара отозвалось сильной мигренью. Даже в глазах помутнело. Из-за этого очевидная мысль пришла с запозданием.

Кёнхи сказала про отряд из восьми одаренных!

Здравые рассуждения с трудом прорывались сквозь пульсирующую боль. И что же делать?

Здесь только я и Безымяныш. При этом глава рода Кан утверждала, что все под контролем, то есть где-то есть наблюдатель. А теперь вопрос, сообщила ли дражайшая Кёнхи о гостях Минхе? Должна, даже обязана была. Хотя могла и придержать информацию.

Она просто по-дружески решила поделиться или тут какой-то подтекст?

Если матриарх Чон еще не в курсе, то Кёнхи, вероятно, имеет некий план. Например, уже подготовила группу для уничтожения этого отряда и хотела меня туда позвать, опять же в залог будущих отношений, и чтобы еще раз понаблюдать за мной. Понять, насколько я могу вообще доверять кому-то, как поведу себя в боевой группе. Логично.

Разыграть эту карту можно по-разному. Как вариант, сообщить Минхе, что отряд напал на меня, а её люди стерегли мою драгоценную тушку и отработали по ситуации. Впрочем, в такие детали сейчас уходить не стоит.

Если Минхе уже в курсе, то, вероятно, просто готовится подразделение для нейтрализации противника. Ловить, скорее всего, будут на живца, то есть на Джи-А. И пройдет операция с помпой, чтобы меня по носу щелкнуть. Мол смотри, ты мою девочку защитить не в состоянии, бла-бла-бла.

А Кёнхи, похоже, хочет предупредить, просто чтобы заручиться в будущем моей поддержкой. Нормальный, адекватный ход. Типа, смотри, есть информация, сделать мы с ней ничего не сможем, но я, по крайней мере, поделилась.

Вероятнее всего, так и есть. Или… я аж замер пораженный. Чертова старушенция! Хотя она еще не старая, но все же. Да она же специально слила информацию малышке Кан, чтобы та передала мне. А я, напялив рыцарский шлем и опустив забрало, должен был самоубиться об этот отряд.

И всё, шах и мат. Проблема решена, дочь вернулась в альма-матер. В клане Чон праздник. Останется только потом катком проехаться по инициаторам покушения, и делу край.

И ведь как все состряпала. Джи-А сегодня ныряет, она вне опасности, точнее, угрозы там есть, но абсолютно другого характера.