Табурщик чертит в воображении что-то вроде созвездия. Первая звезда — гарда. Следующая — начало рукояти. Две по бокам — крестовина. Штук пять на лезвие в зависимости от запаса сил и длины клинка. А затем нужно представить это как 3D-модель оружия. Нарастить мясца на конструкцию. А потом попросту заполнить схему энергией. Она растечется от одной звезды к другой, и техника воплотится в реальности.

Еще раз кратко. Всего три шага. Воображаешь звезды. Сверху объемный меч. Закачка табура, и вуаля! Казалось бы, что может быть проще?

А то, что я могу превратить табур в меч, но неосознанно. В критической ситуации, например. И у меня не будет всей этой схемы. Если я попытаюсь запихать энергию в контур — потеряю контроль.

Зато, если представлю табур как парящий в невесомости сгусток воды, могу вообразить, как он резко выстраивается в меч, и всё получится. Да, кривая хрень, но очень быстро и каждый раз разная. И я понятия не имею, в чем тут дело. Контроль табура отличный, но как будто все существующие методики обладания им не для меня. Придется лепить стиль под себя с нуля.

Да и вообще. Всю жизнь я думал, что моя стихия свет. Красный, когда теряю контроль. Прозрачный, как мои когти, когда сконцентрирован. Но только сегодня дошло. Второй вариант больше похож не на застывший свет, а скорее на оргстекло или просто стекло. Может, я вообще полимаг? Хотя нет, вряд ли. Черт, и почему я раньше этим не интересовался?

Я переоценил свои силы. Сразу после приема пищи меня вырубило. А затем случился прорыв памяти. Обычно такое происходило в день рождения. На новом году жизни мне разом за один сон прилетали все пережитые в этом возрасте моменты за предыдущее перерождение.

В этот же раз всё было по-другому. Первые звоночки начались еще в последний день встречи с Евой. Сильный стресс и околосмертный опыт запустили внутри какие-то процессы. Но я ночевал в камере, ворочался всю ночь и не запомнил ничего из тех видений.

После покушения на пароме случилось нечто похожее, но там тоже сны приходили урывками. И вот сейчас меня не отвлекало ничего. Я был полностью расслаблен, и, наконец, разум собрал воедино всю картину.

Борцовский ковер. Карате. Боксерский зал. Занятие самбо. Выступление за вуз по всем спортивным дисциплинам. Соревнования по армейскому рукопашному бою. Секция смешанных единоборств. И самый яркий образ, десятки детишек в кимоно, что слушают меня, сидя на матах.

Проснувшись, я помнил абсолютно все приемы, связки и удары, заученные в прошлой жизни. И как мне теперь казалось, не в одной.

— Джи, — обратился я к девушке. — Я на пляж, не хочешь со мной?

Девушка покачала головой. Что ж, ладно. Не свезло. Не беда. Не последний день здесь, я еще увижу её в купальнике.

Я получил краткий инструктаж из нескольких корейских слов, покорно повторил, после чего был отпущен, и легкой трусцой направился вниз по улице, кивая старушкам и старикам. Немногочисленные прохожие бросали на меня удивленные взгляды. Ну да, мы в традиционной части острова, оставленной специально, чтобы пенсионеры дожили так, как привыкли. И чтобы внуки и правнуки наглядно могли посмотреть быт предков.

Океан сегодня был спокоен. Бабульки собирали водоросли и складывали их в сетки. Ныряльщицы хэнё, добывающие подводную живность, уже заканчивали рабочий день. Одни еще возвращались с промысла на лодках. Другие уже отогревались в бультоках — специальных строениях для переодевания. Новые с яркими корпусами выглядели вычурно и чужеродно, а вот старые словно само море возвело. Эти не имели крыши, сложенные из вулканических камней, стены их сходились и пересекались, чтобы снаружи никто не заглядывал.

Я замер и осмотрел всю картину целиком. Многовековой человеческий механизм работал безотказно. Тысячи лет их предки делили подводные поля на сектора, работали в кооперативах и добывали пищу. И сейчас всё то же самое.

Только поля стали еще больше, благодаря все тем же моторным лодкам. Да и табур-гойле многих был заточен именно под ныряние. Однако теперь хэнё уже не нужно на своих спинах таскать улов. Клановые грузчики все заберут за скромную мзду.

И снова я собрал множество удивленных взглядов. Хэнё любили потрепаться, жизнь у них размеренная от сезона до сезона, и что-то новое сильно бросается в глаза. Вот и теперь они перешептывались и смеялись.

В аквалангистских костюмах немногие. Сегодня редкий день без сильного ветра, поэтому большинство в закрытых купальниках, девчонки помоложе в обычных, а то и просто в белых хлопковых одеяниях на голое тело.

Я сглотнул. Не ошибся я с местом, ох не ошибся.

Я перевел взгляд дальше и замер. Впервые в жизни вот так любуюсь морем. Бескрайность океана ощущалась как беспокойство, вызывала необъяснимое чувство тревоги. Мне захотелось прижаться к земле, вцепится в каменистый берег и просить бабулю Сольмундэ не отдавать меня на съеденье бездне.

Если бы не сотни полуголых женщин рядом, я бы, наверное, спасовал, отвел взгляд от океана, но на меня смотрели десятки глаз. Смотрели с пониманием. Они точно знали, что я чувствую. Знали, как место давит, как проверяет гостя на прочность. Сейчас решалось, смогу ли я здесь остаться или придется уехать.

Наваждение спало так же внезапно, как и накатило. Вот я стою, ощущаю себя букашкой, дыхание сперто, упрямый взгляд нацелен на горизонт, и через секунду раз, и всё. Словно и не было ничего. И только по улыбкам и кивкам старух я понял, что не померещилось. Взаправду было. Вот она настоящая магия, а не этот ваш табур.

Нихрена мы об этом мире не знаем.

— Ты бы хоть предупредила, бабуль, — тихо прошептал я, похлопывая круглый валун и устало сползая на камни. И лишь смеющийся крик чайки был мне ответом.

Отдышавшись, помахал одной из групп женщин, взглядом спрашивая разрешение подойти. Кажется, та, что у них за главную, недалеко от нас живет. Или нет. Я пока не настолько хорошо их лица отличаю.

— День добрый, аджумони — сказал я по-корейски и поклонился. — Меня зовут Ен.

Женщина выглядела лет на сорок, хотя понятно было, что ей больше. Она явно глава кооператива.

— И тебе светлых дней, гость, — с интересом заявила она.

— Могу я купить у вас немного свежих морепродуктов?

— Ха, — подбоченилась глава, обернувшись на подруг.

— А чего сам не сплаваешь и не поймаешь? — с притворным вызовом спросила одна из женщин.

Шутить будут. Ладно, пусть. Я не обижусь. Такие тут правила игры.

— А вы тогда зачем? — с трудом сдерживая улыбку, постарался изобразить возмущение.

Женщины засмеялись. Что ж, похоже, первый шаг сделан. Нужно развивать атаку и заслужить их благосклонность.

— Я плаваю чуть лучше камня. Если стану нырять сам, то наутро буду кормить крабов вон в той бухточке, — указал пальцем. Женщины синхронно повернули головы в место, где словно выкусили часть берега и куда наносило много мелкого мусора. — Я люблю морепродукты, но не настолько.

— Ладно, — махнула рукой старшая, наигранно сжалившись. — Выбирай.

В ведрах и прозрачных сетках лежала куча ракушечных моллюсков и копошилось множество гадов, названия половины из которых я и не знал.

— Вы живете по улице, что выходит прямо на поля? — спросил я у нее.

— Да, — кивнула она.

— Значит, не показалось. А не могли бы вы сами выбрать, что сгодится на ужин семейной паре? У вас взгляд наметан. К тому же это будет отличная проверка моей жены.

Женщины понимающе переглянулись и зашептались. Процесс подбора их увлек. Я же спросил, как зовут старшую. Она носила имя Минхе.

— Не сочтите за наглость. Не могли бы вы принести это к моему дому? Моя жена расплатится за всё. У меня просто руки будут заняты.

С этими словами я подошел к выброшенному на берег бревну. Если бы столб выкинуло сегодня, я бы ни за что не решился его брать. Но древесину уже неплохо подсушили местные ветер и солнце. Я поднял побелевший от морской соли ствол и взвалил на плечо.

Ух! Поход до дома обещает быть увлекательным. Пройдя полсотни шагов и выйдя на дорогу, я вспомнил, как еще в другом мире купил гирю в тридцать два килограмма и нес её домой через весь город. Одну остановку стерпел. На второй проклял себя, а вот после третьей это стало делом принципа. Это до сих пор было моей самой тяжелой тренировкой. Сегодня, чувствую, рекорд по самовыжиманию побью.