Утро застало город, подчинённый его новым хозяевам. А я ещё взял в плен несколько десятков греческих гоплитов, остальные, как оказалось, ушли через подземный ход, о котором я не знал, и опять проворонил. Да и откуда мне о том узнать⁈

Ещё несколько дней мне пришлось удерживать воинов от всевозможных зверств и грабежей, пока я окончательно не стал полновластным хозяином Мероэ. В честь взятия столицы царства Куш я отправил гонца в Аксум с радостной вестью, а сам остался приводить свою армию в порядок. Теперь в моём подчинение осталось всего лишь три тысячи воинов, но зато испытанных и опытных. Я задумался, брать Напату или нет, вмешается Египет или нет, в связи с этим. И это стало главным вопросом для меня.

Вызвав Фобоса, я решил поговорить с ним.

— Ты должен послать меня в Египет и только после моего возвращения атаковать Напату, — настаивал он.

— Это бессмысленно и окажется слишком поздно, да и в качестве посла ты негоден. Нет, мне нужно точно знать: вмешается ли в мои планы Египет.

— Вмешается, — после долгих раздумий сказал Фобос, — если уже не вмешался.

— Тогда придётся готовить армию к жестокой битве или отступать.

— Отступить ты всегда успеешь, а готовить войско нужно каждый день.

— Это верно, придётся подождать, — решил я и отпустил Фобоса, добавив уже про себя, — пока не станет ясно, чего ждать от Птолемея.

Примерно в это время Птолемей Первый внимательно выслушал своего посла, только что прибывшего из Куша. Сведения, которые тот привёз, оказались весьма тревожными. Царь отдал необходимые распоряжения относительно того, чтобы вести с границы Куша приходили максимально быстро, да усилил все приграничные гарнизоны.

Тутрамес рассказал много интересного о новой опасности из Аксума, но не во всё хотелось верить. А информация о найденных сокровищах Финикии и вовсе казалась неправдоподобной. Когда же, немногим позже, к нему прибыл посол от вассальных финикийских городов и попросил разрешения на проход наёмного войска по части территории Египта, тут Птолемей понял, что дело принимает очень серьёзный оборот. Правда, небольшое войско состояло в основном из наёмников, и его возглавлял не финикийский полководец, а человек, нанятый в каких-то других пределах. Вероятно, из Персии, судя по его имени.

Финикийцы шли со стороны Карфагена, миновав полупустыню, направляясь прямиком к Нилу, чтобы затем выйти к Напате. Такое большое войско, а состояло оно из порядка трёх тысяч, к которому постоянно подходили всё новые отряды из числа свеженанятых местных племён, конечно, не могло остаться незамеченным, да и не осталось. Финикийцы просто предвосхитили нежелательные вопросы и возможный конфликт, прислав своего посла.

Птолемей принял финикийца в просторном зале недавно выстроенного дворца, выполненного в сугубо греческом стиле. Внутри всё здание было расписано цветными фресками в зелено-красно-синих тонах. Высокие своды, украшенные растительным орнаментом, поражали величием, а голые статуи, расположенные на портиках, подчёркивали роскошь общего убранства зала.

В это время Египет был богат и силён, славился своей культурой. Сейчас наступила эпоха его расцвета, и Птолемей Первый правил зажиточным и мощным государством. Не с руки ему опасаться какого-то дикаря, что пришёл из глубин Африки. Много их Египет перевидал в своё время. Но посылать армию, чтобы разобраться с этим выскочкой, Птолемей не считал нужным.

На днях пришло известие, что Мероэ пала. А посол финикийцев оказался тут как тут, что же, может, оно и к лучшему, ведь не просто так финикийцы собрали наёмное войско и отправили его в Куш.

— Введите его! — отдал Птолемей приказ своим царедворцам.

Посол терпеливо ожидал за дверью и, как только ему разрешили войти, направился в зал. Дойдя до Птолемея, восседавшего на богатом троне, он остановился за пять шагов от него и низко склонил голову. Одет посол был в просторные походные одежды, ликом смугл, бородою богат, а ум свой никому не показывал.

— Приветствую тебя, о Великий правитель достославного Египта! Да будет твоё правление долгим, а жизнь вечной! Да будут всегда у тебя силы на государственные дела, радость приносящие! Благодарю тебя, что принял ты меня, раба твоего и данника обязательного. Да вечно славится Египет и твоё правление в нём! Правитель Карфагена шлёт тебе пожелания здоровья и благоденствия твоему царству моими устами и молится Баалу за твоё здоровье, — и посол низко склонил курчавую голову.

Птолемей изобразил на лице холодную улыбку.

— Я принимаю его поздравления, да будут ярки дни его жизни и сопутствует успех его делам и его городу, но что тебя привело ко мне в неурочное время, посол? Неужели, только желание сказать свои здравицы⁈ Или другая нужда велела прийти и рассказать мне о ней?

— Да, правитель Карфагена просит тебя, о Великий, дать проход войскам, собранным для одной цели: поквитаться с нынешним царём Аксума, дабы вернуть духовные сокровища своего народа, спрятанные когда-то в храме Баала в далёкие времена. Вождь дикарей, что сейчас стал царём Аксума, захватил их, перебив всех участников великого похода за ними. Это случилось почти три года назад, и с тех пор мы ищем их.

— Ты представляешь только Карфаген или и другие города-государства?

— Я представляю все города-государства, они все выделили деньги на наёмников.

— Так ты только просишь разрешения пройти собранному вами войску или оказать вам в том содействие?

— Никто не откажется от содействия, ведь сейчас Аксум угрожает захватить весь Куш, и если тот уже проиграл первое сражение, то проиграет и второе. Дальше они уткнутся в Египет, и только твоя воля, Великий, и твоё миролюбие не даст ему возможность захватить полностью Куш. Мы понимаем это и потому взяли на себя труд остановить его и заодно отобрать наши сокровища.

— Дело Куша — защитить себя, у меня нет с ними военного договора, и они вольны защищать себя сами, а моё миролюбие зиждется на сильной армии, готовой в любой момент разгромить любого противника, тебе ли это не знать, посол?

При этих словах финикиец тут же склонил голову и всем своим видом показал, что полностью согласен со сказанным.

— Сколько у вас сил? — продолжил Птолемей.

— Три тысячи наёмников и ещё столько же мы наймём, как только окажемся за пределами Египта.

— Царь Аксума осадил Мероэ, как сообщил мне вчера гонец, не исключено, что он уже взял его или возьмёт, но если он проиграет, что тогда станет делать правитель Карфагена?

— О, тогда мы пойдём вслед за Егэром, пока не вернём себе сокровища и не освободим от его правления покорённое царство.

— Понятно, это меня тоже устроит, караванный путь в глубины Африки за последний год зачах, и поток благовоний, золота, драгоценных камней и слоновой кости истончился. Мне нет дела до Куша и его судьбы, но мне не нравится, что какой-то дикарь станет исподволь влиять на моё государство. Мне нужны его знания, ходят слухи, что вождь дикарей искусный врачеватель, и что он родом из тех мест, которые знакомы и карфагенянам.

— О, Великий! Много разных людей живут в пределах наших полисов, и каждый день они уходят и приходят, но я ни разу не слышал о таком человеке. Может, это и правда, а может, и ложь. Об этом скажет только сам Егэр, когда мы его поймаем.

Птолемей усмехнулся, города-государства финикийцев подчинялись Египту, но при этом имели самоуправление. И первый раз он услышал, что они собрали целое войско, пусть и совсем небольшое, для того, чтобы дать отпор какому-то дикарю. Видимо, дело того стоило, а он даже не знает, как ему лучше поступить. С одной стороны — это весьма выгодно, а с другой стороны, почему он ничего не знает об этих духовных скрепах?

— Что это за духовные сокровища, ради которых вы собрали целое войско?

— Это сокровища религии Баала, утерянные два века назад. Они весьма ценны для нас, потому мы собрали деньги на наёмников, чтобы вернуть их себе. Вложенные деньги не пропадут, мы вернём всё сторицей, когда возьмём под свой контроль караванный путь, и в этом Египту окажется прямая выгода. Куш ослаб, и если мы придём ему на помощь, то возьмём многое, а если ты, о Великий, отправишь свои войска нам в помощь, то сможешь присоединить его к своим владениям.