— Потерявши царство по столице не плачут! Новую отстроишь!

На том разговор и окончился.

Утром меня ожидал неприятный сюрприз. Его я увидел не сразу. Ранним утром ничего не предвещало беды, и мои отряды спокойно собирали трофеи, а вот чуть позже, часиков этак в одиннадцать, понеслось. С горечью и удивлением я наблюдал, как греки (а кто же ещё!) развернули напротив вторых ворот осадные машины. Ими оказались две катапульты и ещё что-то, чему названия я не знал. И, судя по всему, именно отсюда начнется штурм.

Сплюнув вниз под стену, я стал лихорадочно раздумывать, что можно предпринять в таких условиях. Вариантов в голове крутилась масса, и не один из них не подходил для меня идеально. Точнее, можно сказать просто и ясно: «Куда ни кинь — везде клин!»

Катапульты уже изготовились к стрельбе, и одна за другой стали метать свои снаряды. Несколько томительных мгновений камни летели до нас, и вот один обрушился вниз, немного не долетев. Подняв тучи пыли, он подкатился к стене, где и застыл, а второй, наоборот, перелетел её и грохнулся где-то сразу за ней, подняв в воздух такую же тучу пыли, если не больше.

— Перелёт и недолёт, классика! — вслух сказал я и хмуро посмотрел на темнеющие вдали ряды вражеского войска.

Придётся прорываться, иначе нас здесь постепенно похоронят под камнями. Жаль, можно было здорово их потрепать при штурме. Тогда не получится сбежать вместе с войском, они сильно устанут, да и спасётся совсем немного людей, а мне нужно спасти хотя бы половину от оставшихся, чтобы защищать с ними границы своего государства.

В городе мы, как в ловушке, и всё равно сбегать придётся, только условия окажутся уже не те. И всё же, и в этом положении имелись свои плюсы, которые я стал лихорадочно перебирать в голове и сравнивать между собой, но так окончательно и не решил, что для меня лучше, а что хуже. Выбор на самом деле оказался небогат. В это время очередные два камня сорвались с кидающих их «ложек» и устремились в нашу сторону.

— Ду-дух! — врезался один из них прямо в стену и пробил её насквозь, другой упал у самого подножия, отчего вся стена содрогнулась. Укрепления явно оказались не рассчитаны на применение стенобитных орудий, и это убедило меня принять другое решение.

А приняв его, я стал раздавать приказы. Делать нечего, придётся идти на прорыв прямо сейчас. Нужно только дождаться штурма, и тогда контратаковать.

Штурм начался примерно часа через два, когда один из камней смог проделать основательную брешь в стене, осыпавшуюся на всю высоту. К тому времени я уже построил колонны, а всех стрелков отправил наверх, и бой начался.

Ожесточённая перестрелка не остановила гоплитов, идущих под прикрытием щитов и доспехов. Они успели подойти вплотную к бреши, когда я отдал команду кидать вниз все имеющиеся у меня остатки зажигательных бомб. Глиняные горшки полетели со всех сторон, и внизу начался небольшой ад. В это время мои люди распахнули ворота.

Первыми выбежали пельтасты. Они стали осыпать дротиками горящих гоплитов, помогая им либо бежать, сбрасывая с себя доспехи на бегу, либо умирать не так мучительно. Следом вышли мечники, и последними выступили копейщики, разворачиваясь широким фронтом и наступая на видневшиеся впереди шеренги противника.

Я во главе своей сотни следовал замыкающим, за нами город стали покидать все остальные, тут же уходя в сторону и намереваясь спастись. Весь обоз, женщины и тяжелораненые стремились как можно быстрее удрать, направляясь в сторону Аксума. Они не остались без охраны, но много людей для них я выделить не мог и потому их, в основном, сопровождали легко раненые воины, что и выполняли сейчас функцию охраны, да два десятка всадников, на случай нападения остатков пустынных бедуинов.

Ну, а пока обозы удирали, мы вступили в сражение. Гоплиты понесли серьёзный урон, но это всё же бывалые и опытные воины, поэтому моей пехоте пришлось пить все зелья по максимуму. Озверев, мои люди стали рубиться намного сильнее и, несмотря на упорное сопротивление объединённого войска финикийцев и кушитов, прорвались.

Разорвав обороняющиеся шеренги, мои воины стали уходить вслед за ранеными, уничтожая всех, кто стоял на их пути, а я повёл свою личную сотню на ставку противника. Самое главное — уничтожить верхушку, без их распоряжений никто нас преследовать не станет, да и запомнят навсегда.

Верблюды шли ходко и, давно оставив позади всю вражескую пехоту, я ясно видел ставку врага. Меня тоже увидели и засуетились. Не стоит думать, что меня там никто не ждал, отнюдь, завидев меня, противники стали готовиться к бою. В лагере с командирами, в основном, находилась пехота и всего лишь несколько колесниц, для экстренной эвакуации, ну и пара десятков всадников, не на верблюдах, а на лошадях.

Не все стали ждать и готовиться к бою, несколько всадников, среди которых мне показался царь Куша, судя по его одежде, бросились к лошадям и, взгромоздившись на них, кинулись уезжать прочь. Также поступили и жрецы, но немного запоздали, так как мои воины уже принялись стрелять по ним из луков.

Налетев, мы разошлись полукругом, захватывая в кольцо всех, находящихся на холме, и начали расстреливать их в упор. Никакие панцири и шлемы не могли защитить от стрел. Два десятка всадников охраны оказались зарублены в числе первых. Разменяв своих людей один к двум, я прорвался к полководцам и занес меч над первым попавшимся финикийцем, увернулся от другого и проткнул его коротким ударом меча, и тут навстречу мне кинулся высокий и мощный грек в красивом панцире.

Отбив удар, я почему-то решил его не убивать. Мало ли, вдруг ещё придётся столкнуться, да и не испытывал я к нему никакой злости. А потому, просто увернулся в седле и, перехватив висящий на моем поясе бронзовый топор, ударил им его по шлему. От удара грек свалился, ведь бил я сильно, но, как говорилось в одном советском фильме, аккуратно. Грек упал, но остался жив, а я развернулся, чтобы заняться вплотную финикийской верхушкой, в особенности жрецами.

Долго с ними разбираться не пришлось, и буквально через несколько минут мы уже скакали вслед за своими воинами, одновременно отсекая от них излишне ретивых лучников. Разогнав тех по окрестностям, я со спокойной душой стал догонять ушедшие вперед войска, сразу формируя из них пешие колонны, выставляя боковое и тыловое охранение и собирая раненых на щиты, использовавшиеся в роли носилок.

Жаль, погибших похоронить нет возможности, зато я смог увести ещё вполне боеготовое войско. Тысяча проверенных и закалённых в боях воинов — это основа моей армии. Ветераны смогут обучить молодёжь, а молодёжь не посрамит ветеранов. А финикийцы пусть ещё попробуют до меня дойти, если смогут. Египтяне не пойдут за нами: и далеко, и смысла для них в том нет. Жаль, не получилось в этот раз захватить и объединить под своей властью два царства, зато получится в другой, хоть и, возможно, не скоро.

Я завертел головой во все стороны, запоминая место и открывающийся вид, а затем, поправив шлем на голове, поехал дальше, продолжая зорко смотреть по сторонам. В Аксуме меня ждёт дом, молодая жена и маленькая дочь, так чего же унывать⁈ Ведь впереди у меня целая вечность!