Ещё подальше, слева, весело бежал ручей, он спускался с одной горы и терялся у подножия другой, ныряя в выточенную им в скале дыру. Больше никаких особенностей на этой местности не имелось. Конечно, разведчики всё ещё обследуют досконально.

Я отвернулся, и в это время сверху послышался протяжный крик. Запрокинув голову наверх, я проследил за полётом довольно крупного орла, и вновь опустил свой взгляд вниз. Ещё раз, окинув местность оценивающим взглядом, показал своим людям место, где нужно обустроить лагерь. За него принялись тут же, вколачивая каменными молотками колышки для шатров. Время, судя по солнцу, приближалось к трём или четырём часам дня. Мы успели вовремя.

Противник же продолжал спускаться в долину. Ещё часа два, и он окончательно перекроет нам путь вперёд и займёт исходную позицию для обороны. Атаковать он, скорее всего, не станет, нет смысла. Вражеский полководец перекрыл нам путь вперёд, их лагерь нам не обойти, только атаковать, ну, или повернуть обратно. В первом случае они ничего не теряют, а во втором — место следующей битвы всё равно будет, только уже не здесь.

Со мной пришли почти пять тысяч солдат, мало, конечно, я мог и больше собрать, но тогда не все воины оказались бы хорошо обученными, чтобы сражаться в полную силу, а во-вторых, чем больше армия, тем больше проблем с ней. Накормить такую прорву войск довольно сложно, особенно здесь. Охота и запасы облегчают снабжение, но не настолько, чтобы это вдруг не оказалось большой проблемой.

Противник же, будучи на своей территории, войск привёл, как минимум, в два раза больше. Радовало только то, что, по примерным прикидкам, всадников у него имелось не больше, чем у меня, а то и меньше, а вот численность пехоты и тех же стрелков, моих превосходила. Ну, что же, завтрашнее утро покажет, насколько он подготовился к встрече со мной. И слоны есть у него и, кажется, боевые колесницы — это, несомненно, большой козырь в умелых руках. Мне тоже нужно продумать парочку сюрпризов для них, и в этом мне поможет холм. Здесь я сделаю свою ставку, наблюдая за течением и исходом битвы.

Постепенно на долину опускались густые сумерки, укутывая все окрестности в свой плотный чёрный полог. Люди начали готовиться ко сну: стихали разговоры, животные не ревели, на смену дневной суете приходил покой, начали загораться костры, ярко пылая в ночи. На противоположной стороне долины таких костров оказалось намного больше. Глядя на них, я усмехнулся: ну, пусть жгут ребята. Мои войска, экономя топливо и воду, старались много их не разводить. Поесть они успеют, а на завтра в бой лучше идти голодными: и гадить меньше будут, и воевать всегда легче на пустой желудок.

Отойдя в сторону, я посмотрел, как несколько человек сгружают с верблюдов мой дельтаплан и начинают собирать его. Естественно, собрать нормально невиданный агрегат они не сумели, и мне пришлось активно вмешаться, чтобы сотворить из него то, что станет летать, а не падать.

Откровенно матеря своих помощников сквозь зубы, я сам принялся вставлять рейки в пазы, прикручивать к ним кожаное полотнище, проверять стабилизацию, выравнивать, натягивать. И проделывал я эти манипуляции до тех пор, пока передо мной не оказалось то, ради чего и затевался весь этот нужный и сложный сыр-бор.

Самое хреновое, что мне придётся лично на нём планировать. Доверить данное действо никому другому просто не получалось. Никто не понимал, что нужно делать и откровенно боялся, даже мудрый грек с великим изумлением смотрел на дело рук моих, когда я как-то показал ему планер. Икар, мля. Правда, несколько дельных советов он мне, всё же, дал, так как имел большой опыт в строительстве всяких технических штучек своего времени, не Архимед он, конечно, а Фобос, но подсказать, как облегчить и упростить конструкцию, смог. Дело теперь за малым — научиться летать и вернуться обратно. А вот с этим могут ожидать сложности.

Хреново, когда ты всё на себя завязал, но отправить в первый боевой полёт действительно оказалось некого. Ап не годился на эту роль, слишком толстым стал, да и труслив без меры, летать боялся. Пару раз я пробовал запустить других негров, обе попытки оказались безуспешными: едва взлетев, они падали наземь, разбиваясь в кровь. От третьей попытки запустить в небо негра я воздержался, материал больно хрупкий, и после третьего раза я мог и не восстановить планер. Негров много, а планер-то один!

Примерно в полночь планер оказался полностью собран и готов к полёту. Пристроенный между палками сборной деревянной конструкции, он стоял в ней жёстко зажатый, как девушка между хулиганами. Подойдя, я проверил его и ещё несколько минут провозился, проверяя интересное устройство, что придумал сам на основании труб диких карликов.

Удовлетворённо кивнув, я начал подвешивать к планеру небольшие зажигательные бомбочки в керамических кувшинах. Тут как бы самого себя не спалить сдуру, неловко дёрнешься, и привет! А если расколется это дерьмо в воздухе, да и на земле тоже, потушить пламя окажется весьма затруднительно.

Где-то в полночь я снял со «стапелей» свой примитивный летательный аппарат и, к вящему ужасу присутствующей здесь же охраны, разбежался и прыгнул с ним с обрывистой стороны холма. Планер на мгновение завис, потом клюнул носом, устремляясь к земле, но восходящий поток воздуха успел его мягко подхватить и швырнуть обратно в ночное небо.

Несколько минут напряжённой борьбы с воздушными потоками и самим планером, и вот я начал парить, медленно набирая высоту по спирали. Тёплый ветер подхватил меня и устремил вперёд, мягко подталкивая вверх и вверх, но я не поддавался его коварному плану и стал снижаться, одновременно высматривая вражеский лагерь.

Хотя, что его высматривать? Вот он, прямо подо мной, обозначен сиянием ночных костров, сейчас уже совсем редких, но, тем не менее, ясно видимых сверху. Сделав несколько кругов над ним, я стал выбирать подходящий момент для атаки, из которой ещё следовало вернуться обратно, сбросив всё ненужное, для создания запланированного эффекта. Наконец, ветер переменился, дав мне возможность начать боевую операцию.

Чуть склонив вниз нос планера, я добился того, что он стал стремительно снижаться, и пальцем правой руки откинул сейчас же предохранительную крышку с импровизированной сирены. Сильный поток воздуха с огромной скоростью тут же проник внутрь, заставив весь немудрёный механизм вращаться и издавать жуткий и одновременно убийственно-тоскливый звук, далеко распространившийся вокруг.

Громкий полувой — полустон пронёсся над землёй, пугая все окрестности. Не только люди, но и многие животные, услышав его, вздрогнули и остановились. Не в силах выдержать эти звуки, они бросились наутёк, стремясь оказаться как можно дальше, чтобы не сойти с ума. Мои воины были предупреждены и, как заслышали этот вой, зажали себе уши. Но не звуком единым, и я стал срезать закреплённые на планере бомбочки.

Небольшие и круглые глиняные кувшины, начинённые примитивной зажигательной смесью, полетели вниз. Разбиваясь о землю, они вспухали всплесками огненных цветов. Дикий вой давно уже разбудил вражеский лагерь, а сброшенные на него зажигательные бомбы устроили в нём ужасную панику. Люди просыпались, вскакивали, хватались за оружие и начинали метаться, пытаясь спастись от неведомой напасти, страшной, тем более, что она прилетела к ним с неба.

Всё для них в этот момент казалось ужасным: небо, откуда слышался нечеловеческий вой, что могли издавать только демоны, хоть в понимании этого мира их ещё и не существовало; земля, что горела у них буквально под ногами, неизвестно отчего; собственный товарищ, который в панике вдруг превратился во врага. Им казалось, что в ночь явились боги подземного мира, чтобы забрать к себе в дом души ещё живых людей, сжигая их тела и сводя с ума тех, кто не сгорел. Паника нарастала, и весь лагерь, проснувшись, стал метаться, спасаясь от ночной бомбардировки.