Подойдя к окну своего дворца, сделанного из туфа, царь выглянул в него. Окно располагалось на третьем этаже в высокой башне, и из него открывался просто роскошный вид на Нил, что нёс свои воды в Египет. На обоих его берегах зеленели фруктовые рощи, а вдалеке виднелись поля, засаженные пшеницей и просом.

Ветер донёс до Эргамена сухой воздух, переполненный жаром и запахами, идущими от Нила. Пахло тиной, рыбой и другими чисто речными запахами. А ещё воздух пах горячим песком, ароматами цветущих деревьев и ещё чем-то таким, что присуще только данной местности. В это время во дворе возникла непонятная суета и шум, а потом послышались и крики.

— Что там? — спросил Эргамен у прислужника, — иди быстрей, узнай.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель.

Прислужник исчез, чтобы явиться через несколько минут.

— Это прибыл гонец.

— Гонец⁈

— Да.

— Зови его скорее сюда.

— Слушаюсь, повелитель, — низко склонился прислужник, добавив, — его уже ведут, — и отступил в сторону, чтобы тут же исчезнуть.

Через несколько минут ворота в зал, где находился Эргамен, распахнулись и в него ввели запыленного гонца, который буквально тут же рухнул на колени и склонил голову. Видно, он понимал, что его ждёт за столь чёрные вести, о которых он собирался повести речь.

Эргамен вперил в него взгляд, его сердце гулко бухнуло, предполагая самое худшее.

— Говори!

— Повелитель, мы… мы… — никак не решался гонец сказать правду. Его горло мучительно сжалось, а губы враз сделались непослушными.

— Говориии!!! — вскричал Эргамен и дал знак двум воинам из охраны, но не успели они шагнуть к гонцу, чтобы силой вырвать из него правду, как тот сам ответил.

— Мы проиграли битву. Войско разбито.

— Как!!!

— Маал убит, Каас прячется от твоего гнева в своём родовом селении, повелитель.

— Он успел уже добежать туда⁈ Трус!

Гонец только ниже опустил голову и замолчал. Всё, что знал, он сказал, теперь оставалось только надеяться на чудо. Он не хотел ехать, но тогда его семья осталась бы без средств к существованию, так сказал Каас и отправил его.

— Говори всё, что знаешь!

— Меня послал Каас, он сказал, что Маал не слушал его и погубил боевых слонов, а дальше дикарь выпустил на поле боя нелюдей, что обликом как люди, а силой как дикие животные. Они сражались, как звери, хоть и было их немного. А ещё, перед сражением, уже глубокой ночью, на нас напали с неба. Я не знаю, кто это был, но этот кто-то швырнул наземь небесный огонь, что начал пожирать людей. Мы на силу отбились от него.

— Ты всё врёшь! Такого просто не может быть!

— Несколько жрецов выжили, мой повелитель, они обо всём расскажут, когда доберутся до тебя.

— Сколько человек спаслось от поражения и где находится войско дикарей?

— Я не знаю, мой повелитель. Каас собирает всех, кто выжил. Его селение находится как раз на пути отступления, он приведёт весь остаток армии под стены столицы. Про дикарей я знаю только, что они перешли перевал.

Царь задумался. Первое желание отрубить голову гонцу он подавил, хоть и с великим трудом. От того, что он отрубит голову этому ничтожеству, ничего не изменится, совсем ничего. Да и Каас ему ещё пока нужен, а вместе с ним и остаток войска. Что же, придётся его вызывать сюда, а гонца оставить в живых.

— Я оставляю тебе жизнь, хоть ты и принёс чёрные вести. Скачи обратно и скажи Каасу, что я его жду с войском, как можно быстрее. Пусть он расскажет мне лично, что видел и что пережил, а также, как он проиграл сражение.

Гонец, чуть не потерял голову от счастья, услышав радостную для себя весть. Не думал и не гадал, а остался жив.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель! Да будут долги твои дни жизни и…

— Вон отсюда! Я дал тебе приказ или ты хочешь навеки оставить свою голову во дворе моего дворца⁈

Вестника как ветром сдуло, только пронёсся от него порыв, и он исчез, выпущенный наружу.

Эргамен в глубокой задумчивости снова подошёл к окну. Его армию разбили, причём, разбили так, что Каас боится являться под его глаза, знает, что он его казнит за проигрыш, но каков же стервец этот Маал: и сражение проиграл и погиб там же.

И ведь не хотел он его ставить во главе армии, настоял верховный жрец Имуногап. Вот же, сволочь! Но ничего, он соберёт другую армию и разобьёт дикаря. Царь отошёл от окна и отдал приказ собрать совет царства и вызвать главного жреца. Посмотрим, что скажут они в ответ на эти вести.

Практически в то же время верховный жрец царства Куш, пресловутый Имуногап, собрал совет жрецов, узнав о чёрных вестях разгрома армии царства. Никаких иллюзий он не питал и понимал, что разгром самой большой армии за последние сто лет грозит сменой власти в царстве. Правда, всегда есть шанс направить ветер перемен в свою сторону, на то он и ветер перемен.

Главный храм Напату, как древней столицы царства Куш, в который когда-то входил и Египет, сейчас был полон людей. Нет, они не толпились в приёмном зале для богослужений, все они находились в подземных помещениях храма, а точнее, в главной келье верховного жреца.

Тусклый свет лампад, наполненных маслом мирта и ладана, скупо освещал богато изукрашенные цветной мозаикой стены. В сухом воздухе подземелий отчётливо пахло ароматными смолами и маслом, навевая благодушное настроение, но сейчас этот запах только отвлекал.

— Братья, сегодня я вас собрал для того, чтобы выслушать тех, кто ушёл от нас воевать с дикарями и вернулся ни с чем. Пусть расскажут нам горькую правду о своём поражении и предупредят нас о грядущих опасностях, чтобы мы могли подготовиться к ним или перебороть их, если боги вложат нам в голову нужные знания и сподвигнут на противодействие захватчикам и дикарям. Говорите, братья!

Два запыленных и вымученных долгой дорогой жреца вышли в центр помещения. Один уже пожилой, другой намного моложе. Первого звали Агамнес, а второго Анамнес. Первым заговорил молодой.

— Когда мы перешли перевал и спустились в долину, то увидели войско дикарей, которые уже дожидались нас на противоположной стороне долины. Их казалось намного меньше, чем нас. Мы стали готовиться к битве, наступила ночь и тогда…

— Постой, об этом расскажу я, — мягко прервав молодого жреца, заговорил пожилой, и продолжил, — и тогда случилось нечто невероятное. Ночью кто-то летал над нами. Мы не смогли разглядеть, кто это: животное или бог, но это что-то невероятное. А потом начались взрывы, и загорелась сама земля. С неба что-то падало, раскалывалось, выплёскивая огонь, ну и…

— Агамнес, остановись, соберись с мыслями и расскажи подробнее, а то я просто не верю тебе, — прервал рассказ жреца Имуногап.

Пожилой жрец, помолчал, собираясь с мыслями, а потом стал обстоятельно рассказывать, стараясь не упустить ни одной детали из увиденного. Рассказ его продолжался долго. Изредка Агамнес обращался за помощью к младшему жрецу и тот добавлял в рассказ свои впечатления.

По окончании рассказа последовали вопросы присутствующих. Ответив на них, оба жреца замолчали, дав возможность задуматься всем о произошедшем.

— И это ещё не всё, — после продолжительной паузы объявил совету жрецов Имуногап. — Я знаю, что вождь дикарей Егэр, что ведёт всю эту орду, не так прост, каким кажется, и он вовсе не дикарь. Более того, он прибыл из Финикии или из какого-то места рядом с ней. Он не дикарь, имеет навыки лекаря, причём, смог вылечить дочь царя Аксума, и при его захвате взял её в наложницы, а потом и в жёны.

На последней фразе среди жрецов поднялся непонятный гомон.

Имуногап замолчал, обвёл всех тяжёлым взглядом, выдержал паузу и вновь заговорил.

— Да, он не дикарь, а вполне себе горожанин, причём, из местной элиты. Насколько я знаю, он умеет разговаривать на многих языках, умеет воевать и командовать, знает, как управлять людьми и, более того, имеет навыки управления государствами. Об этом косвенно свидетельствуют многие его поступки, о которых стало мне известно от лазутчиков. И вот сегодня мы все узнали, что он наголову разбил наше войско.