Я пришёл на войну, а на войне любое действие, которое в мирное время является подлостью, становится военной хитростью, без всяких скидок. И так было всегда и везде. А уж в древнем мире и в Африке — это вообще норма, и не только во время войны. Так что, встречайте!

Дойдя до пойманных зверей, я оценивающим взглядом прошёлся по ним, думая, кого же отправить в ночной поход. Желательно змей, но без поддержки Змееголового это выполнить нереально, а та маленькая змейка, которую я поймал, ещё не вырастила даже ядовитых желез, чтобы стать угрозой, так что, надо думать.

Наилучшим вариантом, пожалуй, окажется стадо гиен. Есть у меня несколько трав, отвар из которых сможет довести их до бешенства. Когда же зелье начнёт действовать, то можно и посылать зверушек на врагов, пусть там порезвятся и дадут всем жару, ну и ночные пращники тоже внесут свою лепту, уж для них я не пожалею зелья ночного видения.

Приготовление зелья не заняло много времени. Отобранных животных вынесли за пределы нашего лагеря, ближе к вражескому, на нейтральную территорию, и здесь я им залил в глотки подготовленный отвар. Гиены пытались его выплюнуть, всячески брыкались связанными конечностями, но их поочередно держало сразу несколько воинов, поэтому сопротивление оказалось бесполезным.

Действие отвара я контролировал по глазам. Как только они наливались кровью и становились самого жуткого вида, я давал знак воинам, и зверя относили ближе к стану врагов. Я обошёл все два десятка пойманных животных, проделав аналогичные манипуляции.

Как только всё оказалось подготовлено, воины рассекли путы на конечностях животных и стали отбегать назад, а чтобы гиены не напали на нас, бросили пару факелов, которые ввергли их в ужас и бешенство (это особенность реакции на отвар), и они бросились прочь, прямиком на выставленные дозоры аксумского войска. Вскоре оттуда послышались возмущённые крики и дикий хохот гиен, а через несколько минут проснулся и весь вражеский лагерь. Ну, пусть разбираются, а нам нужно отдохнуть перед боем.

За ночь больше ничего существенного не произошло, на нас никто не напал, а со стороны вражеского лагеря ещё долго слышались дикие крики и шум от сражения людей с животными. Скорее всего, там никак не могли поймать и убить пару гиен, из числа самых изворотливых.

Лагерь проснулся рано утром, и через некоторое время все приготовления были закончены. Приложив руку к глазам, я долго всматривался вперёд, пока, наконец, не дал отмашку на выдвижение к месту сражения. Ну, что же, сегодня всё станет ясно.

Мои отряды начали движение в сторону врага. Армия Аксумского царя также активно строилась для предстоящего сражения, на этот раз они оказались недалеко от стен города, словно бы прижимаясь к нему, что довольно странно. Впрочем, увидев многочисленных лучников на стенах, я понял, в чём их замысел. Ну, что же, возможно, что и я этим воспользовался, если имел на то возможность. А наша ночная выходка также усугубила их боязнь.

Как только царские войска построились, я подозвал к себе командира охотников за зверями. Попробуем вновь сделать заход с них. Особого успеха это не принесёт, но запас стрел и нервов они потратят изрядно, а моральный дух несколько ослабнет. А чем ниже моральный дух, тем ниже стойкость. Впрочем, чего я сам себе прописные истины говорю, пора приступать к делу, а не размышлять вслух. Повернувшись к сотнику, я сказал.

— Выпускай зверей! И смотри, чтобы их полили огнесмесью и подожгли, только много на них плескать не нужно, а то сгорят, не успев добежать. А они должны добежать, ты понял?

— Я всё понял, хозяин, всё понял.

— Хорошо, а не понял бы, то вместе с ними побежал. Отправляй.

В это время полунищий наёмник по имени Махр, что стоял в первых рядах воинов армии Аксума, с тревожным ожиданием пялился на находящиеся в постоянном движении отряды дикарей. Сначала они показались на линии горизонта, потом придвинулись ближе и построились напротив, но внезапно вражеская пехота отошла назад, а верблюжьи всадники раздались в стороны.

Войска замерли напротив друг друга в ожидании битвы. Расстояние между ними всё ещё оставалось большим, превышая двойной полёт стрелы, но все прекрасно видели друг друга, готовясь идти вперёд. Точнее, они-то как раз и не собирались идти вперёд, находясь под защитой стен города, а вот дикарям придётся атаковать.

Тут откуда-то сзади дикарей послышались громкие крики и звериный рёв, и вот вражеская пехота, что стояла позади, стала раздаваться в стороны, создавая коридор, по которому потекла волна самых разных зверей, подгоняемых сзади людьми с копьями и горящими факелами.

Пока вокруг них стояла стена воинов, звери ещё бежали дружно друг за другом, огрызаясь и вопя, но как только они минули последние ряды воинов, то тут же начали растекаться широким фронтом, устремляясь в разные стороны.

Им бы сейчас ринуться в саванну, спасаясь от диких людей, но нет же, с обеих сторон спасительного пространства, что маячило перед рядами аксумской армии, появились всадники и принялись метать в них стрелы, что причиняли ужасную боль своим ядом, но не только. Некоторые стрелы оказались горящими, они поджигали политые земляным маслом или зажигательной смесью спины животных, заставляя зверей спасаться от огня или кататься по земле, пытаясь затушить его.

Как факелы, вспыхивали животные и, вопя, вне себя от боли и ужаса, неслись уже, куда ни попадя, не разбирая дороги, лишь бы прочь от ненавистных людей, что могут причинять такую обжигающую тело боль. Прочь! Прочь! Прочь!

Да, там тоже стоят люди, и много, но они не швыряют в них огненные стрелы и стрелы с ядом, они просто молча стоят, удивленно глядя на них, а значит, можно прорваться через них и убежать, или добежать и разбежаться в стороны, только лишь прочь отсюда, проооочь!

Звери неслись толпой, завывая, лая и рыча, кусая, мимоходом, друг друга, срываясь на обоюдные драки, кувыркаясь в пыли и падая под ноги другим. Бежали гиены, нелепо подкидывая свои зады, мягко стелились эфиопские рыжие шакалы, похожие на лис, и они же сгорали быстрее всех, коли на них попадал огонь горящих стрел, отдельно неслись отборные представители мира кошачьих — львы.

Громко завывая и рыча, они набирали ход, убегая прочь от жестоких и диких людей. Вся толпа неслась единым потоком, а сзади них поднимался стеной огонь, пожирая остатки сухих стеблей растительности саванны. Но ему не суждено было поджечь всю саванну, травы здесь оказалось не так много, и она вся перемололась в пыль ногами сотен людей, что готовились к битве.

Какое-то время огонь шёл вслед за зверями, но быстро угас, почти добравшись до стоящей в оцепенении аксумской армии. А звери в это время неслись прямо на них. В последний момент многие воины успели отвернуть, но спастись удалось единицам. Увидев бегущих на них зверей, Махр и все, кто стояли рядом, подались, было, назад, испугавшись, но со стены открыли огонь лучники, да и в их рядах нашлись те, кто умел держать лук или пращу.

Большинство зверей так и не добежали до них, упав на землю ранеными или убитыми, но сумятицу внести в ряды аксумской армии они успели. Тех зверей, которые успели добежать до строя воинов, приняли на копья, добивая мечами и топорами. Через полчаса всё закончилось, и о происшедшем напоминали только трупы, лежащие на земле, да мерзкий до тошнотворности запах палёной шерсти. Сражение уже началось, но дикари в бой пока так и не вступили, выжидая неизвестно чего или кого.

Оправившись от первоначального страха, Махр поднял вверх меч и торжествующе закричал, как будто это он победил зверей и это их единственные противники. Ночью они тоже прибегали к воинам, не дав хорошо выспаться, но зверей быстро уничтожили.

Что будет дальше, Махр не задумывался, он мог только анализировать события, что произошли с ним сейчас, а что произойдёт дальше, как и почему, он не знал, да и не хотел. Наверное, они победят, они не могут не победить, ведь их так много, и они не понесли ещё ни одной потери, так быть же победе, быыыть!