— Не очень понимаю о чём вы, ваша светлость, — довольно улыбнулся я. Если бы Михаил Юрьевич мог что-то сделать с письмом Бетюжина, то не стал бы разыгрывать передо мной драму и глубокую скорбь. С Калининым князь вообще не церемонился и нагло выбил для себя выгодные условия.

— Про ваше требование к аукционному дому, ваша светлость, — тут же пояснил собеседник. — Оно ведь как получается. Все в первом круге в мире и согласии живут. У кого проблемы бывают, того поддержать все стремятся. Если далеко друг от друга владения, то разные варианты бывают. Я вот, к примеру, ни разу в жандармерию не заявил, что ваши подданные ко мне на территорию зверей аномальных сбывать ходили, Ярослав Константинович. А это, между прочим, смертельный приговор.

— Вы мне угрожаете, Михаил Юрьевич? — безразлично поинтересовался я. В том, что князь пытается на меня надавить не было ничего удивительного. Просто мне до этого казалось, что он будет использовать более изобретательные методы.

— Что вы, ваша светлость! — рассмеялся собеседник. Вот только смех казался насквозь фальшивым. Не знаю почему, но Истомин рассчитывал, что я начну паниковать и просить у него не сообщать властям о таком жутком правонарушении, которое могло нанести вред репутации моего рода. — Просто говорю о том, что в приличном обществе принято учитывать не только собственные интересы.

— В приличном обществе обычно не принято грабить соседа, который попал в неприятную ситуацию, — спокойно и без лишних эмоций, ответил я. — А если уж взялся за дело, то не стоит удивляться, что пострадавший решит вернуть свое, а может и стребовать моральный ущерб. Что же касается ваших слов о каких-то людях, сбывающих добычу в ваших владениях, могу с уверенностью сказать, что мои подданные тут ни при чём. С того момента, как владения Разумовских вернулись под мою руку, никто из гражданских не удалялся от границы моей земли больше чем на десяток километров. Насколько мне известно, ваши владения находятся значительно дальше, Михаил Юрьевич.

— Зря вы так, Ярослав Константинович, — почти спокойно ответил Истомин. — Я ведь как лучше для всех хотел. Миром вопрос решить. У меня есть свидетели десяти случаев, когда со стороны аномальной зоны приходили неизвестные граждане и продавали моим скупщикам туши аномальных зверей. Ещё столько же случаев когда их видели уходящими обратно в зону. И всё это только за последний год.

— Тогда вам обязательно стоит сообщить об этом в жандармерию, Михаил Юрьевич, — твёрдо произнёс я. — Это ваш долг дворянина и верного слуги Императора.

— В вашем положении не стоит издеваться над собеседником, ваша светлость, — явно сдерживая гнев, произнёс Михаил Юрьевич.

— А я абсолютно серьёзно говорю, Михаил Юрьевич, — ответил я и в моём голосе впервые звякнул металл. — Обязательно сообщите в шестой отдел, что ваши скупщики берут товар у вероятных браконьеров. Что через границу вашего владения безнаказанно ходят какие-то люди, о которых вы вообще никакого представления не имеете. И непременно обвините во всём Алексея Андреевича, который обязан был заниматься защитой владений моего рода по договору патронажа все эти годы. А если вдруг спросят, почему вы решили его обвинить, то расскажите о том, что жители какой-то деревни ходят к вам во владение, преодолевая по сотне километров внутри аномальной зоны, чтобы продать пару шкурок аномальных зверей. И это только в одну сторону. Благодарю вас за бесценную информацию, ваша светлость. Если вы вдруг не доберётесь до представителей жандармерии в ближайшее время, то я сам готов сообщить им о ваших подозрениях.

— Всего наилучшего, Ярослав Константинович, — выслушав меня, произнёс Истомин и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

— Желаете кекс, ваша светлость? — негромко спросил Антип, который всё время разговора стоял неподалёку и невозмутимо ждал пока я продолжу завтрак. — С апельсиновой цедрой и мёдом. Отлично снимает раздражение после неприятных переговоров.

— Обычная беседа с добрым соседом, Антип, — глядя на тарелку с парой кусков ароматной выпечки, ответил я. — К сожалению, сейчас вокруг нас не так много дворян, которым можно доверять. Разве что барон Костров. Остальные скорее деловые партнёры.

— Игорь Юрьевич исключительно честный аристократ и всегда держит данное слово, — уверенно сообщил Антип. — За последние годы пару раз случались ситуации, когда только благодаря помощи вашего соседа Николаю Петровичу удавалось сохранить жизни своих дружинников.

— Ты прав, Антип, — отламывая кусочек кекса и пробуя угощение, ответил я. Вкус был просто изумительный и я добавил. — Дважды прав. Кекс действительно потрясающий. А Игорь Юрьевич человек слова, которых сейчас не так много осталось.

— К сожалению, — как-то по-стариковски вздохнул слуга. — Слово дворянина сейчас превратилось в пустую формальность для многих. Я в молодости знавал одного графа, который сумел полностью изменить свою жизнь за счёт веса своего дворянского обещания. Даже Император обратил на это внимание и решил учесть требование графа в защите его имения.

— А в чём заключалось требование, Антип? — с интересом спросил я. Старый слуга не так часто говорил о своём прошлом и тем более редко вспоминал о периоде молодости. Потому что пара последних поколений нашей семьи уже помнили его только пожилым.

— Не вспомню сейчас, ваша светлость, — чуть смущённо ответил слуга. — Давно дело было. Кажется, что-то об особых условиях во время гона.

— Понятно, — не стал продолжать расспросы я и сосредоточился на еде.

После завтрака вышел во двор, где меня уже ждал вездеход с охраной. Откуда-то появилась Настя, а следом за ней прикатила верхом на Шустрике Нюша. Обе сестры требовательно смотрели на меня, но каждая по своим причинам.

— Я хотела бы провести сегодня вечером семейный ужин, Ярослав Константинович, — сообщила княжна.

— А когда мы поедем в ту деревню, где Шустрику будет хорошо? — следом спросила младшая.

— Постараюсь не задерживаться, — ответил я Насте и посмотрел на Нюшу. — За ужином, о котором говорит Настя, обсудим поездку.

— Будь осторожен, — тихо произнесла Анастасия и я коротко кивнул. Удивительно, но никто из девочек не изъявил желания ехать со мной. Я на миг задержался у двери вездехода, прокручивая весь разговор заново и понял, что меня смутило поведение Нюши. Девочка выглядела очень серьезной и не произнесла ни одного лишнего слова, что для неё вообще было очень странно.

По пути в Себыкино обсудил с охраной последние новости и узнал много интересного. Оказалось, что все патрули продолжали усиленно работать по схеме Аршавина. Серый наладил проверку капканов на старой территории рода и запасы сортировочного цеха постоянно пополнялись живыми чудовищами. Если так пойдёт и дальше, то мы могли стать одним из крупных поставщиков живого зверья в столицу империи.

Когда увидел Пескарёва, то сразу понял, что глава поселения уже в курсе скорого возвращения оборудования «Веги» в родные цеха. Так ярко Олег Дмитриевич сиял только в день ареста Лося и его команды.

— Доброе утро, Ярослав Константинович! — открыв дверь и заглянув в вездеход, громко произнёс Пескарёв. — Старые цеха уже готовят. Если без сбоев пройдёт доставка, то к понедельнику сможем запуститься.

— А специалистов хватит? — выбираясь из машины, уточнил я.

— Ротацию проведу, — отмахнулся Олег. — Уже сбитые группы переведу на новые участки, а новичков поставлю на первый ранг. Так и планировал изначально сделать, но не думал, что вы так быстро полный цикл сможете восстановить, ваша светлость.

— По твоим словам, уже весь посёлок на промышленной площадке трудиться должен, — хмыкнул я.

— Так новых людей масса, Ярослав Константинович, — довольно улыбнулся глава Себыкино. — Идут и идут… Я их на простые работы пристраиваю пока. Дома вычищаем, улицы убираем… На сортировку только своих беру. Некоторые обижаются, что не верю им, но пока присматриваюсь. Пара человек с большим опытом и я понять не могу, чего они вернулись. Всегда ворчали, что плохо у Разумовских…