— Десять, — возразил Чарли. — У меня уже есть туз и двойка.

— Очень хорошо, — похвалил Себастьян. — Продолжайте в том же духе. — Наблюдать за уроком было очень забавно.

— Прекрасно. — Джудит показала в сторону карт, розданных воображаемым партнерам. — У нас уже было пять кругов, двое из игры выбыли, остаюсь трое. Что вы можете сказать об их картах?

— У них остались маленькие козыри.

— Верно. Ну, теперь подумайте, какие у вас в этом случае шансы получить желаемую карту?

— Незначительные! — победно воскликнул он. — Значит, я остаюсь с тем, с чем есть.

— Вот видите, как все просто!

— Пожалуй. И все-таки самое интересное в игре — это риск.

— Но на одном риске быстро проиграешься, — охладила его пыл Джудит.

— Я понимаю, да только эти подсчеты шансов и все остальное не приносят такой радости по сравнению с тем, когда просто везет, Себастьян расхохотался, а его сестра беспомощно развела руками.

Джудит начала сдавать снова.

— Я должен идти, — сказал Себастьян, целуя сестру. — Ты идешь сегодня на бал к Хартли?

— Конечно, и вся моя школа тоже. Это их первая игра на публике. Корнелия и Изобель будут играть в макао, за разными столами, конечно, а Салли попробует куинз.

— Они что-то усвоили? Джудит усмехнулась:

— В общем и целом, да. Хуже всех идет у Корнелии. И это довольно странно, ведь она очень умна. Превосходно играет на фортепиано, даже сама сочиняет музыку. Представляешь? Читает книги на греческом и по-латыни.

— Да, — согласился Себастьян, — я встречал таких — образованные, начитанные, эрудированные сверх меры, а в картах тупы до невероятности.

— Не надо так, погоди, — улыбнулась Джудит. — Посмотрим, что будет сегодня. Все они решительно настроены на успех.

— Посмотрим. А теперь я должен идти. Обещал сопровождать Харриет и ее матушку в прогулке по Ботаническому саду.

— Уверена, ей было бы гораздо интереснее осмотреть достопримечательности биржи. Там интересный музей.

— Я тоже так думаю, но почтенная мамаша не считает это столь поучительным. Поэтому Ботанический сад.

— Надеюсь, у вас с собой будет достаточный запас нюхательной соли на случай, если леди Мортон станет дурно среди орхидей.

— Негодница, для тебя нет ничего святого! — воскликнул Себастьян.

— Я придерживаюсь точно такого же мнения, — раздался голос Керрингтона. — Здравствуйте, Себастьян. Как вы поживаете?

— Спасибо, хорошо. — Себастьян улыбнулся и взял со стола свою шляпу, — Может быть, вам удастся укоротить острый язычок моей сестры.

— О, я пытался, Себастьян, пытался! Это безнадежное дело.

— Да, видимо, безнадежное. А жаль!

— Как вам не стыдно? Говорите обо мне, как будто меня здесь нет! — шутливо воскликнула Джудит.

— Я пошел. — Себастьян чмокнул сестру и направился к двери.

— Себастьян, я хотел бы обсудить кое-что с вами. Не сейчас, я вижу, вы спешите.

— Его ждут орхидеи, — пояснила Джудит, когда дверь за братом закрылась.

— Что?

— Орхидеи. Он отправился исполнять вокруг леди Мор-тон ритуальный танец.

— Боже, а это еще зачем?

— Потому что он намеревается сделать ее своей тещей.

— Понятно. За доченькой дают немалое приданое, надеюсь.

— А при чем тут это?

— А при том, что любой нормальный молодой человек, если он, разумеется, не круглый идиот, желает найти невесту с приданым. Во что ты играешь, Чарли?

Маркус подошел к столу.

Чарли видел смущение Джудит и ответил не сразу.

— Ты ничего о Себастьяне не знаешь, — возразила она после паузы.

— Нет. Я только сомневаюсь, что в качестве жениха он подойдет Мортонам. — Маркус достал графинчик с шерри.

— Посмотрим.

— Я был бы счастлив ошибиться, но надо смотреть правде в глаза, Джудит. Такие люди, как Мортоны, скорее предпочтут нищего жениха, но с титулом.

— Да, возможно, ты прав. — Джудит закончила сдавать карты.

— Так во что вы играете? — снова спросил Маркус, потягивая шерри.

— В макао, — ответил Чарли, радуясь, что тема разговора изменилась. — Ты же знаешь, я не очень силен в этой игре, — начал он.

— Мягко сказано, — заметил Маркус. — Тебя побьет и ребенок. Вот в чем корень всех твоих бед. Мне кажется, тебе следовало бы поискать какой-нибудь другой способ развлечения.

— Да нет же, просто мне надо научиться выигрывать, — взволнованно произнес Чарли. — И тогда все будет к порядке. Никаких долгов. Этому меня и учит Джудит.

— Что она делает? — переспросил Маркус, повысив голос.

Вся его веселость мигом куда-то испарилась. В его памяти мгновенно всплыл карточный стол в Брюсселе. И как он только мог подумать, что прошлое удастся похоронить!

— И как же она учит тебя выигрывать? — снова спросил он еще громче.

Значит, вначале он обидел Себастьяна — пусть неосознанно, но все равно обидел, — а теперь, значит, вот оно что. Джудит прекрасно понимала, что у мужа на уме. И она потеряла над собой контроль.

— У меня много разных трюков, — небрежно проговорила она, глаза ее по-рысьи поблескивали. — Вот, например, крапленый валет. А метят его так: подрезают правый верхний уголок, только чуть-чуть, самую малость. С ходу так никто не заметит, все вроде бы в полном порядке…

— Довольно! — прервал ее взбешенный Маркус.

Чарли вскочил и, нечленораздельно что-то бормоча, стремглав вылетел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

— Я тысячу раз тебя просил: не вмешивайся в мои дела с кузеном. Чарли — это моя забота, и я не желаю, чтобы он перенимал у тебя твою сомнительную этику, твои взгляды, твой опыт…

— Как ты осмелился! — Джудит вскочила на ноги, глаза ее горели. — Как ты только мог вообразить себе, что я могу научить Чарли жульничать в карты?

— Насколько я знаю, это не так уж сложно, — парировал Маркус. — Ты, наверное, забыла, что я прекрасно знаю, как ты умеешь выигрывать.

Сейчас Джудит была так бледна, как минутой раньше красна от гнева.

— Ты зол и несправедлив, — неожиданно спокойно произнесла она. — Вначале обвинил Себастьяна в охоте за приданым. Теперь обвиняешь меня — причем без всяких оснований — в мошенничестве и нечестности. Боже мой, лучше бы ты на моем пути никогда не встречался!

Все! Слова вырвались… Обратно их уже не возьмешь.

Маркус молчал долго. Тишину в комнате нарушал только треск поленьев. Казалось, между мужем и женой выросла каменная гряда. Затем он медленно произнес:

— Ты так думаешь? — Глаза его не отрываясь смотрели на Джудит. Напряженно смотрели, напряженно до боли.

— А разве ты думаешь иначе? — Теперь она говорила уже совсем спокойно, хотя внутри у нее все плакало.

— Иногда… иногда… — медленно отвечал Маркус. «Она может — что ей в принципе мешает это делать? — использовать свою красоту и силу своей страсти в любых своих целях, для любого обмана». Эта мысль постоянно беспокоила Маркуса, как бы глубоко он ни пытался ее запрятать.

Он вышел из комнаты, тихо затворив за собой дверь.

Джудит стояла у окна, слезы текли по щекам теперь ручьем. «Если бы мы не встретились, я бы жила спокойно, без этой нервотрепки и оскорблений. Но если бы мы не встретились, я бы лишилась… Ничего, уже скоро. Скоро я стану свободной и освобожу Маркуса от себя. Очень скоро он отделается от мошенницы-жены». Только почему же от этой мысли на душе у нее становится так тошно?

Бернард Мелвилл был озадачен. Он проигрывал Себастьяну Давенпорту и даже не успевал

понять, как это получается. Его партнер и фал в своей обычной манере, лениво развалясь в кресле и вытянув ноги под столом. Рядом неизменная рюмочка с коньяком. Он перебрасывался шуточками с теми, кто останавливался посмотреть их игру, казалось, абсолютно безразличный к тому, какие к нему шли карты.

Первый заход Бернард проиграл, прекрасно выиграл второй и вот уже фактически проиграл третий, Карты вроде выпали неплохие, хотя Давенпорт смеясь поздравил себя с удачным раскладом. Но фаф знал, что у него самого приличная карта, и позволил себе играть, как обычно играл с профанами. Ведь Себастьян Давенпорт был невнимателен, неопытен и прочее. Неужели это не так?