— И что, я не буду иметь собственного мнения?

— Конечно, нет! — Он запрыгнул и сел. — Если в тебе есть хоть капля здравого смысла — в чем я, конечно, сильно сомневаюсь, — ты будешь сидеть тихо и держать рот на замке.

Джудит откинулась на спинку сиденья и расправили юбку. Затем внимательно изучила профиль мужа. Что-то в нем ей показалось ненормальным.

— Маркус, ты шутишь, — констатировала она.

— Какие тут, к черту, шутки? — отозвался он, не отрывая глаз от дороги. — Оказывается, в течение последних семи месяцев я жил в грехе с женщиной, которая приняла участие в незаконной церемонии венчания. И если бы не обстоятельства, которые вынудили ее к признанию, я бы не узнал об этом до самой смерти.

— Ну, не узнал, так жилось бы легче, — неуверенно проговорила Джудит.

И тут Джудит услышала какой-то странный тихий звук, а плечи Маркуса при этом затряслись.

— Маркус, смеешься? Ты же сам как-то говорил, что смех сдерживать вредно… может случиться удар.

Маркус повернулся к Джудит и взял ее за подбородок: — С тех пор, как мы встретились, я забыл о том, что такое здравый смысл и даже смысл вообще. Иначе как бы я мог позволить такой дикой кошке, как ты, вовлечь себя в эту сумасшедшую пляску, которую не смог бы выдержать, наверное, ни один мужчина?

— Как-то странно слышать такое из уст человека, который вообще не любит танцевать, — улыбнулась она. — Но, судя по себе, могу сказать: любовь слепа. Иначе как бы я могла отдать душу и тело тирану, чопорному деспоту, который собирается всю жизнь держать меня в узде…

— Но ты его все же любишь?

— О да, люблю, несмотря ни на что!

— И я люблю, — проговорил он мягко, — люблю свою неугомонную авантюристку. Люблю без всякого смысла, вопреки смыслу, просто люблю мою неугомонную рысь.

Маркус приблизил свои губы к ее губам, и они ринулись навстречу своему будущему, в котором любовь, верность и доверие никогда уже не будут подвергаться сомнению.